Письма к козьему богу. Ковчег

Первое знакомство с Театральной, 21

Летом я попросил в поликлинике Колобово дать мне направление к подходящим врачам. Замучил остеохондроз. На 28 мая в ответ на мою слезную просьбу мне выдали талончик к неврологу. ОК, Зорро! Надежда избавиться от зажатых нервов в пояснице, нестерпимых болей то в глазу, то в ушах, то в коленках, умирает последней. Прихожу вспотевший с летней жары. Ледяной коридор. Очередь. Жду с час. Переохлаждение при остеохондрозе это гарантированная боль вплоть до грелок, перцовых пластырей и обезболивающих.

Наконец, подошел и мой черед. Вхожу. Здороваюсь. Женщина врач без эмоций. Объясняю, как могу, в чем дело. Показываю МРТ сосудов головного мозга, выписку из больничной карты, жалуюсь на постоянную боль в глазу. Посмотрев на меня через призму очков, спрашивает, где, кроме этого, боль?

– В пояснице, шейных позвонках.

Она встает из-за стола и находит в папке медсестры листок с гимнастикой.

– Это делать, когда нет боли.

– А что делать с постоянной болью в глазу? Отоларинголог мне сразу сказала причину боли – зажимает глазной нерв, если уши – ушной.

Врач только улыбнулась краешком губ.

– В Иваново при областной психиатрической больнице есть маленькое отделение, там лечат с вашим диагнозом.

Показывает на заключение нейрохирурга.

– Выписать вам направление?

Отказываюсь. Чувствую, что еще не созрел для дурдома. Врачу говорю:

– У меня билирубин 37 вместо 1–18 по норме. После химии весь развалишься.

– Как хотите, – ледяным тоном отвечает мне невролог. – Но на вашем месте я воспользовалась бы этой возможностью. Давайте я вас осмотрю.

После осмотра говорю ей.

– Мой лечащий врач очень удивился диагнозу, выставленному нейрохирургом на консультации (о том, что врач отпетый взяточник, ни слова). Прочитав, она сказала, что считает причиной постоянных болей в глазу и ушах опухоль в затылочной части и только.

Такой ответ очень не понравился ледяной даме.

– Если не хотите ехать в Иваново, я могу выписать вам направление на консультацию в Шую. Может, они помогут вам?

Молчу. Ясно, лечить меня эта дама не намерена, заявив, что остеохондроз не лечится и что боли возникают у меня по причине асимметрического болевого синдрома. А это пограничная область неврологии и психиатрии.

– Ну что, я убедила вас? Выписать направление? – улыбнулась краешком губ невролог.

Плюнув на все, раздавлено соглашаюсь: выписывайте.

– Знаете, куда идти? Театральная, 21. Это рядом с кинотеатром «Родина».

– Да, знаю. Справку, что не состою на учете, когда-то брал там.

Подает направление. Прощаюсь.

29 мая нечистая понесла меня узнать, если такое отделение в Иваново и могут ли они в принципе найти источник этих болей?

Шуйская психиатрия с незапамятных времен располагается в неказистом дореволюционном здании в два этажа с остатками советской белой штукатурки и чугунным крыльцом. Забора нет, вход свободный в регистратуру поликлиники на втором этаже. Запах специфический.

К моему удивлению, в дурдом шли люди, совершенно нормальные на вид. Заходили и выходили, делая оживление на лестнице этой скорбной юдоли. В регистратуре, прочитав направление, ответили, что мой врач только что ушел домой, отработав прием.

– Ой, это завтра с утра мне придется ехать?

– Хотите, зайдите в шестой кабинет к Журавлеву, он еще ведет прием.

– Хорошо, согласен.

Через десять минут я на приеме. Вид пожилого человека, сухопарого и подвижного, расположил меня к разговору.

Через пять минут стало ясно, что врач-невролог, отправившая меня искать «отделение с вашей болезнью», просто выполнила заказ колобовской поликлиники. Много орет. Права какие-то качает, пора ему в дурдом. А такого отделения не существует в природе.

Она просто избавилась от пациента с запущенной болячкой, поскольку остеохондроз рано или поздно заканчивается инвалидностью. А инвалидность инвалиду за просто так никто и не подумает дать. Уж не псих ли он? Так туда его я и отправлю!

Мне бы проявить решительность и сразу уйти после этого, но было уже поздно. Врач, оказавшись во власти профессионального азарта, предложил.

– Давайте я положу вас на пару недель к себе в палату.

– Зачем? – удивляюсь.

– Нервы подлечим. Гимнастику будите делать, – неискренне добавил Валентин Борисович.

Отказываюсь.

– Так вы отказываетесь? Пишите своей рукой отказ от лечения в отделении.

Железным тоном обращается к сестре.

– Дайте форму отказа от лечения.

Дальше меня буквально силой принудили писать отказ от того, чего и не должно было быть в природе. Направление, данное мне в Колобово, гласило о «консультации». Ну и ну – баранки гну! Не успел оглянуться, как уже вяжут по рукам и ногам, запихивая насильно в отделение.

– Написали? Дата, подпись. Вот здесь. Теперь я с вами побеседую.

С этими словами врач раскрывает огромный двойной лист установленной формы и «беседа», без моего малейшего на то согласия и желания, потекла.

– Как вы себя оцениваете? Занижено? Завышено?

– Никак, – отвечаю не задумываясь.

– Как это – никак? – оторопел психиатр.

– Да так – никак.

– И что, вам неинтересно, что о вас думают люди и как они вас оценивают?

– Неинтересно. Все равно.