По уши в земле

Я быстро приподнял шляпу и поместил её к себе на голову, продолжая терзаться вопросом, почему же ничего не получилось.

– Слушай, а тебе идёт, – кивнул Наполеон. – Пожалуй, я подарю её тебе.

– Как? – удивился я. – Но ведь Вы тогда останетесь без шляпы.

– О, насчёт этого можешь не беспокоиться, – усмехнулся император. – В этом походе у меня около двадцати таких шляп.

– Как двадцати? – вырвалось у меня. – Но где же они?

Я принялся оглядываться по сторонам, но ничего похожего на шляпы в палатке не заметил.

– Они в другом месте, не здесь, – махнул рукой мой собеседник. – За их сохранность отвечает специальный человек.

– А, так они в той небольшой палатке, рядом с которой стоит охрана? – догадался я.

– Да, – коротко ответил он.

И тут я всё понял. Значит, шляпа, надетая на мою голову, не обладала никакой магической силой, поэтому я и не смог вернуться. А та, которая была мне нужна, находилась сейчас в соседней палатке под охраной, и я совершенно не представлял, как мне её оттуда забрать.

– Знаешь, пожалуй, ты пока что сними эту шляпу, – сказал вдруг Наполеон. – Я подарю её тебе потом, после компании. Сам посуди, в России ты всё время будешь находиться возле меня, и нельзя, чтобы на нас были надеты одинаковые шляпы. Согласен?

– Да, конечно, – ответил я, а затем снял с себя головной убор и вернул ему.

Наполеон положил его на прежнее место и спросил:

– Расскажи, как тебе жилось в Англии?

И я начал рассказывать, поскольку мы с профессором спланировали мою легенду заранее. Но император хоть и слушал меня, похоже, не вникал в то, что я говорю. Судя по всему, мысли его были заняты предстоящим вторжением в Россию. Да и вообще, ужинали и общались мы не так уж и долго. Вскоре император поднялся на ноги и сказал:

– Этьенн, ты пока иди к себе, отдохни несколько часов. Скоро мы начнём возводить мосты, и первые роты переправятся на тот берег. Тебе сообщат, когда нужно будет собираться в путь.

Я кивнул, поблагодарил его и вышел на улицу. Вернувшись в свою палатку, я вновь устроился на постели и приступил к размышлениям. Как мне беспрепятственно попасть в ту палатку, миновав охрану, да ещё успеть определить, какая именно шляпа обладает магической силой? Задача казалась практически невыполнимой. К тому же скоро палатки будут собраны, и мы выдвинемся в путь. Думал я довольно долго, и решение всё же пришло ко мне. Профессор говорил, что Наполеон не всегда надевал на себя магическую шляпу, а только во время важных сражений. Да я и лично смог убедиться в этом. Значит, мне нужно было просто дождаться какого-нибудь сражения, и уже тогда действовать.

Приняв такое решение, я закрыл глаза, чтобы ещё немного поспать, пока имелась такая возможность. В скором времени меня ожидал утомительный военный поход в необъятную Россию, так что необходимо было как следует отдохнуть и набраться сил.

Глава 19

Больше всего меня раздражали мухи, несметные полчища которых кружили над моей лошадью и ползали по ней, а поскольку я находился в седле, то доставалось и мне. Естественно, Молния тоже была крайне недовольна таким положением дел, фыркала и пыталась отмахиваться хвостом, да только не больно-то это помогало – совсем непросто было избавиться от ненавистных мух в такую жару. Ещё и пот лил ручьями, отчего одежда постоянно липла к телу, и в такие моменты я мечтал о том, чтобы пошёл дождь и оградил нас от этих напастей. А когда было уже совсем невмоготу, я подстёгивал лошадь, и мы с ней стремительно неслись вперёд, наслаждаясь встречным ветром, который спасал и от жары, и от назойливых мух. Только находясь на марше, далеко не ускачешь, да и Наполеона никак нельзя было терять из виду, поэтому вскоре приходилось возвращаться обратно и продолжать движение в походной колонне вместе со всеми.

Прошло уже больше месяца с того дня, как Великая армия переправилась через Неман и вторглась в Россию, а у меня, к моему большому сожалению, так и не вышло завладеть магической шляпой. Хотя один раз перед битвой мне вроде бы даже представилась такая возможность, но когда головной убор оказался у меня в руках, выяснилось, что это не та шляпа, которая требовалась. Видимо, то сражение было не таким уж масштабным, всего лишь стычкой с русским отрядом, прикрывавшим отступление основных сил, поэтому Наполеон решил, что справится и так, не прибегая к магической силе шляпы.

Человека, который присматривал за шляпами, звали Бернар. Он, как и я, передвигался в императорском обозе и во время пути постоянно сидел на телеге рядом с большим сундуком, практически не отлучаясь от него. Также рядом с телегой ехали двое конных охранников, так что заглянуть в сундук, тем более закрытый на замок, во время движения не было никакой возможности. Впрочем, когда мы останавливались для отдыха, подобраться к шляпам тоже не представлялось возможным.

Французские солдаты не брали с собой палатки в длительные походы, а именно такой поход у нас сейчас и был, так что во время стоянок они просто ютились вокруг костров. У офицеров палатки в наличии были, но если они знали, что не задержатся на одном месте надолго – хотя бы на несколько дней, то не устанавливали их. Императорскую же палатку ставили всегда, когда планировалась остановка более чем на пять-шесть часов, чтобы он мог побыть один, отдохнуть и немного вздремнуть. А много ему и не требовалось – четырёх часов сна в сутки вполне хватало для полноценного отдыха.

Что касается меня, то за эти пять недель я очень устал. И даже не из-за того, что приходилось много времени проводить в седле, а спать, наоборот, мало. Больше всего меня утомляла неизвестность того, когда же, наконец, мне удастся взять в руки нужную шляпу и отправиться обратно к профессору в 1951 год. Да и удастся ли вообще? Предстояло отыскать ещё целых одиннадцать артефактов, а я пока что никак не мог справиться с первым.

С самого начала военной компании в России Наполеон рассчитывал на генеральное сражение. Я же просто мечтал о нём, поскольку был абсолютно точно уверен, что тогда император наденет на голову ту самую шляпу, и одной проблемой, это что касается определения нужной шляпы из двадцати имеющихся, станет меньше. Мне останется только придумать, как заполучить её в руки. Я уже дошёл то того, что готов был, пренебрегая всякой осторожностью и безопасностью, просто рвануть к Наполеону во время битвы, сорвать с него шляпу и наконец-то покинуть этот порядком надоевший мне 1812 год. Но в памяти ещё свежи были неудачи двух предыдущих попыток, и во мне всё равно сидел страх, что на этот раз у меня опять ничего не выйдет, и я только лишь раскрою себя.

Я проводил довольно много времени верхом на лошади. Поначалу мне было непросто долго находиться в седле, но постепенно я привык. Теперь я уже не смотрел на это занятие, как на что-то неприятное и утомительное. Наоборот, монотонное покачивание словно окутывало меня какой-то волшебной дымкой и переносило из реального мира в далёкий, скрытый от посторонних глаз и видимый одному лишь мне мир грёз и фантазий. Вот и сейчас на меня нахлынули воспоминания, и я вновь мысленно перенёсся в ночь переправы Великой французской армии через реку Неман.

Меня разбудили тогда и сказали, что император просит срочно зайти к нему. Сбросив с себя остатки сна, я поспешно поднялся с постели и вышел на улицу. Ещё только-только начинался рассвет и где-то за лесом появлялись из-за горизонта первые лучи восходящего солнца. Тем не менее, лагерь уже не спал, причём давно. Большинство палаток было собрано, и количество людей вокруг значительно уменьшилось по сравнению с тем, сколько их было накануне вечером. Где-то вдали играли барабаны и слышались выкрики, и я понял, что переправа через Неман уже началась. И буквально несколько секунд спустя мои догадки подтвердил Наполеон, который вышел из своей палатки.

– А, Этьенн, – улыбнулся он мне. – Сегодня поистине доброе утро! Переправа проходит успешно, многие передовые отряды уже на том берегу, и мы так и не встретили какого-то значительного сопротивления. Только вначале небольшие группы казаков пытались отстреливаться, но теперь уже тихо, занимаем плацдарм.

– А почему они не дают отпор? – спросил я. – Разве у русских нет войск?

– Они пока не знают о начале нашей компании, а когда узнают, им ещё понадобится время, чтобы собрать вместе несколько армий, которые сейчас растянуты вдоль их западной границы. Но если честно, я бы хотел, чтобы они как можно скорее собрались воедино и сразились со мной. Ведь тогда они будут разбиты подчистую, поскольку у меня втрое больше солдат, и эта победа станет быстрой и сокрушительной. Россия падёт к моим ногам и уже никогда не сможет снова поднять голову без согласия Франции.

Я ничего не ответил на это, а только лишь кивнул, изобразив на лице восхищение. Интересно, как бы повёл себя Наполеон, скажи я ему, что его мечтам не суждено сбыться, и вместо этого практически вся его Великая армия поляжет на необъятных российских просторах? Наверное, посмеялся бы надо мной или, что более вероятно, разозлился бы. Его вера в свой усиленный с помощью магической шляпы талант полководца была безгранична, и никому не под силу было пошатнуть её. Что ж, придётся императору Франции испытать горькое разочарование.

Вскоре мы добрались до переправы, и моему взору предстало удивительное, я бы даже сказал, эпическое зрелище. Отовсюду к переброшенным через Неман мостам стягивались обширные реки пеших солдат, всадников, а также лошадей, тянувших за собой пушки или телеги с припасами. Вся эта масса разделялась на три тонких ручейка, поскольку мостов было именно столько, и непрерывным потоком перетекала на противоположный берег. А подкрепления всё подходили и подходили, и казалось, что конца и края им не будет. Точно так же и мы в составе императорского обоза вступили на один из мостов и благополучно перешли на другую сторону реки.

– Поздравляю, Этьенн, – улыбнулся Наполеон, когда мы оказались на твёрдой земле. – Теперь ты в России, как и мечтал.

Только с самого начала этой компании всё пошло немного не так, как планировал император. Вопреки ожиданиям, переправа заняла у нас больше времени, чем ожидалось, и пришлось задержаться здесь на несколько дней. Затем мы двинулись вперёд, но какого-то серьёзного сопротивления на своём пути пока что не встречали.

– Ничего, это ненадолго, – говорил мне Наполеон. – Скоро русские зашевелятся.

И действительно, на следующий день именно так и произошло. Судя по всему, до российского императора Александра I дошла весть о вторжении французской армии, и он прислал своего представителя с предложением начать мирные переговоры, но только при условии отвода вторгнувшихся войск обратно за Неман, откуда они и пришли. Наполеон согласился вступить в переговоры, но без отвода войск. Таким образом, мирным путём разрешить ситуацию не вышло, и война стала свершившимся фактом.

Силы Великой наполеоновской армии были просто огромны. Всего на русскую землю вступило более полумиллиона солдат из Франции и других государств. Со стороны России в составе трёх западных армий едва насчитывалось двести тысяч человек, которые к тому же были растянуты широким фронтом.

С одной стороны, Наполеон хотел, чтобы произошло генеральное сражение, в котором его армия одержала бы безоговорочную победу, что в первые дни войны, учитывая значительный перевес французских сил, ни у кого не вызывало сомнений. Тогда русские были бы вынуждены заключить перемирие на крайне невыгодных для себя условиях.

Но с другой стороны, Наполеон не мог остановиться в самом начале затеянного предприятия – похода в Россию, потребовавшего длительной подготовки и расхода огромных денежных средств. Ему хотелось продиктовать свои условия русскому императору Александру I не возле границы, а всё-таки в одной из столиц Российской империи – в Москве или Санкт-Петербурге. И нацелен он был вместе со своей армией именно вглубь страны для полного покорения народа, занятия территории и лишения России своей государственной самостоятельности.

Но для начала неплохо было бы избавиться от русского войска, хоть и более слабого, но всё-таки вполне боеспособного. Только русские решили не сталкиваться с неприятелем лоб в лоб, а отступить, надеясь со временем истощить его силы. И эта тактика была вполне оправданной. По мере продвижения солдат Наполеона вперёд в их тылу, начиная от самой границы России, развернулось массовое партизанское движение. Партизаны доставляли множество хлопот, и пришлось Наполеону подумать об охране своих тыловых дорог, об укреплении захваченных русских городов и выделении сильных гарнизонов. Для защиты своего тыла и обеспечения связи и снабжения он вынужден был оставлять крупные силы из состава своей наступающей армии и направлять для выполнения этих же задач подходившие из Западной Европы свежие резервы. Также у французов было много заболевших и дезертиров, и армия буквально таяла, пока даже не приняв участие в крупном сражении. Ещё русские при отступлении, чтобы уничтожить запасы, поджигали деревни, так что отсутствие провизии серьёзно истощило лошадей из французского войска.

Впереди был Смоленск, но генералы отговаривали императора двигаться дальше, убеждая подписать мирный договор и покинуть Россию. Они говорили ему, что для их солдат это не народная война, и она заранее обречена на поражение. Но Наполеон отвечал, что Александр слишком могущественен и теперь уже точно не согласится на мир, не попытав счастья в бою. Ещё он говорил, что если надо, то его Великая армия дойдёт даже до Москвы и обязательно выиграет это сражение. А между тем за его спиной всё чаще шептались о том, что погубить Наполеона может только Наполеон. Сам же он целиком полагался на силу своей шляпы.

Постепенно соотношение сил изменялось, но всё равно оставалось в пользу французов. И вот спустя пять недель, когда мне уже всё до жути надоело, а в особенности то, что у меня никак не получалось добыть магическую шляпу и вернуться с ней обратно к профессору, стало известно, что впереди нас ожидает важное сражение. Французские войска давно уже пытались отрезать друг от друга и разбить армии Барклая де Толли и Багратиона, но тем всё-таки удалось соединиться под Смоленском.

– Наконец-то мы сразимся с русскими в решающей битве, – сказал мне Наполеон. – И она станет последней битвой в этой компании, после которой падёт всякое их сопротивление.

Конечно, из рассказов профессора я знал, что сражение под Смоленском – далеко не решающее. Потом будет масштабная и кровавая битва под деревней Бородино, захват Москвы, затем отступление, холод и голод, а в итоге гибель французской армии. Но знал я и то, что в этом сражении Наполеон обязательно наденет свою магическую шляпу. Это был мой шанс, вполне возможно, что единственный, ведь профессор говорил, что перед Бородинской битвой Наполеон мог уже лишиться своей шляпы. И я должен был обязательно воспользоваться этим шансом, если, конечно, не хотел остаться здесь навсегда. А уж чего-чего, но этого мне точно не хотелось.

В тот день мы с Наполеоном обедали в его палатке, как бывало уже не раз. Лагерь разбили совсем недавно, и теперь нужно было немного подождать, когда подойдут подкрепления, прежде чем выдвигать войска вперёд на захват Смоленска.

– Мы почти окружили их армии, и теперь они от нас никуда не денутся, – сказал Наполеон. – Никакой пощады им не будет, все русские солдаты полягут здесь.

– А если им удастся выскользнуть, и они продолжат отступать? – спросил я, поскольку знал, что именно так всё и случится.

– Тогда я пойду до Москвы, – усмехнулся мой собеседник. – До неё рукой подать, а уж там-то Александр точно сдастся на милость моего величия.

Но затем он загадочно улыбнулся, подмигнул и добавил:

– Но я уверен, что всё случится гораздо раньше. Уже сегодня или завтра.