Россия сегодня. Через 100-летие великих революций

Первая мировая война была в целом войной позиционной. Западный, итальянский и балканский фронты были статичны. Победа зависела не столько от продвижения войск вперед, сколько от готовности экономик воюющих стран к продолжению сопротивления.

Производство вооружений

Сегодня можно встретить утверждения, что русская промышленность в годы войны показывала устойчивый рост.

Рост был, но следует осмыслить, какой была эта промышленность, и каким был этот рост. В 1956 году доктор экономических наук Григорий Шигалин издал фундаментальный труд «Военная экономика в Первую мировую войну», основанный на официальных отчетах царского правительства и исследованиях западных историков. Возьмем из этой работы только цифры[70 - Здесь и далее в разделе см.: Шигалин Г. И. Военная экономикав Первую мировую войну. М., 1956.].

Все мы знаем, что во время Великой Отечественной войны наша страна потеряла значительную часть производства в связи с оккупацией войсками противника огромной европейской части Советского Союза.

Но практически никто не знает, какой экономический урон был нанесен царской империи из-за потери Польши, Литвы и Курляндии. Казалось бы, масштаб утрат территории для огромной страны был незначителен. Но именно здесь располагались промышленные центры.

К 1916 году из-за продвижения германских войск Россия утратила 40 % производства шерстяных изделий, 37 % кожевенного производства, 25 % деревообработки, 22 % химической промышленности, 20 % хлопчатобумажной промышленности, 18 % металлообработки, 13 % добычи угля и 70 % добычи цинка. Попытки эвакуировать заводы на восток в целом оказались неудачны.

Затем возникли серьезные сложности с сырьем. Мы привыкли говорить, что в России есть вся таблица Менделеева.

Так оно и есть, так оно и было, в том числе до революции. Но месторождения не разрабатывались, так как для этого не хватало инфраструктуры, специалистов и капитала. Поэтому до начала войны собственная добыча обеспечивала лишь 85 % потребности в меди, 30 % в цинке, 3 % в свинце, а своего алюминия и никеля не было в принципе. Остальное ввозили. Ввозился даже уголь, так как Донбасс и иные бассейны обеспечивали лишь 78 % потребностей страны. Уголь поставляли англичане.

Соответственно, как только в 1914 году оказались перекрыты европейские границы, Босфор и Скагеррак, импорт исчез. Внешняя торговля сократилась в семь раз. Теперь она велась только через Архангельск и Владивосток. Иранское направление было перекрыто ввиду военных действий и отсутствия дорог.

Уже в 1915 году на Урале из 122 доменных печей работало только 66. Выпуск чугуна и стали в целом по стране упал на 35 %. В октябре 1915 года поступление угля на заводы Петрограда составило 50 % от заказа, а для Москвы всего 40 %. В 1917 году остановили работу Керченский и Таганрогский металлургические заводы.

Англия и Франция старались помогать. На их долю пришлось 30 % используемых царской армией винтовок, 23 % орудий, 30 % сукна и 15 % армейских ботинок и сапог. Но эта помощь не могла обеспечить нужды армии.

В этих условиях рост военного производства мог быть достигнут только за счет перевода экономики на военные рельсы и сокращения гражданского сектора.

В конце 1916 года из 2442 тысяч рабочих, занятых в промышленности, на армию работало 2018 тысяч человек, или 86 %. Это позволило увеличить рост производства винтовок в 24 раза, пулеметов в 25 раз, а орудий в три раза.

Рост военного производства достигался за счет абсолютного сокращения выпуска в гражданских отраслях. Речь идет не только об одежде и иных товарах широкого потребления. На 55 % было сокращено производство сельскохозяйственных машин, на 70 % – производство железнодорожного оборудования. Последнее обстоятельство подрывало в том числе и военные перевозки.

Однако потребности армии превосходили возможности промышленности.

Начнем с легкого стрелкового оружия. К началу войны армия имела 4,6 млн винтовок. К моменту перемирия российская промышленность произвела еще 3,6 млн винтовок, из-за границы поступило 2,4 млн винтовок и 0,7 млн было захвачено у противника. Вроде бы вполне приличное число. Но война на то и война, что войска теряли винтовки, особенно при отступлении.

Николай Головин описывает, что в октябре 1915 года при численности армии в 4 млн человек имелось 0,65 млн действующих ружей. Штаб Юго-Западного фронта вполне серьезно предлагал вооружить часть пехоты топорами, насаженными на длинные рукоятки, то есть алебардами, проще говоря[71 - Головин Н. Н. Россия в первой мировой войне. С. 250.].

Даже по итогам трех лет войны насыщение армии винтовками и особенно пулеметами серьезно уступало армиям иных воюющих держав:

В среднем одна немецкая дивизия получила из тыла 956 пулеметов, в то время как одна российская – 173. Слабая насыщенность легким стрелковым оружием тоже бросается в глаза.

При потребности армии в 133 000 пулеметах к январю 1917 года имелось всего 16 300 пулеметов, или 12 % от необходимого.

Перейдем к артиллерии.

Начало войны показало, что ежемесячно теряется около 700 орудий. По мобилизационному плану в месяц предполагалось производить порядка 100 орудий, то есть потребность в восстановлении превышала производство в семь раз.

До 1916 года тяжелой артиллерии на фронт не поступало вообще. Ее производство началось только в период Великого отступления, но даже когда заводы выпустили первые тяжелые орудия, еще несколько месяцев не производилось снарядов.

В целом за время войны 1914–1917 годов русские заводы изготовили 58 млн артиллерийских снарядов. Однако ежегодная потребность в артиллерийских снарядах достигала 50 млн штук.

Нам могут справедливо сказать, что потребности генералов могут отличаться от подлинных нужд фронта. Поэтому перейдем к сравнению технической обеспеченности русской армии по сравнению с армиями других ведущих держав.

Российская экономика смогла качественно нарастить выпуск стрелкового оружия и орудий, но в не меньшей степени выпуск был увеличен и в других великих державах. Поэтому необходимо сравнить российские показатели с производством Германии, Франции, Англии и Австро-Венгрии. Кроме того, значение имеет не только объем производства, но и насыщенность войск соответствующими видами вооружений.

Оценим достижения российской военной экономики в сравнении с другими державами[72 - Расчеты сделаны по базам сборника «Военная промышленность России в начале XX века. 1900–1917», работы Михайлова«Очерки по истории военной промышленности» и сборника«Мировая война в цифрах».]:

Сейчас часто можно встретить утверждения, что к концу 1916 года снарядный голод был преодолен. Это соответствует действительности в той части, что начальником Главного артиллерийского управления был назначен энергичный и честный генерал Алексей Маниковский. После революции он, кстати, перешел на сторону большевиков и служил в РККА. Маниковский пресек воровство и халатность и смог обеспечить доставку боеприпасов на фронт. Но из приведенной выше таблицы ясно следует, что по насыщенности артиллерией русская армия в 5,5 раза уступала немцам. Проще говоря, снаряды-то были, но не было пушек. По тяжелой артиллерии разрыв с немцами был особенно контрастен.

Авиапромышленность стала одним из наиболее ярких примеров недееспособности военной экономики царской России. Не было высокотехнологичного производства, соответственно, не было и моторостроения. В начале 1914 года империя производила пять авиамоторов в месяц. В дальнейшем ситуация качественно изменилась мало. По этому показателю Россия отставала в десятки раз не только от Германии или Франции, но даже от Италии:

Положение дел в автомобилестроении было еще хуже. Перед войной автосборкой занималось всего три завода, из которых значение имел только рижский «Руссо-Балт». В 1914 году он произвел триста машин, а в 1915 году ввиду наступления немцев завод эвакуировали, на чем все производство и остановилось. Остальные два предприятия выпустили за годы войны 10 автомобилей.

Поэтому нужды армии обеспечивались за счет экспроприации машин у населения и импорта.

О танках тем более нечего говорить. Первый отечественный танк был собран в 1920 году проклятыми большевиками и назывался «Борец за свободу товарищ Ленин». Родственник танка – трактор – тоже впервые был выпущен после революции.

Экономический развал

Отсутствие моторов возмещалось за счет конной тяги. В армию было изъято 10 % всех лошадей, причем отбирали, естественно, самых работоспособных. Учитывая мобилизацию мужчин, вся тяжесть работы ложилась на женщин. С механизацией и до войны обстояло дело невыразительно, но ввиду прекращения выпуска и ремонта сельхозтехники из строя вышло немногое имевшееся оборудование. К 1917 году число жаток сократилось на 70 %, конных граблей – на 93 %, а сенокосилок – на 95 %. Прекратился и выпуск удобрений для сельского хозяйства.

В результате посевные площади сократились с 94 до 78 млн га, а сбор продукции упал еще сильнее. По продовольственным культурам падение составило 23 %, по картофелю – 24 %, а по кормовым культурам – 43 %. Сокращение производства кормовых культур привело к сокращению поголовья крупного рогатого скота и овец.

Напомним, что значительная часть населения питалась впроголодь и при довоенных урожаях. Правда, хлеб за границу уже не экспортировали, но обеспечить внутреннее потребление государственный аппарат был не способен.

Развал железнодорожного транспорта и переориентация перевозок на военные нужды привели к продовольственному кризису в городах.

Уже в 1915 году в отдельных городах появились продовольственные карточки. В середине 1916 года во всей стране были введены карточки на сахар, а чуть позже на хлеб и мясо.

Даже войска испытывали возрастающую нужду. В 1915 году нормы выдачи мяса были сокращены с 600 до 400 грамм в день, а в 1916 году три дня в неделю были объявлены постными. Это не выручало. В октябре 1916 года армия недополучила 45 % продовольственных грузов, в ноябре – 46,3 %, в декабре – 67,1 %, в январе 1917 года – 50,4 %, в феврале – 57,7 %.

Осенью 1916 года нормы выдачи хлеба на фронте были сокращены на треть, а в прифронтовой полосе вдвое. Войска отказывались идти в атаку. Командование прибегало к массовым расстрелам. Только в ходе Митавской операции в декабре 1916 года было расстреляно около ста солдат, несколько сот осуждены на каторгу.

В начале февраля 1917 года на Северном фронте продовольствия оставалось на два дня, на Западном фронте запасы муки закончились и части перешли на консервы и сухари.

Если даже с хлебом в войсках возникали серьезные перебои, то с мясом в сельскохозяйственной России дело обстояло совсем скверно. На всю империю имелось только 52 млн голов крупного рогатого скота. Ежегодно население съедало 9 млн голов, но таким же был и приплод. С мобилизацией армии потребление возросло до 14 млн голов. Еще 4 млн голов было потеряно в оккупированных западных губерниях. Наконец, в стране просто не было рефрижераторов, и в летний период доставлять мясо за сотни километров оказалось практически невозможно.

Аграрная Россия стала ввозить продовольствие. Из Индокитая и Индии завозили рис, из Китая – гречку, а из Англии и США – соленую рыбу.

Плохо обстояло дело с вещевым довольствием. Его не только не хватало, но привлеченные правительством дружественные подрядчики гнали на фронт брак. Вся 7-я армия потеряла сапоги, всего-то в результате пятидневного перехода по осенней распутице. Кризис удалось преодолеть лишь путем… создания кожевенного завода прямо в тылу армии. Чуть позже рядом был построен нефтяной завод.

Конечно, трудности испытывали население и войска иных стран. Вовсе не случайно в 1918 году произошла революция в Германии, рассыпалась Австро-Венгрия, а во Франции и Англии состоялись масштабные выступления рабочих и военных.

Но если мы посмотрим военную нагрузку на экономики ведущих государств, то станет понятно, почему Российская империя рухнула первой.

Средняя стоимость войны в год в процентах к национальному доходу составляла: в Англии – 37 %, в Германии – 32 %, во Франции – 25,6 %, в Италии – 19,2 %, в США – 15,5 %. В России – 39 %. Причем ввиду ускоряющегося распада экономики эта нагрузка стремительно нарастала год от года: 27 % в первый год войны, 40 % во второй и 49 % в третий[73 - Шигалин Г. И. Военная экономика в Первую мировую войну.М., 1956. С. 300.].

Теперь скажем пару слов о бюджете. Обычное население его часто путает с экономикой, но это совершенно разные понятия. Бюджет представляет собой нагрузку на экономику, и если налоги незначительны, не собираются, или деньги уходят за границу, то даже при хорошем положении дел в экономике бюджет может быть слаб, и государство может быть неспособно выполнять свои обязательства.

Положение дел в экономике России в годы войны мы уже рассматривали. Если же говорить о бюджете и принять доходы 1914 года за 100 %, то доходы 1915 года сократились до 63 %, а 1916 года – до 24 %. К общему распаду в производстве добавилась еще и экзотическая идея сухого закона. На продажу водки был введен запрет, и исчезла важнейшая составляющая доходов Российской империи. Причем данный запрет работал весьма своеобразно: торговля спиртным сохранялась в ресторанах первой категории, то есть высшего класса ограничения не коснулись. Пить от этого, впрочем, в стране меньше не стали. В селах перешли на брагу, пережигая зерно, а в городах получили распространение кокаин и морфий.