Загадка лесного озера. Детективная повесть

Свиридович, улыбаясь в вислые усы, испытывающе посмотрел на нового помощника. «Это что же, какая-то проверка?» – растерянно подумал паныч.

– Мне это нужно повторить? – сдавленным голосом спросил он у начальника.

Возный кивнул с важным видом:

– Почему бы и нет? Для сына такого отважного шляхтича – это раз плюнуть. А я пока переведу вашего жеребца через ручей.

Стараясь не выказывать страха и неуверенности в своих силах, Анджей спешился и твердой поступью пошел к поваленному дереву.

Возный наклонился в седле и взял под уздцы жеребца юноши. Подъехав к ручью, он толчком ног послал вперед свою кобылу и потянул Гнедка за собой. Лошади послушно вошли в быстро бегущую воду и, осторожно ступая по илистому дну, перешли на другой берег.

Наблюдая за переправой, Анджей отметил про себя, что ручей не так уж и глубок. Вода лишь слегка смочила лошадям брюхо. Свиридович и Можайко сошлись на противоположном берегу ручья и, с интересом поглядывая на сослуживца, принялись о чем-то оживленно спорить.

«Пора», – решил про себя паныч. Он оперся ногой о торчавший сук и, поднатужившись, влез на ствол сосны. Пока все шло гладко. Анджей медленно выпрямился и посмотрел вниз. Неожиданно земля показалась ему очень далекой. «Как же здесь высоко, – промелькнула в голове у юноши тревожная мысль. – Попытаешься спрыгнуть, все ноги можно переломать». Осторожно ступая, паныч начал двигаться по стволу дерева. Сосновая кора шелушилась под ногами и мелкой трухой сыпалась в ручей. Анджей старался смотреть прямо перед собой, но на середине пути случайно опустил взгляд. От вида бегущей воды у него вдруг закружилась голова.

– Не смотри вниз – затянет! – крикнул ему кто-то из зрителей.

Паныч с трудом перевел взор на ствол сосны. «Раз, два, три, – принялся он считать шаги. – Как это будет на латыни? Unus, duo, tres…» Это помогло ему отвлечься и преодолеть оставшийся отрезок пути. Опустившись животом на ствол дерева, Анджей неуклюже соскользнул на землю. Ноги у неопытного древолаза дрожали и подгибались от пережитого волнения.

– Ничего! – жизнерадостно хлопнул его по плечу Симон. – Дело привычки. В следующий раз будет легче.

И Можайко звонко рассмеялся. Вскоре к его задорному смеху присоединился раскатистый хохот возного. Анджей невольно заулыбался в ответ.

– Пускай пан не гневается, – наконец успокоившись, с улыбкой произнес Свиридович. – Так мы скаратим[27 - Сократим (бел.)] дорогу на пару верст. К слову, я проиграл Симону пять грошей. Он был уверен, что пан сможет пройти по сосне, а я побился об заклад, что абавязкова[28 - Обязательно (бел.)] свалится в воду.

Анджей взглянул на Можайко. Тот тепло улыбнулся ему в ответ, а потом, вдруг смутившись, отвел взгляд в сторону.

Дальнейший путь служители закона проделали без приключений. Солнце высоко поднялось над верхушками деревьев, когда возный и его помощники выехали на опушку леса. Перед ними раскинулось обширное имение князя Радвильского. С пригорка была хорошо видна княжеская усадьба с многочисленными хозяйственными постройками, а чуть дальше черные лоскуты полей и два пруда, блестевшие чистой водой. Подъехав ближе, всадники остановились перед высоким забором с крепкими воротами.

7

Вельможный князь Збигнеч Радвильский оказался высоким, широкоплечим красавцем с тонкой талией и темно-русыми волосами. Его возраст, как на глаз определил Анджей, вряд ли превышал сорокалетний рубеж. Тонкий с горбинкой нос, чуткие ноздри, острые черты лица знатного шляхтича вызывали в памяти образ гончей, готовой в любой момент броситься по следу. Сей родовитый землевладелец принял служителей закона в просторной комнате на втором этаже большого дома, построенного в классическом стиле. На князе был надет дорогой атласный жупан черного цвета с золотыми пуговицами, широкие штаны из тонкого сукна и красные сапожки на низком каблуке. Сидя в резном кресле у мраморного камина, хозяин усадьбы с высокомерной усмешкой поглядывал на своих гостей, разместившихся на жестких стульях с прямыми спинками. На стене над камином висел вышитый на атласном полотне родовой герб Радвильских – расколотый молнией дуб на алом фоне.

Подле кресла князя безмолвным изваянием застыл управляющий имением – Густав Рутенберг. Этот здоровенный детина с суровым выражением на квадратном лице явно пользовался трепетным уважением среди княжеской прислуги. И не последнюю роль в этом, видимо, играли его пудовые кулаки.

Радушно приняв нежданных визитеров, князь Радвильский очень кратко и с явной неохотой ответил на вопросы, заданные ему возным. Да, девушки, утонувшие в лесном озере, работали прислугой в его усадьбе, но князь их едва знал. После этого знатный шляхтич бросил косой взгляд на управляющего. Тот с готовностью выступил вперед и неприятно скрежещущим голосом, будто перекатывая во рту камни, принялся рассказывать о покойных служанках. Выяснилось, что все они в разное время работали горничными в княжеском доме. Девушки не были знакомы друг с другом. Выходило так, что в услужение они нанимались по очереди, примерно через неделю после смерти предыдущей прислуги, а потом через неделю-другую кончали с собой. Закончив рассказ, Рутенберг, тяжело ступая, вернулся на свое место у кресла господина.

Свиридович выразил удивление высокой смертностью среди княжеской прислуги и с дотошностью продолжил дознание. Князь откровенно заскучал и стал поглядывать в окно. Теперь в ответ на большую часть вопросов он лишь недоуменно пожимал плечами. Да, он удивлен, что его прислуга имеет склонность к утоплению. Да, сейчас у него другая горничная, и нет, он не знает, откуда приехала.

Возный учтиво попросил князя пригласить новую служанку для опроса. За горничной отправился сам управляющий. «Сейчас он ее запугает, и та будет молчать», – почему-то решил Анджей. Паныч поерзал на неудобном стуле. Ему захотелось встать со своего места и пройтись по комнате, чтобы немного размяться, но это было бы невежливо по отношению к хозяину дома.

В ожидании управляющего князь холеной рукой, пальцы которой были сплошь унизаны драгоценными кольцами, взял с блюда яблоко. Откинувшись в кресле, он с хрустом откусил от него кусок и принялся жевать, пристально разглядывая возного и его помощников. При взгляде на Можайко в глазах князя на мгновенье зажегся странный огонь, который тут же исчез, как будто в жарко пылающей печи задвинули заслонку. На лице хозяина усадьбы появилось выражение невыносимой скуки.

После осторожного стука в дверь вошла молоденькая горничная. Управляющий грозной тенью скользил за ней следом. Худенькая с затравленным взглядом девушка оказалась дочерью сельского войта из какого-то глухого угла соседнего повета. Возный принялся ее расспрашивать. После каждого вопроса девица испуганно вздрагивала, а потом начинала сбивчиво лепетать бесцветным голосом. Нет, она ничего не знает о предыдущих служанках. Да, она всем довольна, и ей не на что жаловаться. Свиридович задал девушке еще несколько незначительных вопросов и высказал удовлетворение проведенным опросом. Девушка попятилась и серой мышкой выскользнула из гостиной.

Князь широко зевнул и, повернувшись к управляющему, поинтересовался здоровьем одной из борзых. Гостям явно намекали, что у владельца усадьбы есть более важные дела, чем скучные разговоры о прислуге. К обеду их не пригласили. Возный сдержанно поблагодарил хозяина за оказанное гостеприимство и, напоследок, попросил разрешения прогуляться по дому. Князь, криво ухмыльнувшись, дал на то позволение, а затем, встав из кресла, отошел к окну. Стоя вполоборота к гостям, он что-то тихо сказал Рутенбергу. Прощальные слова владельца усадьбы, оглашенные управляющим, более всего напоминали завуалированную угрозу:

– Князь просит учесть, что он лично знаком с поветовым маршалком[29 - Поветовый маршалок – руководил поветовой шляхтой и председательствовал на поветовых соймиках и земских судах.] – ясновельможным паном Эмилем Труговицким и надеется, что ему не придется беспокоить близкого друга жалобой на назойливость судебных исполнителей повета.

– При всем уважении вынужден заметить, что я утвержден на должность князем Людастом Звильницким – воеводой[30 - Воевода – возглавлял административно-судебную власть и выполнял функции военного и гражданского правителя воеводства. Заседал в Раде Великого княжества Литовского, а во время войны возглавлял воеводское ополчение шляхты. Председательствовал на созываемых им поветовых сеймиках. Управлял уголовным судом и следил за земской полицией. Занимался благоустройством своего воеводства, а также устанавливал цены на продукты питания и ввозимые товары. Воевода подчинялся гетману.] Трокским и не нахожусь в подчинении поветового маршалка, – сердито заметил в ответ Свиридович.

Князь, глядя в окно, нахмурился и недовольно поджал губы.

***

В сопровождении сохранявшего угрюмый вид управляющего возный с помощниками прошлись по княжескому дому. Дорогая мебель и роскошная обстановка комнат, фамильные портреты на стенах, вышколенная прислуга, чистота и строгий порядок во всем – начиная с расстановки посуды в шкафах и заканчивая опрятной одеждой слуг – все здесь красноречиво свидетельствовало о богатстве и знатности хозяев усадьбы. Особенно запомнилась Анджею комната с охотничьими трофеями князя. Чучела бурого медведя, пятнистой рыси и двух серых волков были выполнены с большим мастерством и поражали своей реалистичностью. Казалось, что дикие звери все ещё живы и внимательно наблюдают за гостями дома, готовые напасть стоит лишь повернуться к ним спиной. Внимание Анджея привлек участок стены над дверями в столовую. Здесь из-под слоя штукатурки проглядывал герб прежнего владельца усадьбы пана Мстислава Захарчинского – две стрелы и подкова, шипами обращенная вниз.

С супругой князя судебным исполнителям познакомиться не удалось. Княгиня Изабелла Растенакус сказалась больной и никого не принимала.

Во время прогулки по усадьбе Можайко приотстал, а потом и вовсе куда-то пропал. Когда гости в сопровождении управляющего вышли во двор, второй помощник возного внезапно появился из-за угла дома. Довольно улыбаясь, Симон нес в руках запотевший кувшин, накрытый платком. За ним, смущенно потупившись, шествовала пухленькая служанка с раскрасневшимся лицом. Девица, судя по всему кухарка, несла на подносе кружки и тарелку с пирожками.

У управляющего, при виде столь явного нарушения порядка, гневно засверкали глаза. Лицо Рутенберга пошло пунцовыми пятнами, а на скулах задвигались желваки. Подняв глаза и увидев перед собой рассерженного домоправителя, кухарка испуганно ойкнула и, сунув блюдо Симону, тут же убежала. Глиняный кувшин оказался доверху наполнен молоком. Можайко непринужденно присел на скамейку у дома и принялся наполнять кружки питательной жидкостью. Анджей, недолго думая, присоединился к трапезе. Свиридович от предложенного угощения наотрез отказался. Вместо этого он подошел к управляющему и стал задавать тому вопросы, пытаясь выведать нужные сведения. Но Рутенберг либо отмалчивался, либо отделывался общими фразами, с подозрением косясь на Можайко. Помощники возного со здоровым аппетитом съели по три пирожка с творогом и выпили весь кувшин молока. По окончании трапезы Свиридович заторопился в обратную дорогу. Он хотел еще засветло добраться до Гродно.

Служители закона оседлали лошадей и, сухо попрощавшись с управляющим, выехали за ворота усадьбы. Оставив за спиной негостеприимное место, они по пыльной дороге поскакали к лесу. Свиридович, судя по его виду, был недоволен не принесшей значимого результата поездкой. Он сердито хмурился, покусывая длинный ус. Можайко жестом фокусника вытащил из-за пазухи завернутый в тряпицу пирожок и угостил начальство. Возный в два приема проглотил предложенное угощение и явно повеселел. Симон с довольным видом принялся напевать фривольную песенку.

Уже на опушке леса Анджей оглянулся и окинул прощальным взглядом имение. Он вспомнил сомнения, посетившие его в княжеской резиденции. Во время беседы Свиридовича с князем панычу пришла в голову интересная мысль: почему владелец усадьбы встречал их в парадной одежде, а не в обычном домашнем костюме, как это принято в случае неожиданного визита гостей? Анджей смог придумать только два объяснения: либо князь собирался куда-то выезжать, либо знал, что к нему скоро приедут судебные исполнители. Но откуда он мог об этом знать?

Солнце опускалось к горизонту, но до наступления темноты было еще далеко. Паныч все не мог оторваться от созерцания имения. Это место настойчиво тянуло его к себе и звало вернуться. Черные тени строений и отсутствие движения во дворе усадьбы придавали ей зловещий вид. Или ему так только казалось?

В хозяйственной постройке в задней части двора приоткрылась дверь. Там мелькнул и тотчас скрылся чей-то белый платок. Кто бы это мог быть? Должно быть, прислуга наводит порядок. А вдруг это сигнал бедствия и кому-то срочно нужна помощь?

От столба въездных ворот отделилась темная фигура и исчезла в доме. Неужели управляющий все это время следил за отъезжавшими гостями, желая убедиться, что они убрались восвояси?

Напряженные размышления паныча прервал чей-то окрик. Это Симон звал товарища продолжить путь. Анджей увидел, что его спутники уже почти скрылись из виду в вечернем лесу. Выбросив из головы беспокойные мысли, паныч пришпорил коня и пустился за ними вдогонку.

***

Возвращались слуги закона прежней дорогой. Когда впереди между деревьями заблестела вода, Анджей решил пошалить. Догнав Можайко, он рывком сорвал у того с головы лисью шапку с зеленым верхом и с криком «Попробуй отними!» пришпорил Гнедка. Жеребец, почувствовав свободу, понесся во весь опор. Подлетев к броду, паныч ловко спрыгнул с коня. Сунув свою магерку за пазуху, он нахлобучил на голову шапку Симона и вскарабкался на поваленный ствол сосны. Наверху проказник выпрямился и пошел по стволу дерева через ручей. Где-то внизу бежала вода. Лес молчаливо наблюдал за сумасбродным юношей. Анджей дошел до середины пути, когда у него вдруг скрутило живот от недоброго предчувствия. В тот же миг ноги паныча опутала плеть. Рывок, и вот он уже камнем падает вниз. Успев лишь неловко взмахнуть руками, Анджей бултыхнулся в воду. Вынырнув на поверхность, юноша принялся жадно хватать ртом воздух. «Это нечестно!» – с неожиданной злостью подумал он, вставая на ноги. В этом месте вода едва доходила панычу до подмышек. Но оставаться на одном месте ему мешало сильное течение. К тому же вода в ручье оказалась на удивление холодной. Анджей принялся грести, упираясь ногами в каменистое дно. В двух шагах от него верхом на мерине сидел Можайко. Пристально глядя на паныча, он сворачивал кольцами карбач. Злость в душе Анджея сменилась удивлением, когда он увидел выражение неподдельной тревоги на красивом лице второго помощника возного. Симон свесился с лошади и протянул кончик плети пловцу. Анджей крепко ухватился за спасительный конец обеими руками. Можайко пришпорил мерина и шаг за шагом вывел товарища на берег. Ступив на твердую землю, Анджей отпустил карбач. Сняв сапоги, он вылил из них воду, а затем принялся выжимать промокшую одежду.

Свиридович наблюдал за происходящим, стоя в стороне. Увидев, что помощник привел себя в порядок, возный, хмуря кустистые брови, подвел ему Гнедка. Расстроенный необъяснимым поступком приятеля, Анджей, поеживаясь от сырости, забрался в седло. Воспитанная в нем с детства, шляхетская гордость плотно запечатала рот и мешала задать какие-либо вопросы использовавшему нечестный прием сослуживцу. Душу юноши терзали гнев, досада и горькая обида на того, кто мог бы стать ему самым близким другом. Анджей никак не мог решить, что ему делать: вызвать Симона на дуэль или потребовать от него извинений. «Я еще найду время и место для возвращения долга!», – в смятении подумал паныч, косясь на понурую фигуру Можайко в промокшей шапке.

Всю оставшуюся дорогу до Гродно спутники провели в тягостном молчании. Лишь возный время от времени кого-то негромко ругал в быстро сгущавшихся сумерках. На окраине города сослуживцы попрощались и разъехались по домам. Наутро Свиридович назначил сбор в городской ратуше.

8

В ночном небе светила круглая луна, заливая все вокруг серебристо-мертвенным светом. Припейский лес спал, тихо шурша во сне листвой. В полночной тиши послышался слабый шорох, и сразу все стихло. Медленно потекли минуты. Но, чу! Под чьими-то осторожными шагами зашелестела трава, и у подножья древнего дуба возникла горбатая тень. Рука в черной перчатке умыла лицо спрятанного в дупле идола темной маслянистой жидкостью. Кровью?

Где-то на болоте тревожно прокричала выпь.

Драгоценный камень во лбу истукана затлел алым огоньком, а затем, быстро разгораясь, засиял багровым светом. На поверхности озера кровавым отблеском вспыхнул ответный огонь.

Чуть позже донесся мерный скрип уключин и плеск весел. Маленькая лодка с низко склонившейся в ней черной фигурой отплыла от берега. Доплыв до нужного места, она замерла на месте. Фигура в черном задвигалась, и что-то тяжелое перевалилось через лодочный борт. Раздался тихий всплеск. Освобожденный от груза челн легко закачался на волнах.

Кровавый отблеск на воде погас. На луну набежало облако, и лодка с неизвестным скрылась во тьме.

9

Юраш летел высоко над землей. Он любил вот так парить, наблюдая сверху лес, поля и близлежащее поселение. Сколько он себя помнил, то всегда был привязан именно к этому месту. Что находится дальше, за горизонтом, дух не знал. Наверное, там тоже есть леса, поля, озера, живут люди и, может быть, даже есть другие существа, похожие на него…