Орех

Семёну Ефимовичу было абсолютно всё равно, с какого дня выйдет на работу новенький, и он мог бы сейчас назвать любую дату. Но перспектива пообщаться с этой смазливой бабенкой в неформальной, можно сказать, обстановке его остановила.

– Нет, я не против, хотя всё отдал на откуп вам. Минут через двадцать вас устроит?

– Более чем.

– Тогда…э-э… в половине первого у входа в столовую.

– Отлично, до встречи.

Кац повесил трубку.

– Ефимыч, ты что, не с нами сегодня? – спросил со своего места Вован.

– Подслушиваешь? Нехорошо, – беззлобно заметил начлаб. – Вопрос тут насчёт этого новенького…

– Андрея?

– Ну да. В кадрах хотят, чтобы я решил, когда ему выходить.

– А ты что?

– Согласился обсудить – а что ещё?

– Значит, мы на обед без тебя идём?

– Выходит, так.

Это был редчайший случай, когда Кац ходил обедать без своих. Он вспомнил, как с год тому назад посещал столовку с главным проектировщиком по зданиям, и тогда как раз перед обедом встал вопрос, требовавший срочного решения. Каца пытались уломать переехать в другой корпус, а здание лаборатории отдать под какие-то неведомые нужды. Другого места для встречи не нашлось, да и время было подходящее – обеденное. В тот раз Семён Ефимович упёрся рогом и лабораторию свою отстоял. Сегодняшнее дело по сравнению с тем не стоило и выеденного яйца, но раз просят…

Вован оглядел коллег.

– Когда двинем, мужики?

– Да хоть сейчас!

Зиден, Васин и Овечкин-Портнов быстро собрались и присоединились к Карпову, который уже ждал в дверях.

– Приятного вам! – бросил Кац.

– И тебе приятного! – ответил за всех Вован. – Тем более с дамой, приятной во всех отношениях.

«Братки» ушли. Семён Ефимович же бросил прощальный взгляд на орех – его он с собой решил не брать – и сразу насторожился: на предмете возник рыжеватый налет, едва заметный. Тронув орех пальцем, Кац ощутил, что температура его не изменилась: она была не больше той, что генерировал кондиционер, установленный на 20 градусов по Цельсию. Но почему вдруг этот цвет? Сразу вспомнились вчерашние события: кирпичная крошка из-под сверла, оранжевый орех, жена у раковины, – одним словом, в памяти в один миг промоталось всё. Сейчас подобный сценарий совершенно недопустим. У него будет спутница, весьма привлекательная, и при этом он её почти не знает. Видеть их будут десятки людей. Во что всё это выльется? Кац ещё раз изучил окрас ореха, на сей раз самым придирчивым образом. Да, рыжеватость наблюдалась, но еле уловимая. Может, солнце виновато? Он подошел с орехом к окну. Теперь, в лучах дневного света, предмет выглядел вроде бы естественно, без оттенков. «Да что я в самом деле! – обругал себя Семён Ефимович. – Зассал из-за какой-то хероты. Вперёд и с песней, не хватало ещё опоздать». Он бросил орех на стол и вышел из лаборатории.

Щелкунова уже ждала у входа. Когда Кац приблизился, она, покачивая головой, наигранно пожурила: «Ах, Семён Ефимович, нехорошо на свидания опаздывать!»

– Начальство не опаздывает, а задерживается, – улыбнувшись, нашёлся Кац. – Просто мои ушли раньше, а я дверь запирал, то да сё…

– Ах, ну да, я видела только что, как они вошли.

– Ничего ведь страшного, что я?..

– Нет, конечно. Пойдёмте обсудим нашу тему.

И Кац, увлекаемый Щелкуновой под локоток, оказался в заводской столовой. Народу было – не продохнуть: самое пиковое время. Кац со своими орлами, чтобы комфортно себя чувствовать, обычно подруливал сюда позже. Тем не менее, когда он и Щелкунова отошли от кассы с полными подносами, то ждать свободных мест им почти не пришлось. Семён Ефимович заприметил, как какие-то два незнакомых мужика – из работяг, наверное – стали вставать из-за своего стола буквально в двух шагах. Тронув подошвой ботинка туфельку своей спутницы, он показал подбородком в их сторону. Для разговора стол оказался что надо: на два места, а не на четыре, как большинство, и у самой стены.

Когда расставили тарелки с едой, Кац спросил:

– Так в чём проблема, Галина Викторовна?

– Да особо ни в чём. Просто он мне сегодня звонил, Егоров, и сказал, что готов выйти с понедельника. Вас устроит? Сможете обеспечить его объёмом работы?

– Обеспечим, разумеется. Иначе бы вчера я не оставил решение за вами.

– Вот и чудесно. Тогда я его уведомлю сегодня же.

– Значит, с понедельника?

– С понедельника. Место найдёте, куда посадить?

– Найду. Вы ещё, помнится, говорили, что поставить ему компьютер, мебель и телефон – не проблема?

– Абсолютно. Уже согласовано с руководством.

– А вот насчет софта я хотел бы поговорить с нашим сисадмином лично. Сам.

– Хорошо. Прислать его сегодня?

– Нет, лучше в понедельник – с утра. Как появится Егоров, пусть и сис приходит – мы всё обговорим втроём.

– Значит, я могу быть уверена, что он для вас лишним грузом не будет?

– Послушайте, что вы постоянно об одном и том же? Я ведь сказал: не будет. Или…

– Или что?

– Или у вас к нему личный интерес?

Щелкунова покраснела. Хотя в столовой было жарко и заметить это представлялось делом непростым, Семён Ефимович заметил.

– Вы, помню, после летучки обмолвились, что давно его знаете. Откуда, можно полюбопытствовать?

Галина Викторовна, не найдя что сказать – или не желая, – дала настолько уклончивый ответ, что Кац ничего не понял.

– Вы очень дотошны, Семён Ефимович. Помните, как в «Криминальном чтиве» герой Траволты допытывался в ресторане у Мии Уоллес, за что Тони по кличке Страшила был выброшен из окна и пролетел четыре этажа?

– Я не смотрел этот фильм.

– Так вот: герой Траволты хотел узнать, делал тот «чёрный брат» Мии массаж ног или всё-таки нет. И спросил об этом её саму в первый подвернувшийся момент.