Бесконечность на два не делится

Он закричал и проснулся. В комнате было так же темно, но кто-то здесь был, это ощущалось совершенно отчётливо. Он не мог и не хотел приподниматься, чтобы оглядеть комнату, и к нему подошли. Это была Нефтида, юная и стройная, и на её плече сидела призрачная птица Нэит…

– Не торопи события, шелестящим шёпотом сказала Нефтида, еле шевеля губами. – Мы не ждём тебя, нам нужно другое, чего ты не знаешь. И не желай этого знания, ибо оно может убить, а может дать бессмертие, что для тебя – одно и то-же … – она ушла вслед за другими…

6. – За спиной захлопнулась дверь парадной. Было всё ещё темно, но уже с явными признаками белых ночей – чуть ощутимым мерцанием, невидимыми следами искр и сполохов тумана. Он поднял голову – за чёрным стеклом чувствовался сгусток более светлого. Рыжий кот Бублик охранял пустоту двора. Би поднял руку, пошевелил пальцами.

– … Человеку не нравятся вещи, которых он не понимает. Опера, балет, Дж. Джойс, Рубенс… но многое из того, что нам не нравится – взаимоисключающие явления. (хотя многое просто язык не поворачивается назвать «явлением». Рубенс и – Ксюша Собчак, Феллини и – «Дом – 2», Джеймс Джойс и – Д. Донцова. Что истинно и что – дерьмо? А ведь большинство людей сразу скажут – что есть что. Вопрос чисто риторический. Но вот балет. Явление порождено культом тела. Разновидность бодибилдинга, у-шу и пр. явление антихристианское. И тут-же – сопоставление. Рубенс – тоже культ тела. Микеланджело, Роден, Да Винчи… но все они – явления от БОГА. Так что правильно, а что – нет? Не понятно. Цивилизация – творение не людей, но природы. Потому-что так надо. А может быть по другому? —

Эти туманные рассуждения свидетельствовали только лишь о беспомощности человека, не желающего принимать некоторые условности общества. Но поскольку против общества не попрёшь, приходилось подчиняться. Би ненавидел работать. Сам процесс ОБЯЗАТЕЛЬНОСТИ насилия над своим «Я» был ему противён… Почему он ДОЛЖЕН вставать ни свет ни заря с уютного дивана и включаться в процесс, ему навязанный и потому противоестественный. Конечно, никто не должен содержать его, обеспечивать все те небольшие удобства и прихоти… А может быть по-другому? Тогда только БОГ. Он должен работать у тебя домработником? И у каждого из миллиардов паразитов, ползающих по планете? Что-ж, Он всемогущ. В Его распоряжении все ресурсы мироздания…

Чорт! Куда смотрят коммунальщики, ноги сломаешь, не дойдя до работы!!! … В метро было столпотворение. Час пик. Хорошо – ехать без пересадок. Он смотрел на лица. Лица ничего не выражали, обычное нейтральное выражение, «на людях», когда не надо соображать, делать выбор поступка, и реагировать не на что. Просто «фотографии на документы».

– Нет людей мудрых и глупых. Потенциал любого безграничен. И каждый живёт в своей философской системе, по своим правилам, руководствуясь своей этикой. И в границах своей системы – он мудрец. Другому нет хода в этот мир. Конечно, каждый мир самостоятелен и самоценен, только границы этих миров очерчены чётко, или размыты. Имеют тенденцию к усложнению, или застывши. Способны к взаимопониманию, открыты для влияния, или замкнуты в своих установках, не способны к эволюции, окоченевши в собственных догмах. Они живут по законам замкнутых систем. И любое покушение на эту замкнутость воспринимают, как угрозу существованию… Как мы одиноки в этих своих замкнутых мирах. И нужна вся, присущая нам мудрость, чтобы выжить в них … —

Он стоял, крепко притиснутый со всех сторон, с тоской косясь вверх, на яркий поручень, до которого было не дотянуться, и чувствовал острое ребро ноутбука в сумке, вывернутой невероятным образом. Кроме ноутбука там находился ещё свёрток с котлетами, пожаренными вчера перед сном, и пара бутербродов с какой-то эластичной колбасой…

Ехать было ещё три станции. Ерунда, когда-то он ездил по полтора часа, с двумя пересадками… Вокруг него покачивались десятки обособленных миров, индивидуальностей, континуумов. В складках одежды прятались иные измерения, чёрные дыры, струны и рояли… Что-то вдруг изменилось в объёме поезда, будто само пространство замерцало и завибрировало. Тусклый свет стал прерывистым, будто вырывался из плафонов отмеренными порциями, лица серыми пятнами изгибались, как в изогнутых зеркалах смеха, только вместо смеха их провалов ртов рвался немой крик. Люди задвигались, словно какой-то поршень пытался выдавить их в заднюю дверь, в чёрный зев тоннеля. А потом звук включился и ударил по сознанию, по нервам, сдавил внутренности, вставил куски ваты в уши. Не было различимых слов, даже эмоции вылились в этом звуке – рёве сплошной какофонией, в которой и тоска, и злоба, и протест звучали на одной ритмической ноте. Казалось, если бы окна можно было открыть, люди стали бы выбрасываться в мелькающую тьму. Здесь движение было невозможно…

На самой душераздирающей эмоции вдруг настала тишина, только звук движения состава. Потом вступили неразборчивые голоса. Люди вокруг не разговаривали друг с другом, он мог в этом поклясться, они молчали. Но что он слышал? Обрывки фраз? Или мыслей?

– Попробуй доказать человеку, что один и один будет два. Получится? Ведь очевидности доказывают идиоты, а кто ж им верит… Вот в квантовой физике один плюс один равно нулю. Может быть поэтому они все такие идиоты … —

– Короче, насколько я понимаю ситуацию, надо просто жить, как трава, не высовываясь… Сколько-то ещё проживу… Всё-равно от нас ничерта не зависит… Дёргайся – не дёргайся. Лучше – не будет… А хуже – так чего ещё ждать? Пора привыкнуть. НЕХОРОШИЕ ВРЕМЕНА. А когда они были хорошими? … —

– Посмотрел на новый год телевизор и обалдел!!! Оказалось – в России столько «чернухи», что мне и не снилось. Знал, что плохо, но НАСТОЛЬКО!!! Ощущаю себя в ситуации; – будто выскочил на улицу и вопию – ГОРИМ, ГОРИМ!!! А мне:– придурок! давно горим, вот только ПОЖАРНЫХ НЕТУ!!! … —

Его привлекло что-то знакомое в этой мешанине слов …Имя?

– Татьяна Кондратьевна… говорю, бодрая такая старушенция. Ей ещё бы лет десять дышать и дышать… никто не знает… на лестнице, утром… вот только что… Увезли, говорю, и сказали, что – всё … —

Уже поднимаясь на эскалаторе, Би сообразил, что Татьяна Кондратьевна – это хозяйка рыжего кота Бублика…

На площадке у выхода из метро он приобрёл сборник судоку – впереди было двое суток тоски и скуки, обычный калейдоскоп заводских будней. Мельтешение знакомых и незнакомых лиц, распорядок по инструкции, формализм и буква.

И ничего, что запомнится и отметит эти дни в памяти. Просто ещё разрастётся бескрайнее серое пятно под названием жизнь.

* из "заметок" Би —

– … На эзотерические учения XX-го столетия оказали сильное влияние философские идеи Е. П. Блаватской, основательницы Теософского общества. (КАКИЕ ТАКИЕ «ФИЛОСОФСКИЕ» ИДЕИ?!!! ПРО МАТЕРИК МУ???) … —

– … Известным эзотериком начала XX века был также Георгий Гурджиев, его система называется « Четвёртый путь». Гурджиев также занимался постановкой эзотерического балета « Битва Магов».

(ВОТ И СТАВИЛ БЫ «БАЛЕТЫ»!!! ) … —

Глава 3

1. Обычно безлюдный двор поражал многолюдьем. У подъезда напротив кучковались пять-шесть мужиков, прилично-официально одетых. Слышны были фразы о погоде, футболе, новой» Ауди», и по их натужной обыденности Би понял, что это похороны. Автоматически задрал голову – в квартире, где проживала хозяйка кота, все окна ярко светились. Так.

Он достал сигарету, встал поблизости от группы. Ему совсем не хотелось знать о причинах смерти, он понаслышке знал об этих причинах, набор благоглупостей, которые у всех на языке. Разрыв сердца, кровоизлияние в мозг, инфаркт, инсульт – то, что в его жизни почти не встречалось, а где-то с кем-то. Ещё у кого-то из классиков он прочитал: – Что» он умер в окружении родственников, в своей постели, тихо и спокойно, как догорает свеча …».

То-есть, человек умер от" нормальной старческой смертельной болезни". Пусть так оно и будет. Би противно было думать, что может оказаться так, будто этот человек погиб от мерзкой выходки пьяного отморозка. Для себя он давно уже решил этот вопрос. На законы природы глупо злиться. И он ждал собственной смерти с холодным любопытством. Только вот иногда вдруг холодело и замирало в области сердца. Почему? Наверное, от неизбежности… И от неизвестности. А бояться? "Когда я жив, смерти нет. А когда смерть придёт, меня уже не будет. "Зенон? Нету памяти…

– " В конечном счёте случай – это Бог. ", – как говаривал Анатоль Франс, – пел про себя Би, поднимаясь по лестнице… Дверь в комнату была не заперта.

2. – Тук-тук, кто там? это я! заходи … —

На диване, укрытая до подбородка верблюжачьим одеялом, лежала Аллка и смотрела телевизор. Смотрела сериал «Кости», как будто так и надо было! Он поставил сумку на пол у кухонного стола, снял и повесил на вешалку куртку, стащил кроссовки, с сомнением посмотрел на носки.

– Под одеялом, думаю, не нагое тело? – он подошёл к шкафу, открыл дверцу, из нижнего ящика достал новую пару носков, посмотрел вопросительно.

– Под одеялом больное тело. Жаркое и гриппозное. —

– Сочувствую. Куриный гонконгский грипп. Бараний штамм. —

– По башке получишь … —

– Просим извинений. Тело транспортабельное? —

– Ты с работы? Значит, устал… О теле можешь не беспокоиться. Шевелится. —

– У кого что болит. Я ведь без подтекста… Пойду ополоснусь, и спать… Не дают на работе, сволочи. Грубые, меркантильные люди. —

– Иди уже. И не задерживайся там, у меня к врачу назначено. —

– В свою тьмутаракань поедешь? —

– Нет. Рядом с институтом поликлиника. —

Вода обжигала. Он любил так – набирать почти кипяток, и лежать, выпаривая гадость из пор, чтобы кости размякли и в глазах зелёные искры. Дымила сигарета, сквозь шум воды пели «Супермаксы». Это было хорошо, как давно не было. И стало так совсем недавно. Прежнюю жизнь вспоминать совсем не хотелось, не было там почти ничего дорогого, что стоило того. Аллка, детство. А что там, в детстве было? Надежды, которые, казалось, вот они – только руку протяни… А потом сплошь провалы и разочарования. И разочарования, в основном – в своих возможностях. В мечтах всё было просто, немного героических усилий, остальное – талант. А ведь Бог не обидел, это и мать видела, … он чувствовал, что она гордится им, и боится его будущего… Правильно боялась, она была реалисткой…

Аллка, в коротком халатике с затянутым на талии пояском, возилась у стола. Журнальный столик был развёрнут так, что можно было дотянуться с дивана. Би достал и натянул чистую футболку, красную, с картинкой нью-йоркского такси, уселся в кресло, с одобрением оглядел натюрморт: – на столике были тарелочки с нарезанным батоном, маслом, круассанами, сыром. В чашках чай, в баночке конфитюр. Перед ним поставили тарелку с омлетом и жареной колбасой.

– Я порылась у тебя в поисках аптечки. Хоть аспирин есть. И в ноутбуке поковырялась. —

– Надеюсь, до порнухи не добралась? —

– Не ревнуй. И в дневник не заглядывала, принципы, понимаешь. А вот в фото заглянула. Интересно. Особенно фотография не скажем чьего полового члена на фоне Ксюши Собчак. Это к слову… А в «Заметках» попадаются здравые мысли. —

– Сколько угодно, – энергично прожёвывая пищу, подтвердил Би. – Бертрана Рассела, Радищева, Платона… И … других … —

– Да. И других. Ладно, потом поговорим… Как и о члене рядом с губками … —

– А что, навевает? … Извини, а? … —

– Да. Так лучше. Чисто по- твоему. Сначала хамство, думаем потом. —

– И чистосердечно раскаиваемся.-

– А не лучше, чтоб не в чем было раскаиваться? —