След Локи, или Необыкновенные приключения в мире информации

– Родственница нашего Трикефала, Ирида… – пояснил Мунин, – Весьма добродетельная девушка, да еще и красавица…

– Ирида… Богиня-радуга… – улыбнулся Гермес, вспоминая коллегу с явным удовольствием, – Вестник моей приемной матушки Геры… Зевс ее очень ценил, частенько и сам давал поручения и даже подарил ей такой же как у меня кадуцей… Мы долго работали вместе, потом как-то разошлись…

Борис понимающе закивал.

– Тогда многие меняли профессию, – пояснил Гермес, – Время было интересное, человечество стремительно развивалось, нужно было поднимать образование и науки. Некоторые коллеги стали богами мудрости, познания, ну и так далее, хотя по сути дела – это та же самое…

Они остановились возле очередного стрельчатого окна, за которым простирался величественный город с белоснежными храмами и площадью, выстланной огромными мраморными плитами, отполированными до зеркального блеска.

Гермес показал на благородную женщину в длинной тунике, ниспадающей волнами до самой земли. Она держала в руках пергаментный свиток и что-то втолковывала толпе слушателей, которые благоговейно ей внимали и непрестанно записывали услышанное в длинные свитки и восковые таблички.

– Вот, к примеру, моя вечно воющая сестренка – Афина – прокомментировал сцену Гермес, – Однажды взяла и бросила войну, всю эту свою стратегию и тактику, перестала общаться с грубыми солдатами, постоянно размахивающими мечами, сняла бронзовый шлем и стала покровительствовать искусствам и ремеслам… Правда не в одиночку – образование требует, как ты понимаешь, системы и профессионального педагогического коллектива[14 - На самом деле богов информации, знаний, науки и образования было великое множество во всех религиях народов мира. В Древней Греции кроме Афины за знания отвечали Мети?да и Мнемозина, в Индии вообще едва ли не весь божественный пантеон – Акашагарбха, Лакшми, Кшитигарбха, Сарасвати, Ганеша, Манджушри и Ханума?н, в Египте – мой дальний родственник Тот, а еще Сешат, Аммаат и Сиа, у шумеров и вавилонян – Набу и Энки, в Европе – Браги, Бригитта и Вар, в Японии Окунинуси и Тэндзин, в Армении – Тир, в Китае – Чжи-нюй. И этот список далеко не полон.].

– Понимаю. Педагогический коллектив. Очень понимаю! А Локи тоже работал с вами? – вернул Гермеса поближе к теме Варвара, которому хотя и импонировали подобные корпоративные воспоминания, поскольку мало отличались они от воспоминаний родителей, но дело было прежде всего.

– Да, к сожалению… Правда не долго и довольно скверно – кивнул головою Гермес, – Впрочем, Локи и без того успевал буквально везде, особенно там, где можно было смошенничать, обмануть или разбогатеть.

– Личные счеты? – язвительно поинтересовался Варвара.

Гермес едва не поперхнулся и энергично отмахнулся.

– Вовсе нет, мне лично он ничего плохого не сделал. Мы даже не пересекались, поскольку в ту пору, когда он появился на свет, я информацией уже не занимался. Меня тогда интересовали алхимия и астрология. Впрочем, я о нем много слышал. Все без умолку рассказывали о том, что Локи со своими пакостями и проделками основательно всем надоел. С ужасом вспоминаю, чем все это закончилось!

– Чем?

– Ничем хорошим, можно сказать трагедией… Локи сумел обмануть весь мир и всех богов разом, включая Одина.

– Как это? – поинтересовался Варвара, а, Гермес, посмотрив на часы, вдруг заторопился и увлекая спутников вперед на ходу пояснил:

– Однажды верховный бог Один послал своего вестника Хермонда на волшебном коне Слейпнире в Хельхейм, царство мертвых, чтобы спасти оттуда своего сына Бальдра, которого незадолго до этого убили как раз из-за очередного обмана Локи. Разумеется, чтобы оживший Бальдр не раскрыл, как Локи привел его к смерти, обманщик увязался вслед за гонцом. Локи во что бы ты ни стало нужно было сорвать затею Одина и миссию его посланца. Живой Бальдр был для него смертельно опасен. Представляешь, какую изобретательность проявил Хермонд, чтобы убедить злобную Хель, повелительницу подземного царства, вернуть Бальдра в мир живых?! Договорились, что если Бальдра станет оплакивать весь мир, то Хель отпустит его к отцу. Сделать это было несложно, поскольку покойного Бальдра все любили и без того горевали о его смерти. И что, ты думаешь, сделал Локи? Пока все живые существа на Земле скорбели по погибшему Бальдру и плакали, он прикинулся великаншей (он вообще легко перевоплощался в женщин) и со смехом отказался горевать!!! Договор оказался не выполнен, и Хель оставила Бальдра в царстве мертвых…

– Вот ведь изворотливый тип! – искренне возмутился Борис. – И что было потом?

– Потом обман раскрыли, Один жутко разгневался, а Локи попытался скрыться. Но его успели поймать, выгнали с позором из небесного города Асгарда и навечно приковали к скале, приставив к нему в качестве дополнительного наказания здоровенную змею, чтобы та вечно терзала предателя своим ядом…

Гермес помолчал и с горечью добавил:

– На какое-то время всем стало спокойно. Можно сказать, все вздохнули с облегчением. Но вот сравнительно недавно Локи сумел сбежать, и, сам понимаешь, теперь есть о чем теперь беспокоиться уже вам… Такому манипулятору и обманщику, как Локи, в вашем мире есть, где проявить свой криминальный талант…

Коридор, наконец закончился и в конце него возникла гигантская дверь. Гермес остановился.

– Постарайтесь поменьше болтать! – предупредил он всех строгим тоном и особо добавил для воронов, – А вы вообще сделайте вид, что вас не существует… А то все так затянется, что и до скончания века закончить не успеем…

И он изо всех сил налег плечом на створку двери. Краем глаза Варвара увидел, что в самом низу, у её основания чем-то острым был нацарапан знакомый символ – словно из каменных плит пола выпирали острые сучья старого корня. Это была перевернутая руна Ансуз, знак Локи. В этот момент, створки, скрипя, распахнулись и Гермес, не дав Борису сказать ни слова, увлек спутников в черноту, открывшуюся впереди.

Глава 11. Загадки сфинкса

в которой Борис понимает, как важно уметь разгадывать загадки, особенно если знаешь ответ

Перед ними предстало огромное, уходящее в бесконечность пространство, не зал и не холл, а какое-то невероятно просторное помещение, то ли вытесанное из камня в гигантской скале, то ли древняя пещера необъятной величины, то ли сложенное исполином из огромных камней жилище. Казалось оно необозримым, больше любого авиационного ангара. Перспектива его терялась в дали, и ощущалась в нём невероятная древность.

Под ногами путников простиралась огромная лестница, по которой без особого труда могли бы спуститься вниз лишь слоны Ганнибала. Сложили ее из тщательно обтесанных валунов, гладких, потемневших, выщербленных во многих местах, подогнанных так плотно, что даже граница между ними казалось неразличимой. Вороны, почувствовав свободу, хлопнули крыльями и взлетели ввысь, а Гермесу с Борисом пришлось спускаться, с трудом преодолевая высокие каменные ступени.

На одной из ступеней было что-то разлито – так ничего особенного, просто небольшая флуоресцирующая алым отблеском лужица. Гермес невольно наступил в неё, чертыхнулся, отдернул ногу и тщательно вытер таларии носовым платком. Борис даже не обернулся, не придав этому значения, да и лужица как-то незаметно пропала, то ли испарившись, то ли ее впитал пористый камень. Не задерживаясь, путники спустились вниз.

Внизу у основания гигантской лестницы дремал, уткнувшись подбородком в могучие лапы, довольно реалистичный Сфинкс, но не каменный, а настоящий – с телом огромного льва и человеческой (не женской, а, почему-то, мужской) головой, старческой и немного грубоватой. Был он отдаленно похож на охранника 232-го лицея, который всегда дежурил по четвергам и неустанно разгадывал кроссворды.

Вблизи Сфинкс оказался не такими огромными, как можно было ожидать – ростом он не превышал африканского льва, а голова, покрытая наполовину львиной гривой, была немногим больше головы обычного человека. Достиг он, судя по внешности, очень преклонных лет: гриву сплошь покрывала седина, шерсть на спине, там, где у львов проходит черная полоса от шеи до самого хвоста, была не черной, а пепельно-серой, а кисточка на хвосте какая-то куцая, словно ее основательно поела моль. Однако крылья оказались великолепны – могучие, покрытые палевыми, с дымчатым отблеском древнего потускневшего золота перьями, на таких крыльях легко бы взлетел даже тучный бегемот или носорог. Сфинкс дремал, и его огромные лапы с устрашающих размеров когтями вздрагивали, скребли по каменному полу и подергивались, словно в его загадочном сне шла какая-то особая жизнь, наверное, очень непростая – изредка он тяжело вздыхал, подергивал полузакрытыми веками, раздувал ноздри, и даже рычал.

– Спит как наша собака Зинка, – прошептал Варвара, обращаясь к Гермесу, – Та тоже все время сны видит и лапами шевелит, гоняется за кем-то…

Гермес зашипел, приказывая помолчать, но тут Сфинкс рывком раскрыл глаза и уставился на посетителей туманным со сна взором. Потом он приподнял плечи, потянулся всем телом и, с трудом приволакивая задние ноги, сел на манер старого сторожевого пса, которого не вовремя разбудили.

– Путь закрыт, вы опоздали…– равнодушно сказал Сфинкс, голос его оказался не громким, но зато очень убедительным.

– У меня разрешение… – твердо сказал Гермес и вытянул руку, как бы предъявляя пропуск, и в воздухе вдруг появился светящийся огненный знак, похожий на молнию, на фоне которой сама собою нарисовалась женская голова со множеством змей вместо шевелюры.

Сфинкс посмотрел на тающий в воздухе знак Гидры, но тот его не убедил. Он прокашлялся, так что внутри его заклокотало, а на глазах выступили слезы. Он вытер глаза лапой и довольно буднично сказал, что время посещений сегодня закончилось и вообще, нечего шляться в Хранилище толпой когда попало, тем более с животными и детьми… «Здесь не зверинец и не детский сад, чтоб вы знали, а серьезное научное учреждение», – сурово добавил Сфинкс.

До сих пор молчавший Мунин, который до этого откровенно скучал, недобро посмотрел на стража, а Хугин спикировал вниз и хрипло каркнул:

– Про зверинец я бы помолчал… Некоторым, не буду называть имён, не в зоопарке, а в кунсткамере самое место, хрррра!…

Гермес яростно показал Хугину кулак, но было уже поздно. Обиженный Сфинкс с трудом поднялся на все четыре лапы и упрямо уставился на посетителей. Борис понял, что теперь уговаривать его – дело безнадежное. Впрочем, он плохо знал Гермеса, который чем-то напоминал Д’Артаньяна, который никогда не сдавался.

– Но ведь всегда есть выход, какое-то решение проблемы…, – с нажимом, явно намекая на что-то хорошо известное стражу сказал он, – Думаю, мы сможем договориться…

– Тогда тебе придется пройти испытание, – легко согласился, Сфинкс, и воодушевившись, иронично посмотрел на компанию посетителей, – Только есть одна существенная проблема… Видишь ли, правила таковы, что если ты не пройдешь испытания, я должен буду тебя убить… И этих, пожалуй, тоже…

Борис, на которого в упор смотрели желтые кошачьи глаза с узкой полоской черных, как бездна, зрачков от этого взгляда вздрогнул. Ситуация казалась диковатой, хотя он начал догадываться, что на его глазах разыгрывается некий древний ритуал.

– Харррр! Началось! Сейчас загадки начнет загадывать…– провозгласил Хугин, а Гермес поспешно согласился.

– Испытание, так испытание, – с притворной обреченностью сказал он, – Как в добрые старые времена…

– Отгадывать будешь, или еще поболтаем? – ворчливым тоном спросил Сфинкс, хотя по всему было заметно, что все это доставляет ему огромное удовольствие.

– Отгадывать буду, – спокойно согласился Гермес.

Сфинкс встрепенулся, принял такой особо торжественный вид (он даже закатил глаза), что стало ясно – для него загадывание загадок служило любимым развлечением, которое разнообразило его долгую, но скучную жизнь.

– Слушай меня, о путник…– торжественно заговорил он голосом диктора Левитана.

– Давай без преамбул, – перебил Гермес, который уже торопился заняться делом, – Излагай суть…

– Стоят два кола, на кольях бочка, на бочке кочка, на кочке дремучий лес… – торжественно продекламировал Сфинкс, не обращая внимания на пренебрежительный тон.

– Человек, – быстро ответил Гермес, и пока Сфинкс хлопал глазами, поторопил, – Давай следующую…