Перезагрузка Карла Петровича. Сборник юмористических произведений

– Короче, тема такая, – ссаживая с рук шимпанзе, сказал второй амбал. – Через месяц у нашего губернатора юбилей. Мы готовим Филонию Бальтазарычу большой праздник. Будут гости, салаты, открытки, подарки… И эта вот макака тоже пойдёт в подарок. – Он снял с себя очки и душкой постучал по темени обезьяны. – Но тут не всё просто. Надо, чтобы этот предок рода человеческого научился сечь анекдоты. Про Штирлица там, Чапаева, братву… Но не просто сечь, а смеяться. Понимаешь? Анекдотик рассказали, а он лыбится. Бальтазарыч пошутил, а он зубы кажет. Усекаешь?

– Подождите, – растерялся Кунжутов. – Вы что-то путаете. Я овцевод, селекционер, я не могу… Да и затея эта какая-то… её и авантюрной не назовёшь. Это немыслимо…

– Дедуль, ты не боись, за нами не заржавеет. Деньги – не вопрос. Три куска сейчас, семь после работы. И, заметь, не «деревянными». Да ты на своих баранах за год столько не заработаешь, сколько мы тебе за месяц дадим. Я тебе отвечаю, – сказал первый амбал, втягивая носом аромат поостывших котлет.

– Да нет же, вы не понимаете, – горячась, проговорил Кунжутов. – Не в деньгах дело. То, что вы от меня просите, невыполнимо, потому что наука до этого ещё не доросла и в ближайшие годы не приблизится к этому ни на йоту. А мне, как овцеводу, вообще нет никакого интереса до подобных идей, фантастических идей. Извините меня, но это просто какая-то нездоровая блажь, не стоящая внимания серьёзных людей.

– Не кипятись, дедуль. Всё уже придумано, наука подросла, пока ты с баранами возился. – Второй амбал достал из пиджака картонную коробочку, испещрённую азиатскими иероглифами. – Вот, японцы недавно замутили.

– Что это? – спросил Кунжутов, переводя смущённый взгляд с одного губернаторского сторонника на другого.

– У! – как бы ответствуя Евлампию Христофоровичу, выдавила из себя обезьяна.

– Это, дедуля, то, что поможет тебе пробить макаку на ржач, – пояснил первый амбал, протягивая коробочку Кунжутову. – Только вчера с Сикоки привезли.

– Откуда, простите? – Кунжутов напряг слух.

– С Сикоки, – повторил амбал. – Остров такой знаешь, Сикока называется? Вот оттуда и привезли. Самураи постарались. Они, говорят, на морских свинках свою фишку попробовали.

– И что, вы хотите сказать, свинки смеялись? – постучав пальцем по коробочке, несколько испуганно спросил Кунжутов. Ему живо вообразилась японская лаборатория, где среди смеющихся грызунов мечется горстка восторженных, полубезумных учёных.

– Ну тогда бы мы тут не балакали, – сказал второй амбал, доставая из кармана пачку обтянутых резинкой долларов. – Вот задаток. Через месяц получишь ещё. – Пробежав большим пальцем по купюрам, он положил их на коробочку, усеянную иероглифами. Кунжутов от удивления вздрогнул. – Главное, – продолжил амбал, – чтобы макака смеялась. Большего мы от тебя не просим. И помни, для кого делаешь.

– Но я же никогда этого не делал. Как же я разберусь? – Коробочка задрожала в руках Кунжутова, и над пачкой долларов объявилась угроза падения.

– В инструкции всё написано, – придерживая кривоватым мизинцем повисшие на краю деньги, сказал первый амбал. – Месяц, дедуль, месяц. Сделаешь раньше – тебе же лучше.

Кунжутов хотел было возразить (он совершенно не мог понять, почему именно ему, простому сельскому овцеводу, навязана столь необычная работа), но пачка долларов, подрагивавшая перед самым его носом, подсказала, что лучше будет промолчать.

– Хотя бы скажите, как его зовут, – сказал Кунжутов, взяв обезьяну за протянутую к нему руку.

– Черчилль, – в один голос сказали губернаторские клевреты.

Кунжутов грустно посмотрел на обезьяну, не менее грустно смотревшую на него.

«Неужели, – подумалось ему, – эволюция только затем вывела человека в цари природы, чтобы он заставил шимпанзе смеяться над Чапаевым?»

– Звони, если чего надо будет, – сказал первый амбал, вручив Кунжутову визитку.

Амбалы синхронно одели на себя очки и, не простившись с хозяином, покинули его дом.

Евлампием Христофоровичем овладело дурное настроение: ему на голову свалился меланхоличный шимпанзе, а котлеты уже остыли.

– Ну что, Черчилль, давай поглядим, как тебя развеселить, – распечатывая коробочку, сказал Кунжутов.

Внутри оказалось два пакетика с засушенной травой, пакетик с кокосовой стружкой и три запечатанные пробирки, наполненные жидкостями разного цвета: красной, синей и зелёной. Вот, собственно, и все компоненты загадочного средства, которое должно было привить обезьяне чувство юмора. В инструкции к препарату не оказалось ни одного русского слова, там не было и английских – сплошная азиатская тарабарщина.

– Да они смеются надо мной! Вот история! И что же мне, Черчилль, с тобой делать? – спросил Кунжутов, нагнувшись к обезьяне. – Ты бы хоть подсказал, что ли.

– У! – тут же отозвался Черчилль.

– У! – повторил Кунжутов. – Вот и я не знаю. – Он подошёл к столу и вынул вилку из холодной котлеты. – Говорит, в инструкции всё написано. Да я вижу, что написано… – он снова вонзил вилку в котлету, – что-то написано…

Кунжутов взял оставленную амбалом визитку и стал набирать номер.

– Это Евлампий Кунжутов. У меня ваша обезьяна, – взволнованно проговорил он в телефонную трубку. – Инструкция написана на японском. – В трубке послышался треск. – Я говорю: инструкция к вашему средству написана на японском, мне необходим переводчик. Слышите? Пришлите ко мне переводчика.

– Базара нет, дедуль, сделаем, – пробасил амбал. – Будет тебе переводчик.

Когда Кунжутов положил трубку, внимательно наблюдавший за ним Черчилль её поднял, приложил к оттопыренному уху и произнёс своё излюбленное «у!»

Оставлять шимпанзе в доме, где ничто не было готово к приёму обезьяны, Кунжутов не стал и поселил его в овечьем хлеву, обеспечив водой и яблоками.

На следующий день в доме Кунжутова появился молодой японец, который, прежде чем приступить к делу, отвесил хозяину два десятка поклонов.

– Ну что, что там написано? – нетерпеливо спросил его Кунжутов, когда японец удивлённо всматривался в инструкцию.

– Я не зняю, – пожав плечами, ответил тот с неловкой улыбкой. – Это не японьский, а китяйский.

– Но как же это? – растерялся Кунжутов. – Мне сказали, что средство привезли … – Он запнулся, так как чуть было не сказал: «с Сикоки». – Из Японии.

– Возьмозьно, но я вам тесно говорю: это не японьский.

Это было весьма неприятное недоразумение. Кунжутов сделал повторный звонок.

Поиски человека, сведущего в китайской грамоте, заняли у «губернаторской братвы» несколько суток. Тем временем Черчилль прижился в овечьем хлеву и сдружился с его обитателями: он делился с овцами яблоками и бережно расчёсывал им шерсть своими пальцами.

Переводчик нашёлся на пятые сутки. Язык, на котором была написана инструкция к загадочному средству, на счастье Кунжутова, действительно оказался китайским. Почему инструкция к японскому продукту, произведённому японскими учёными и доставленному с японского острова, была написана на китайском языке – известно, наверное, самим производителям да моему соседу, во всяком запутанном деле привыкшему видеть масонский след.

Предлагаю ознакомиться с переведённой инструкцией.

«Смеходерукол. Поликомпонентный препарат, вызывающий стойкое чувство юмора у представителей инфракласса плацентарных, за исключением семейств ежовых и дикобразовых.

Показания к применению

Принимать при полном или частичном отсутствии чувства юмора.

Способ приготовления и дозировка

Смешать 40мл протоглюросила (жидкость красного цвета) с тридцатью граммами жуаньсуйской травы и подогреть до температуры 80°С. Затем, помешивая, добавить 50мл буроцитата (жидкость синего цвета), 60мл халопроперина (жидкость зелёного цвета) и довести состав до температуры кипения. Кипятить не более 10 мин. Сняв с огня, перелить средство в стеклянную тару и настоять в тёплом месте в течение четырёх суток. Принимать по чайной ложке ежедневно вместе с варёной морковью и сычужным сыром.

Срок приёма

21 день. Первые признаки появления чувства юмора обнаруживаются на 14 день приёма препарата.

Побочные действия

У животных: потеря пятен и полос, отрастание или атрофия хвоста, болезненное влечение к крокодилам, отвращение к грибам и людям среднего класса. У людей: пророческие видения, полная потеря школьных знаний, отмирание совести, геморрой».