Загадка лесного озера. Детективная повесть

***

Перед самым обедом Свиридович собрал подчиненных у себя в кабинете.

Дождавшись, когда последний вошедший закроет за собой дверь, возный, немного поворочавшись в кресле, вдруг с силой стукнул жилистым кулаком по столу.

– Значит так, панове! – рявкнул Свиридович, грозно шевеля бровями. – Некий негодяй стал стрелять в людей при свете дня! Я этого так не оставлю!

С трудом сдерживавший себя во время осмотра тела аптекаря, теперь в отсутствие посторонних возный разошелся не на шутку. Он долго грозил неизвестному злодею всеми небесными и земными карами. Потом слегка подустав, отдал распоряжения на завтрашний день и посоветовал всем быть осторожнее. Под конец совещания следователь попросил Анджея и Симона помочь писарю в оформлении бумаг к предстоящему суду. Молодые люди под руководством Шиманского больше четырех часов разбирали и записывали по судебным книгам различные заявления, жалобы, готовили документы по земельным спорам и много еще чего, такого же «интересного».

Когда служители закона закончили работу и вышли из ратуши, уже стемнело. Городские фонарщики начали зажигать уличные фонари. Пшемек предложил приятелям отметить их знакомство и начало совместной службы дружеской пирушкой.

– А то третий день вместе служим, а еще ни разу не выпивали, – справедливо заметил он. – К тому же хотелось бы отблагодарить вас за помощь с бумагами…

Анджей с внутренним содроганием вспомнил свою последнюю гулянку, но делать нечего – зарождающуюся дружбу нужно было закрепить. «Да и, может быть, удастся после пары чарок, узнать что-нибудь интересное», – постарался мысленно оправдать предстоящее застолье паныч.

Симон знал одно расположенное неподалеку питейное заведение. Там можно было хорошо посидеть – выпить свежего пива, меду или гарэлки, а при желании сытно поужинать. Придя к единодушному решению, троица приятелей, перекидываясь веселыми шуточками, отправилась отдыхать.

Местная корчма называлась «Красный кабан». Ее хозяин, жизнерадостный толстячок с короткой бородкой, шумно приветствовал гостей и препроводил их к свободному столу у камина. Судя по оказанному им приему, сослуживцы Анджея были здесь частыми гостями. Багровый румянец на щеках корчмаря красноречиво свидетельствовал о его самоотверженной любви к крепким напиткам и вызывал желание пошутить о причине выбора названия питейного заведения.

– Панове будут весьма довольны, – скороговоркой тараторил корчмарь. – Здесь вам не какое-то смукле[43 - Смукле – питейное заведение в Великом княжестве Литовском. Отличалось от корчмы более низким уровнем обслуживания. К примеру, селедка была в смукле единственной закуской. Ведь известно, чем больше солёного, тем больше хочется пить. Бочка с селёдкой стояла рядом с прилавком. Клиент сам доставал оттуда рыбу, чистил, потроха выбрасывал в чан и той селёдкой закусывал спиртное. Подметал полы и протирал столы в смукле зачастую местный нищий за еду.], где кормят одной селедкой. У меня большой список блюд. Есть горячий суп, каши, колбасы, рыба, мясные закуски. А уж мед в моей корчме – самый лучший в округе!

В заведении было многолюдно, стоял неумолчный гул людских голосов. На широких лавках за крепко сколоченными столами расположился самый разный люд: заезжие торговцы, местные жители и просто случайные прохожие. Большинство присутствующих оживленно общались между собой, обсуждая заключенные сделки и делясь новостями. Были и такие, кто взял передышку и, поникнув головой, дремал на лавке. Немного отдохнув, они с новыми силами присоединятся к застолью. В углу корчмы играл на дудке щуплый паренек с подбитым глазом. Увидев наших приятелей, он улыбнулся и даже как будто подмигнул Анджею. А может тому это просто показалось.

Долго морить голодом посетителей не стали. Не успели они занять свои места за столом, как пухленькая служанка принесла кувшин с медом, глиняные кружки, тарелки с мясными закусками и хлебные лепешки.

Симон наполнил кружки хмельным напитком и провозгласил первый тост:

– Ну, панове, за службу и дружбу!

– Пусть наша служба будет легкой, а мошна – тяжелой от монет! – добавил от себя Анджей.

Шиманский согласно кивнул, сверкнув стеклами очков в свете масляного светильника.

Приятели разом выпили и навалились на еду. Молодые организмы настоятельно требовали пищи для восстановления потраченных за хлопотный день сил. Анджей почувствовал, как заботы и тревоги постепенно его покидают, а Можайко уже вновь наполнил кружки медом.

– За братство и взаимовыручку!

Вскоре в голове у Анджея зашумело. После нескольких выпитых кружек приятели разговорились и по очереди рассказали о себе. Паныч узнал, что Симон приехал в Гродно из соседнего воеводства. Он принадлежал к одной из ветвей древнего шляхетского рода. Его семья обеднела, и отец, чтобы устроить будущее сына, отправил его к своему старому товарищу – городскому войту пану Родмиру Тимировичу. Тот тепло встретил юношу и пристроил его на должность «стороны» к пану Свиридовичу.

Пшемек Шиманский оказался уроженцем села Логовицы. Он принадлежал к так называемой околичной шляхте[44 - Околичная шляхта (другое название застенковая шляхта) – мелкопоместная шляхта, представители которой владели приусадебными хозяйствами, но не имели крестьян и поэтому сами трудились на своей земле.]. Не имея возможности прокормить большую семью, родители отдали его в школу иезуитов в Новогородке. Там Пшемек выучился чтению и письму. По окончании учебы юноша вернулся домой в Логовицы. Как грамотного писаря с хорошим почерком, его взял к себе на службу пан Свиридович.

Анджей рассказал новым друзьям о своей учебе в Краковской академии, о тамошних обычаях и традициях.

Застольная беседа была в самом разгаре, когда паныч почувствовал настоятельную потребность выйти проветриться. Извинившись перед товарищами, он нетвердой походкой направился к выходу. Вокруг царило безудержное веселье. Перед глазами Анджея покачивались и расплывались пьяные лица с открытыми ртами, поднимались кружки с хмельными напитками, мелькали голые руки и плечи гулящих девиц. Кто-то шел ему навстречу и грубо толкнул плечом, так что юноша едва удержался на ногах. На уши давил многоголосый гомон и чей-то нескончаемый смех. В эту разноголосицу вплетались пронзительные звуки дудки. Кое-как добравшись до дверей, Анджей вышел на свежий воздух. Сделав пару шагов на подкашивающихся ногах, он опустился на деревянную колоду у стены корчмы. Юношу слегка подташнивало, кружилась голова, и волнами накатывала слабость. Он сделал несколько глубоких вдохов. То, что настоятельно просилось наружу, немного подумав, решило остаться в желудке. Постепенно булыжная мостовая и соседние дома перестали раскачиваться, обретя изначальную устойчивость.

Стояла тихая безветренная ночь. Редкие звезды мигали в высоком черном небе. Время от времени кто-нибудь входил или выходил из питейного заведения. «Пора возвращаться к друзьям, – вяло подумал Анджей. – А там еще чуть-чуть, и нужно идти домой». Переступив порог корчмы, юноша вновь окунулся в густые ароматы мясной похлебки и хмельных напитков. Паныч стал пробираться к своему месту, старательно обходя шумные кампании. Вдруг у самого его уха раздался чей-то тихий шепот:

– Не пей мед из кружки, тебе туда что-то подсыпали!

Анджей оглянулся. За спинами выпивох, сидевших за ближним столом, пригнувшись, скрылась щуплая фигура. Дударь!

Паныч вмиг протрезвел. Делая вид, что еще сражается с опьянением, Анджей подошел к своему столу. Симон и Пшемек стояли друг напротив друга, о чем-то горячо споря. Увидев вернувшегося приятеля, они разом замолчали.

– Мне пора домой, – невнятно, словно у него заплетается язык, произнес Анджей.

Впрочем, ему не пришлось для этого слишком притворяться.

– Друзья, давайте выпьем на посошок! – напряженным голосом предложил Симон.

Сослуживцы подняли глиняные кружки. Но не успел Анджей поднести сосуд к губам, как что-то сильно ударило его под локоть. Кружка с медом вырвалась из руки паныча и запрыгала по столу, расплескивая свое содержимое. Можайко, оттолкнув плечом опешившего Анджея, пошел к выходу. Пшемек в ответ на недоуменный взгляд юноши лишь пожал плечами:

– Пускай пан не обижается, с Симоном такое бывает!

14

Выскочив из корчмы вслед за вспыльчивым приятелем, Анджей догнал его только в конце улицы. Молодые люди, молча, пошли рядом.

– Я в гостиницу, – буркнул Симон.

– Нам по пути, – так же коротко ответил паныч.

Гостиница «Отдохни», в которой снимал комнату Можайко, находилась неподалеку от дома Анджея. «Как все-таки удивительным образом все сходится, – думал на ходу юноша, искоса поглядывая на своего спутника. – Все ниточки тянутся к Симону: столкнул меня с дерева над ручьем, сейчас попытался отравить, но потом передумал. На пальце у него фамильное кольцо с гербом рода Захарчинских. Получается, что он сын прежнего владельца имения князя Радвильского и, скорее всего, тот самый таинственный „черный человек“. Видимо, он подкупал родителей, чтобы те знакомили его с дочерьми. Потом он влюблял в себя глупышек и уговаривал их наняться в услужение к князю. Зачем? Наверное, для того чтобы украсть ценную вещь, о которой шла речь в письме. Что же это может быть? Возможно, это документы на владение фольварком…»

– Извини, что так вышло в корчме…, – явно смущаясь, начал говорить Симон, но тут же умолк.

В ночной тишине отчетливо послышались шаги множества людей. Навстречу приятелям из темного переулка высыпала ватага крепких хлопцев. Вышедший вперед хмурый детина со шрамом на лице держал в руках шипастый кистень. Остальные молодцы были вооружены весьма разнообразно: от тяжелой секиры до обитой железом дубинки.

Анджей и Симон одновременно выхватили из ножен сабли и приготовились к бою.

– Неужто честный разбойник Славка Шрам, правая рука Зелешки Дворницкого-Пестового, решится напасть на единственного сына пана хорунжего? – внезапно раздался позади приятелей тонкий голосок. – Ясновельможный пан Любомир Ярейко не оставит камня на камне в повете, пока не найдет убийцу любимого отпрыска…

Анджей оглянулся. Из-за угла ближайшего дома выскользнул давешний хлопец-дударь. В руках он держал завернутый в холстину короткий мушкет с расширяющимся дулом. Паренек направил свое грозное оружие в грудь вожака разбойничьей ватаги.

Главарь налетчиков злобно скривился и сплюнул на камни мостовой:

– Вот, подлюга, не предупредил, кого мы будем кончать! Пошли отсюда, хлопцы!

Разбойники недовольно загудели. Их вожак развернулся и исчез в подворотне. Его приспешники, грязно ругаясь, последовали следом.

Где-то рядом щелкнула тетива самострела. Хлопец-дударь быстро шагнул вперед и слабо охнул. Приятели вскинули сабли. Их защитник выронил из рук оружие и медленно осел на землю. Стрела попала ему прямо в грудь. Симон с криком «Не уйдешь, злыдень!» бросился на звук выстрела, а Анджей склонился над раненым дударем. Осмотрев рану, молодой лекарь понял, что шансов выжить у хлопчика немного. Стрела вошла ему под сердце, пронзив татуировку в виде листка дерева.

– Кто ты и почему помогаешь нам? – спросил паныч раненого.

– Спасите Святыню! – тихо прошептал дударь, глядя куда-то вверх невидящим взглядом, и затих.