Наследники

Он вышел вслед за ними и закрыл дверь. Снаружи та казалась частью стены. Лист жести, прибитый поверх нее, полностью скрывал дверной косяк, а намалеванные синей краской иероглифы плавно перетекали с двери на стену. Иероглифы означали слово "счастье". Лет пять назад в моде было всё китайское.

За углом негромко бабахнул взрыв. Парадная дверь в сарае дяди Миши слетела с петель и грохнулась на землю. Шума она при этом издала больше, чем сорвавшая ее взрывчатка.

– Сурьезные ребята, – проворчал старик. – Шевелитесь давайте. На том свете отдохнете!

Из сарая доносились шум и ругань. Быстро перевернув там всё вверх дном, бандиты нашли запасной выход. Дверь резко распахнулась. На пороге появился обритый налысо громила. На нём была ярко-красная рубашка, распахнутая на груди, и черные штаны, заправленные в высокие сапоги. В руках громила держал револьвер. Заметив беглецов, бандит вскинул оружие. Дядя Миша успел раньше. Дробовик жахнул, и громилу унесло обратно в сарай. Дверь захлопнулась.

Обитатели поселка дружно пришли в движение. Большая часть попряталась или кинулась наутек. Меньшая часть метнулась за оружием. Дядя Миша остановился за поленницей дров и махнул рукой Ти:

– Уноси его отсюда, красавица!

– А как же вы? – спросила Ти.

– Они гонятся не за мной, – ответил старик. – Я задержу их тут ненадолго, а потом смоюсь.

Дверь снова распахнулась. Никто в ней не показался, но дробовик всё равно жахнул. Из темноты сарая ему ответил револьвер. Пуля продырявила навес над поленницей.

– Это они зря, – проворчал старик и покачал головой.

– Идем вместе, дядя Миша, – позвал Панкрат.

– С тобой только ползать можно, – проворчал старик, перезаряжая оружие. – И то осторожно. Валите отсюда! И это, ежели чего, за охламоном моим присмотрите. У него тайная нора на Красной улице, дом семь, минус восьмой и там двенадцатая. Запомнили?

– Да, – сказала Ти.

Панкрат кивнул. Ти потащила его по дороге. Дорога была грунтовая. С последнего дождя прошло уже недели две и земля под ногами была твердой как камень. За спиной гремели выстрелы. Дробовик жахал гулко и одиноко. Ему отвечал слаженный хор револьверов. Из-за забора беглецов облаяла собака. Слева из воды поднимался огроменный камень. Обросший мхом, он издали казался настоящим островом. На нём сидели чайки и оживленно комментировали происходящее.

– Дядя Миша отступает к заливу, – сказала Ти.

Панкрат обернулся. Обзор закрывал забор.

– Я слышу, – сказала Ти.

– Тогда давай-ка поднажмём, – ответил Панкрат.

Призыв поднажать, по правде говоря, больше относился к самому взломщику, чем к его клону. Тем не менее Ти послушно кивнула и сказала:

– Хорошо. На всякий случай напоминаю, что револьвер у тебя в левом кармане пиджака.

– Спасибо, – отозвался Панкрат.

Тяжесть оружия в руке успокаивала. Особенно когда вдали показался верзила, которого Ти уверенно опознала как одного из бандитов. Панкрат взвел курок и на ходу пальнул приблизительно в его сторону.

– Не попал, – сообщила Ти. – Но бандит спрятался за забор. Думаю, надо перенять у него полезный опыт.

С этими словами она свернула с дороги на узкую тропинку между двумя сараями. Через щель на них взглянула старая лохматая псина.

– Только не лай, ладно? – попросила ее Ти.

Псина ответила усталым взглядом: мол, а оно мне надо? Из окна выглянула темноволосая женщина. Она проводила беглецов внимательным взглядом, и задернула занавеску.

– Она нас видела, – сказала Ти.

– Не волнуйся, – ответил Панкрат. – Бандиты тут чужаки и хорошая новость заключается в том, что им тут никто не поможет.

– А нам? – сразу спросила Ти.

– Ну и она же плохая новость, – вздохнул Панкрат. – Мы в том же положении.

Они дошли до конца тропинки и уперлись в ограду кладбища.

– Символично, – проворчал Панкрат.

За сараем, так, что не видно с тропинки, в обрешетке ограды отсутствовала пара прутьев. Ти легко проскользнула на ту сторону. Панкрату, чтобы пролезть, пришлось выдохнуть. За оградой начинались заросли шиповника. Стараясь не поломать кусты, Панкрат и Ти перебрались через заросли и поспешили прочь.

Меж могил петляли узенькие тропинки. Тут был настоящий лабиринт. Тропинки то сходились, то расходились, то резко поворачивали в сторону или оканчивались тупиком, уткнувшись в оградку могилы. Никакой системы Панкрат в них не увидел. Они с Ти только старались примерно держаться направления в сторону города и никому не попадаться на глаза.

С последним пунктом всё было совсем просто. Эта часть кладбища была старой. Старинные могилы кое-где основательно заросли. Оградки исчезли под обвивавшим их диким виноградом. Могильные камни еще стояли, но надписи на них уже стерлись. Раскидистые кроны деревьев укрывали кладбище от солнца и здесь стояла приятная прохлада.

– Похоже, оторвались, – сказал Панкрат, глянув по сторонам. – Давай передохнем.

Они с Ти набрели на могилку, перед которой в зарослях было прорублено окно с видом на залив. У могилы стояла скамейка. Панкрат опустился на нее и с удовольствием откинулся на спинку. Ти села рядом.

– Расскажешь, что ты увидел в прошлом? – спросила она.

Панкрат пожал плечами, потом кивнул и не спеша поведал ей все детали своего путешествия. Ти внимательно слушала. Только когда Панкрат закончил, она спросила:

– Значит, реинкарнация всё-таки существует?

– Похоже на то, – кивнул Панкрат. – А то дядя Миша так мозги запудрил, что я сомневаться начал.

– Как думаешь, он спасся?

– Надеюсь.

Снова повисла пауза. Потом Ти тихо сказала:

– Я вам, людям, завидую. У вас есть душа.

– Может быть, и у тебя тоже.

– Откуда? Я же клон.

– И что? – Панкрат потянулся. – Душа есть у всего живого. По крайней мере, так монахи учат. Да и вообще, душа – это только оболочка, как тело для души. А самое главное – это талант.

– Какой? – сразу спросила Ти.

– Да любой, – ответил Панкрат. – Книжки там писать, или вот могильники грабить. Свой талант есть у каждого, и тут главное – не дать ему угаснуть. Для души это как паровая машина. Пока ты что-то в топку забрасываешь, талант в тебе живет. Если как следует его раскочегарить, то шедевры в своем деле творить можно. А еще, пока он рабочий, на этой машине можно доехать до следующей жизни.