Бесконечность на два не делится

– Обо мне ты ему говорил? —

– Так, вскользь… Не заинтересовался. —

– А всё-таки, хоть что-то из ряда вон, чего раньше не было? —

– Есть, конечно… но это и на возраст можно списать, и на жизнь. Жизнь у нас весёлая, непредсказуемая… Слышал, наверное речи такие: – мировой заговор, тайное правительство, зомбирование народа, психотропное оружие… Такой бред… Он к этому язвительно относится, но что-то… что-то у него есть к этой теме. Знаешь, он раньше на МО работал, я тоже, в общем-то. Только я быстро оттуда свалил, у меня заморочки с Наталкой начались… Да и не любитель я железок. А объекты там серьёзные были… Не бредовые, но что-то на грани… Может, из тех времён какая-то информация у него… Так сколько лет прошло, давно срок подписки истёк… Не знаю… Но его реакция наводит на мысли. —

– Понятно… Интересно. Как с ним связаться? —

– Пиши телефон. —

– Встречу не назначали? —

– … Нет. У нас, понимаешь, так не заведено… Нужда возникла, заявился и всё … —

3. – Би проснулся в девятом часу, закон целесообразности, есть возможность выспаться, надо использовать до отказа. Не глядя, потянулся к тумбочке, нащупал сигареты. Что-то там лежало на пачке, бумажка… Записка. Закурил, щурясь, с трудом прочитал, что оставила ему Аллка. Ладно. Он ничего не почувствовал. Как она сказала, дружеская физиология. Братский перепих… А хамить не надо. Аллка – человек. Кот Бублик человек. Захар тоже… Би прислушался к себе, к тому, что представлялось душой. Вроде, порядок. Ни облачка… Или есть? Захар. Он что-то такое упоминал… Психиатр, тест… Чушь какая-то. Фрейды нашлись. Но… что-то здесь есть. Настораживающее.

Кефирчика-бы, холодненького. Может, в холодильнике есть, вроде покупался на днях. Некоторое время он стоял перед холодильником, тупо глядя в освещённое нутро. Кефира не было, присутствовали незнакомые пакеты, очевидно, доставленные Аллкой. Вернулся на диван, надавил кнопку пульта. На экране очередной дебил в очках, похожий на профессора физики, с огнём в очах излагал очередную потрясающую все основы теорию о сокровенных тайнах Вселенной. За спиной дебила имелась чёрная доска, испещрённая латинской цифирью и какими-то чёрточками. Это должно свидетельствовать, что всё свободное время дебил рисует шаманские картинки и двигает таким образом цивилизацию вперёд… Достали, сволочи. Не любил Би жуликов. Конечно, со школы начиная, как любой малолетний экстремал, он верил любой фразе, где светилась волшебная формула «НЛО». Боготворил Несси, молился по книжкам Дэнникена, глотку любому готов был перегрызть за параллельные миры. Время было такое. Верили партийным лозунгам. Там, типа – и на Марсе яблоки будут… А разве Бредбери – Стругацкие расписывали не то-же самое? только более захватывающе, привлекательнее, обращаясь не к абстрактному народу, а к каждому читателю лично.

И в книжках об Атлантиде – Фаэтоне ты видел вокруг не загаженные донельзя переулки Родины, а полные загадок, манящие, сверкающие нечеловеческие миры… Которые надо было обязательно изучить и облагодетельствовать человеческой моралью и этикой… Конечно, был и Лем с его Солярис, не вписывающейся в социалистический реализм… Но ложь надоедает и начинает вызывать отвращение, когда её впихивают в уши постоянно и настойчиво. Как в политике, так и в книжках. Конечно, он чётко различал фантазии Гомера, Шекспира и прагматику» исследований следов древних суперцивилизаций», а уж когда обрушился на головы рынок – всё вдруг стало ясно – «ДЕЛАЙ ДЕНЬГИ» – и больше ничего. Обман и пустота. И тут ещё… Аллка… Алла Демидовна. Проблема? Конечно, она предупредила вполне определённо и категорично – никаких розовых фантазий… Но что там на самом деле? Не понимал он их никогда. И ещё дурная привычка – думать за них. Вживаться в их роль. Да разве это возможно?!

Женщины – существа из чёрных дыр. (И у каждой- своя собственная. Хи-хи) … Что у них в голове? Сплошные апории. Впрочем, за годы самостоятельной жизни, Би привык решать такие непонятные проблемы радикально и кардинально. Не знаешь, что делать, не делай ничего. Не замечай проблему, и она решится сама собой. Самым рациональным образом. Терпение. И главное, не пороть горячку… Сколько дров наломано… Он подошёл к окну, пригляделся. Дружище Бублик исправно нёс службу.

4. – Что вам вспоминается из прошлой жизни? —

– Я не помню прошлую жизнь… Говорят, их много… бесконечно. Так что, я думаю, это сказки. Тема хорошей песни Высоцкого. Не больше. —

– А я спрашивал не о ваших предыдущих воплощениях. Этот вопрос пока открыт. Что вам вспоминается в первую очередь. Обычно люди считают, что их спрашивают о каких-то ключевых моментах… Нет. Как раз в голову лезет всякая мелочь, дичь, о которой специально и не вспомнишь… Когда писатели описывают предсмертные мгновения, почему-то сочиняют что-то трогательно-символичное… Не думаю, что это так в действительности … —

– Ты начал профессиональный опрос? Первое впечатление сложилось? —

– Не думай, что будешь интервьюировать меня… Первое впечатление. Пока только, что передо мной интеллигентный человек. Как это определяется, не спрашивай. Это просто впечатление. —

– Я не буду задавать вопросы. Интеллигентный человек должен предложить кофе. —

– С удовольствием. На улице какая-то мерзость … —

– Кофе без изысков, растворимый. И без молока … —

– Не люблю кофе с молоком. Это как шашлык с гарниром. Тебе завтра на работу? —

– Это не работа. Формальность. Сфера обслуживания. И даже просто работаешь в качестве детали интерьера … —

– Охрана – большое дело в создании имиджа. —

– В нормальной бизнес-культуре. У нас дикость. Утрирование. О чём ты спрашивал? Да, что вспоминается… Ночь. Звёздная ночь. Она везде, только горизонт закрывают чёрные силуэты пятиэтажек с прямоугольниками жёлтых окон. Но это внизу. —

– Зачем один? Нас двое. Иногда трое. Я, Алла и иногда друг Валера. Ничего не происходило. Иногда непонятные разговоры. О книгах, музыке… О школе, мы тогда учились в школе, в девятом – десятом классе… Нет, в десятом Валеры уже не было, его отца – военного, перевели во Владивосток … —

– Вы скучаете о том времени? —

– Скучаю? Хочу вернуть? Просто грустно, что такого больше вроде и не было в жизни… Что-то похожее, но … —

– Какую книгу прочитал последней? Не одну? —

– Читаю. По настроению… Пять страниц там, десять там… Книги… НЛО, Несси, Стоунхендж, Наска, параллельные миры. Кучу идиотизма. Чтобы убить время. А с удовольствием? Карл Саган «Космос», Юлиана Семёнова «Горение» – это без удовольствия. Чёрная история. Надо знать… Клиффорд Саймак «Почти как люди» … —

– А зачем идиотизм читать? Рациональное зерно ищешь? —

– Чего? Там этого нету… Может, чтобы себя умным почувствовать… Это теория такая – всё познаётся в сравнении, да? Читаешь – академик лошарной академии, профессор неведомых наук, и рецензия, сплошные дифирамбы. Читаешь – а там, волосы дыбом. Школьные ошибки, ляпсусы, притянутости даже не за уши, за яйца. Я даже проконспектировал книг пять, наиболее скандальных, самостоятельная книга получилась, навроде «Азбуки шамбалоидов» Образцова. —

Гость достал записную книжку, черканул «Азбука шамбалоидов», Образцов. Прочесть. " – Любопытно … —

– Вы, Борис Валентинович, человек начитанный. Может что-то порекомендуете по специальности. По психологии. Не из обязательной программы. —

– По психологии. Фрейд и Сухомлинский, видимо, уже из обязательной … —

– И Фром, и Фуко … —

– Ещё учась в школе, я прочитал любопытную книжку. Русскую. Психология личности и психология коллектива. Очень хорошо, читал запоем. Тогда выходила научно-популярная серия … «Наука и жизнь»? Не помню. Ни имени автора, ни названия. А фамилия – Каширина. Судя по книге – интеллигентный и умный человек. Написано понятно, доступно и интересно. Прочитал взахлёб. Дураки ведь пишут нудно, заумно и путано. Это мимикрия у них такая. К сожалению тогда все тянулись к запретному, который сладок. У всех на устах Фрейд… Ну и я хлебнул… Господи, вот наворотил человек, всё равно, что «Отче наш» излагать языком квантовой физики… А вы, я вижу, тоже используете профессиональный инструментарий? —

– … Простите? —

– Чтобы человека расположить, позитивно настроить, надо дать ему понять, что считаешь его умнее себя, и ценишь его мнение. Азы. Вызывает ответное доверие и уважение. Желание поспособствовать. Вы вот записали имя автора «Азбуки шамбалоидов». Пётр Образцов. И в потребительской психологии здорово разбирался. Был научным обозревателем «Известий». Не знаю, жив-ли ещё… А текст в интернете есть… Здорово он сделал всех этих прохиндеев … —

– … Сколько ты уже не пьёшь? Лет десять? —

– Двенадцать. —

– И как ты держишься? У каждого бросившего, кажется, есть свои отработанные приёмы, помогающие блюсти обет. —

– Да. Есть. Не знаю. Я сразу выбросил алкоголь из своего жизненного круга. Не было никаких правил, клятв самому себе и другим. Просто это перестало меня касаться. Я убедил себя, что алкоголь и полноценная жизнь несовместимы. А мне нравится жить. Правда в последнее время всё меньше и меньше. Но я и выпивка – мы не имеем друг к другу никакого отношения… Я не мешаю пить другим. Я терплю это у друзей. Но я ненавижу пьяных. Мне противно дышать с ними одним воздухом … —

– И не тянет? —

– Выпить? Не знаю. Я не думаю об этом. Иногда я пытаюсь представить себя пьяным. Я не помню уже, как это было со мной! Помню кучу глупостей, что вспоминать противно. Но свои ощущения не могу вспомнить… Только… только я боюсь пить. Мне нельзя быть пьяным – это, как закон …? Я просто ЗНАЮ, что на этом моя жизнь закончится … —

5. – На улице было уже темно, когда психолог ушёл – и ему и Би завтра надо было на работу, и дома его ждала жена, с которой у него определённо были проблемы: это Би определил по взглядам, которые тот кидал на часы и прислушивался к телефону. И взгляды эти были не виноватые, а скорее тревожные и испуганные.

Что-ж, жизнь есть жизнь. Би давно понял – чтобы в семье было комфортно, муж должен быть глупее жены. В противном случае конфронтация, подозрения, часто необоснованные, но могущие стать реальными. И скандалы, ни чем не кончающиеся, потому что взаимопонимание и со-чувствие невозможны. Впрочем, гостя Би своими теориями напрягать не стал. Тот сказал, что знакомству рад, и горит его продолжить…

А у него очередной пустой вечер. Аллки сегодня не будет… Его это не огорчило, это был факт, который существовал и требовал констатации…

…в начале мира воссуществовал великий змей по имени Кем-Атеф, который, умирая, завещал своему сыну Ирта создать Великую Восьмерку богов (боги Амана, Каук, Наун, Хаух и богини Амауни, Кауки, Науни и Хау-хи). Боги имели облик мужчин с головами лягушек, а богини – женщин с головами змей.

Боги Великой Восьмерки плавали в водах первозданного Науна и отправились в путь к низовьям Нила, в г. Гер-мополь. Из земли и воды они создали Яйцо и поместили его на Изначальный Холм. Там из яйца вылупился Хапри – юный бог Солнца… – его глаза уже не хотели смотреть, и «Книга мёртвых» отправилась в пасть ночи… Они пришли к нему в сон – Аупут, покровитель умерших, могил, погребальных таинств; Каука, олицетворение Великой Ночи; Нефтида, вместе с сестрой Исидой встречающая у восточного неба умерших и Дуат – инобытие, сопровождаемый, как обычно, богинями Нхаба и Нэит, почти сливающимися с ночным мраком.

– " Тень – это след света, который тело поглощает, оставляя пустоту,» – вспомнил Би Фонтенеля, хотя утверждать авторство он не стал бы. Он прекрасно понимал, что это сон, но смысла не было, и это почему-то беспокоило его. Как и то, что в сне ему нужен смысл. Сон по-определению олицетворяет наши страхи и вожделения. Что эти боги могли дать ему? От чего избавить? Они пришли не к нему, понял он, им не до него, какие-то свои божественные дела и заботы вели их, и его сон служил им вратами в неведомое ему, но для них насущное, требующее их присутствия и вмешательства… А он вдруг оказался в кристальной воде ночного лесного озера, но прозрачной, как синее стекло, до самого дна в бахроме колышущейся травы. И вместе с ним была она… Абсолютно нагие, они плавали под водой друг за другом, их тела отливали голубым серебром, напоминая кадры» Человека – амфибии», и он никак не мог уловить момент, чтобы разглядеть её лицо… Он всплывал на поверхность, чтобы сделать глоток воздуха, низко нависали над водой ветви деревьев, и над ними мерцали звёзды. После вдоха он ушёл в воду и лицом к лицу столкнулся с Аллкой. Её глаза были закрыты, груди колыхались в потоках воды, а руки протягивались к его лицу…