Бесконечность на два не делится

– Любопытствуй, – разрешила Алла.

– Что за документ Захар оставил? Не координаты рандеву? —

– Я и забыла. Где она? В пальто, кажется … —

В записке был написан телефон и слова, – Позвонишь, будет время. Это человек умный. Всё обговорите … —

– Понятно. Он обещал свести с авторитетом по психиатрии … —

– Для кого? – тупо спросил Би.

– Для одного тут. Один тут имеет что-то против? —

– С ума с вами сойдёшь.– это было сказано искренне.

– Да найди ты что-нибудь посмешнее… Французскую комедию, например. —

– У меня есть на дисках. Ришар, Бельмондо? —

Он поставил «Чудовище» с Бельмондо…

– Сколько мы с тобой уже знаем друг друга? —

– Забыл? Знакомы с двенадцати лет… Больше тридцати уже … —

– Да. Половина жизни. А результаты? —

– Озлобленность? Отчуждение? Два аборта … —

– Ты меня винишь в этих абортах? —

– Честно? Что-ж, ты, конечно, решение оставлял за мной. Великодушно. Но ведь я слышала, отчётливо слышала скрежет душевный, и зубовный … —

– Ты хотела бы детёныша принести туда… В обледенелую берлогу на Бумажной улице? Да и разве в этом дело? И ты это чувствовала, и я.

Наша жизнь… просто катилась. И мы не знали, куда она катится. Без нашей воли … —

– Ты помнишь, почему я здесь вообще оказалась? Приехала из Владивостока. —

– Только не говори, что ради меня …, что если бы не я… Ну, что там обычно бабы говорят, когда хотят найти крайнего, виновного в их бедах … —

– Разве я тебя когда-нибудь в чём-то упрекала? Я не девочка Маша. И никогда ни на кого ответственность за свои решения не перекладывала. Впрочем, ты тоже. Ты всегда полагался на догадливость других. Они всё понимают, и проявят чуткость… Ты всегда отличался благородством … —

Он лежал на диване, совершенно голый и смотрел, как она раздевается. Под кофточкой у неё, оказывается, совсем ничего не было надето. И как всегда чёрные трусики. Тогда, в первый раз на ней были такие-же…

– Потом Би просто лежал на спине, ощущая, как высыхает пот на коже, и это было приятно. – Тогда, раньше… Пятнадцать лет назад… как давно! … это было совсем по другому. По – сумасшедшему. Будто пытались украсть кусочек счастья. И это казалось обманом, мошенничеством. —

Алла, тоже лёжа на спине, что-то промурлыкала…

– А перевод? —

– Говорю, тогда между нами была она. Как надзиратель… или свидетель… незримый эталон. —

– Ну уж и эталон! – запротестовал он, но осёкся, помолчал, оформляя мысль. – Ты не так уж и не права… В самом деле. Я тоже это чувствовал … —

Он сам удивился, как легко он принял этот факт… Ведь сейчас уже не было ничего между ними… Как это ни воспринимай… Ни обязательств, ни надежд, ни обещаний. Ни будущего. И говорить на эту тему не было никакого смысла. Всё должно быть так, как будет…

Ночью Аллу разбудил его крик…

Глава 2

1. – Алла работала в проектном институте специального машиностроения МО России, что у станции метро «Электросила», на улице Решетникова, и на работу утром проснулась в шесть часов. Было ещё темно, и она с трудом могла рассмотреть в зыбком электрическом свете, проникавшем снаружи, лежащего на животе Би. Она знала, что в этой позе он привык спать с детства, и чему-то улыбнулась. Пока чайник закипал, она умылась, наспех нанесла лёгкий макияж – она всё ещё не нуждалась в «спецкамуфляже», и знала, что выглядит лет на пятнадцать моложе себя. Соседей слышно не было, и перед зеркалом в ванной она позволила себе расслабиться, разглядывая отражение. Молодец, всё в норме, всё как должно быть. А сиськи, что ж сиськи, это дело десятое. Памелу Андерсон ей всё-равно не дублировать… А ведь Би тоже молодец… Она провела языком по губам, снова ощутила во рту солоноватый вкус спермы… Хулиган. Раньше себе этого не позволял. Многому научился за прошедшие годы… Во всяком случае, направляющая рука ему уже не требовалась… Стараясь не шуметь, она попила кофе, сжевала кусок батона со спредом. В записке, оставленной на тумбочке, она наугад написала,

– «Отдохни перед работой, доешь хинкали, пожарь котлеты. Созвонимся» – подумала и добавила – «Ц. Аллка». —

Будить его она не хотела, не переносила его глаза, укоряющие и вопросительные, требующие оправданий и обещаний. Ведь станет тут-же курить и сверлить коричневым взглядом… И без поцелуя перебьётся. Как и почему он и расстались? На первый взгляд, азбука. Его первая, бывшая. Здорово она его зацепила. НЕ исключено, что до сих пор кровоточит, хотя он этого никогда не покажет, задвинул… Алла прекрасно понимала, почти с первого дня их семьи, что она – орудие его мести. Холостое орудие. А он сам, похоже, об этом и не думал… Школьная любовь! Романтические вечера на крыше пятиэтажки, или в беседке в бездонном дворе под бесконечным чёрным небом. Гитары, философские споры о НАЗНАЧЕНИИ… Ерунды мешок. Просто уязвлённое самолюбие и чувство, что его обманули.

А у неё? Не то же самое? Конечно, небо в алмазах не обещалось. Так, полунищая городская жизнь, туманные перспективы, рай в шалаше… И она отомстила? И это тоже. Только потом чувство сладкой мести ушло, она поняла, что тоже поступала по каким-то его серым планам. В те годы главным был вопрос выживаемости. Он что, подставил её, спрятался за колючим забором? Когда он пришёл, потом, она увидела, что нет у него ничего для неё. Ни сказать, ни предложить. Будто стёрли какую-то часть души. Он не ожесточился. И не старался забыть, простить, да и она не чувствовала себя в чём-то виновной. Да, это произошло. Что теперь? А НИЧЕГО. Пустота. Стёртая страница… Но не осталось ни горечи, ни обиды, ни вины. Просто, снова" встретились два одиночества", и пора подводить итоги. Конец года.

2. – Валерьян? Здорово, Валерьян, Захаров это. По поводу … —

– Конечно, конечно. Сергей, здравствуй-здравствуй… Помню, да! Как его, Борис… да. Что нового скажешь? —

– Ну, был я у него вчера в гостях, вместе с его бывшей … —

– Бывшая… Давно они расстались? —

– Давненько… Она сейчас в роли приходящей няньки у него. Женщина вполне здравомыслящая. Не знаю, просто жалеет его, или какая перспектива … —

– Что-то серьёзное намечается? —

– Их не поймёшь. Оба люди странные… в хорошем смысле, только Алла в своём роде… Расстались они, понимаешь, сложно. Нехорошо, в смысле. Он тогда запойным был. Растерялся в начале 90-х, ну и… на последней черте … —

– Но сейчас быльём поросло? —

– Похоже… Хотя, знаешь, тюрьма так просто не уходит. —

– Она его туда упрятала? —

– Говорю, тут намного сложнее… Формально, вроде и она. А похоже, он нору себе искал… Бомбоубежище. —

– Понятно. А последние впечатления? —

– Не могу я понять последних впечатлений… Вроде, всё, как всегда… Юмор, книжки… Он всегда повёрнут был на книжках. Начитанный, как чорт. Опять же, повторю, оба странные люди. Непонятные разговоры, намёки, коты какие-то рыжие … —

– Коты? У тебя самого крыша там не того? —

– Всё может быть… В каждом слове десять смыслов… В общем, если интерес, пиши адрес… Это от Балтийского три-четыре минуты. Сегодня у него выходной, потом двое суток, и снова четыре выходных. На Кировском заводе. —