По уши в земле

– Пока лежи. Не хочу, чтобы тебя кто-нибудь увидел, по деревне могут поползти слухи. Мой дом находится на окраине, так что заедем тихо, не привлекая внимания.

Я подчинился, но постарался выглянуть из-за его спины. Впереди заканчивался лес, и начинались дома. Чуть дальше виднелись люди, и я опять спрятался за спину возницы. Возле первого дома мы остановились, он спрыгнул с телеги, открыл ворота, а затем взял лошадь под уздцы и завёл её вместе с телегой внутрь. После этого он снова закрыл ворота и сказал:

– Теперь можно не опасаться, что заметят.

Да я и сам уже понял это и спрыгнул на землю. Участок Семёна окружал высокий забор, гораздо выше человеческого роста, так что заглянуть сюда с улицы не представлялось возможным, разве что с помощью лестницы. В центре участка стоял большой дом, а вокруг него несколько строений поменьше.

– Иди за мной, – сказал Семён и направился к крыльцу.

Я последовал за ним, мы вошли внутрь, прошли через сени и оказались в большой комнате, которая, судя по всему, занимала весь первый этаж. В углу стояла большая печь, каких я раньше и не видывал, а на противоположной стороне стол. И возле стола, и вдоль стен разместились широкие лавки.

– Посиди пока, – произнёс хозяин дома, указывая на ближайшую лавку. – Мне нужно отвезти товары к старосте. После я зайду к кому-нибудь из охотников и узнаю насчёт живого зайца. Только сиди тихо.

Он развернулся и направился к двери, но я спросил вдогонку:

– А сюда никто не придёт?

– Не придёт, – не оборачиваясь, ответил он. – Моя семья сейчас у родственников, это далеко отсюда.

Сказав это, он вышел из комнаты, а я поднялся на ноги, немного огляделся и приблизился к окну. Семён как раз подходил к воротам. Открыв их, он развернул по двору лошадь с телегой и вывел их на улицу, а затем снова закрыл ворота. Таким образом, я остался один и приготовился ждать.

Время шло, Семён всё не возвращался, и меня начали одолевать различные мысли. Что, если у охотников не окажется живого зайца? Через две ночи уже необходимо быть на месте и готовиться к встрече с Наполеоном Бонапартом, так что отыскать зайца где-нибудь ещё просто не будет никакой возможности. Даже сейчас времени оставалось катастрофически мало, а путь предстоял неблизкий. Надо же ещё как-то преодолеть реку. И тут я подумал, что неплохо было бы приобрести лошадь. Но это уже следующий шаг, в первую очередь, конечно же, заяц.

Наконец, Семён вернулся, но, к моему большому огорчению, с пустыми руками.

– Живых зайцев нет, – произнёс он, входя в дом.

Видимо, все мои переживания отразились на моём лице, поэтому он поспешил меня успокоить:

– Но я договорился с одним из охотников. Завтра с утра пораньше он проверит силки и отдаст мне одного зайца. Так что всё нормально. А ты переночуешь в амбаре.

– Мне тогда не успеть, – вздохнул я. – Может, в таком случае продашь лошадь?

Семён сразу ничего не ответил, но с сомнением покачал головой, как бы отвечая на вопрос сначала самому себе. Тогда я раскрыл вещевой мешок, отыскал в нём мешочек с деньгами, вытащил одну серебряную, две золотые монеты и сказал:

– Я хорошо заплачу. Дам серебряную монету за живого зайца и две золотые за лошадь. Что скажешь?

Похоже, я предложил ему даже больше необходимого, поскольку он с улыбкой произнёс:

– По рукам!

Я облегчённо выдохнул и спрятал монеты обратно, рассудив, что во избежание обмана лучше будет расплатиться завтра. Далее последовал ужин, а когда на улице начали сгущаться сумерки, Семён отвёл меня в амбар. Это оказалось довольно просторное помещение, в котором хранились инструменты, какие-то мешки и всякая всячина, а в углу была накидана солома.

– Здесь ты и будешь спать, – сказал он.

Затем он вытащил откуда-то покрывало и постелил его поверх соломы, а после бросил туда подушку.

– Думаю, должно быть удобно, – добавил Семён. – Увидимся завтра утром.

Он вышел из амбара, прикрыл за собой створку ворот, и сразу же стало темнее. Свет проникал только лишь в одно окно, расположенное под самым потолком, да и то вечерний, тусклый. А вскоре так вообще полностью стемнело, хоть глаз выколи, как говорил когда-то профессор.

К тому времени я уже лежал на своей постели, которая и в самом деле оказалась достаточно удобной. После ночи, проведённой на голой земле возле костра, а также двух дней скитаний и переживаний, моему организму требовалось восстановить силы, поэтому мне не понадобилось много времени на то, чтобы погрузиться в глубокий сон.

Сначала я спал крепко и совершенно без каких-либо картинок в голове, но затем мне приснилась Вивьен. Я так обрадовался нашей встрече во сне, что наверняка в этот момент и наяву на моём лице появилась довольная и счастливая улыбка. Взявшись за руки, мы бежали с ней по полю и весело смеялись, а её глаза, глядя на меня, излучали дивный свет. И так мне было хорошо, что я готов был спать вечно, лишь бы только никогда с ней больше не расставаться. Но потом она вдруг замолчала, а я что-то рассказывал ей, пока не понял, что её уже нет рядом. Тогда я обернулся, да так и замер от удивления, страха и чувства невосполнимой утраты, поскольку вместо Вивьен сзади стоял специальный агент ФБР Джон Тёрнер и смотрел на меня своим ледяным пронизывающим взглядом. От этого взгляда я и проснулся.

В первое мгновение я ещё пытался удержать в памяти ускользающее лицо Вивьен, но затем оно исчезло, и я понял, что нахожусь всё в том же тёмном амбаре. И внутри помещения, и снаружи стояла абсолютная тишина: не было слышно ни заливистого пения ночных птиц, ни взволнованного стрекотания цикад, вообще ничего. И внезапно в этой зловещей тишине прозвучал неприятный скрип открывающейся створки ворот. Я насторожился, пытаясь разглядеть, кто же её открыл, но так ничего и не увидел. А затем раздались шаги. Кто-то явно направлялся в мою сторону, и я спросил громким шёпотом:

– Кто здесь?

Но ответа не последовало, и я почувствовал, что на голове у меня зашевелились волосы. А тем временем загадочный незнакомец подошёл прямо к соломе, на которой я лежал, и остановился. Я чувствовал, что он рядом, но ничего не видел, и от этой неизвестности сердце моё замерло, а кровь застыла в жилах. Только сейчас мне стал понятен смысл этого выражения. Пожалуй, такого ужаса я раньше никогда не испытывал.

– Кто здесь? – попробовал повторить я, но у меня так сильно пересохло в горле, что удалось выдавить из себя только лишь непонятный хрип.

Внезапно я ощутил какой-то замогильный холод, а в следующий миг передо мной вспыхнули двумя яркими угольками чьи-то глаза, и звукам, наконец, удалось вырваться из стиснутого спазмами горла. Я заорал так, как никогда прежде не орал.

Глава 17

Даже и не знаю точно, сколько времени длился мой крик, поскольку в данный момент время для меня вообще перестало существовать. Но как только я осознал, что никаких глаз передо мной больше нет, то сразу же замолчал. Сердце колотилось с такой бешеной скоростью, что я испугался, как бы оно не пробило грудную клетку и не выскочило из моего тела. И лишь только несколько глубоких вдохов и выдохов позволили мне немного успокоиться и прийти в себя.

Да, горящие глаза таинственного незнакомца исчезли и сам он, судя по всему, тоже, поскольку я больше не ощущал рядом с собой чужого присутствия, как прежде. Посторонних звуков тоже не было. Правда, длилось это затишье недолго. Вскоре я услышал, как на улице хлопнула дверь и со стороны дома по двору гулким эхом прокатились звуки чьих-то шагов, но уже не таящихся, а явно спешащих к амбару. Затем я увидел, как в приоткрытую створку ворот ворвался Семён с лампой в руках, и тут же раздался настороженный и взволнованный голос:

– Что случилось?

Я огляделся, так как в амбаре стало светлее, но кроме меня и хозяина дома здесь больше никого не было. Всё случившееся казалось таким странным, что я не знал, как ответить на этот вопрос. Мне даже подумалось, что горящие глаза – только лишь плод моего разыгравшегося воображения. А Семён, не дождавшись ответа, подошёл ближе и спросил:

– Это ты кричал?

– Да, – ответил я и рассказал ему, свидетелем чего мне пришлось стать.

Некоторое время он молча смотрел на меня, а затем откуда-то с улицы донеслось:

– Эй, Семён, у тебя всё в порядке?! Я слышал крик!

– Ну вот, ещё и сосед проснулся, – вздохнул Семён.

Развернувшись, он вышел из амбара и сказал:

– Это я случайно палец прищемил! Теперь всё нормально, извини, что разбудил!

– А, ну ничего, бывает! – ответил сосед.

Затем снова стало тихо, и Семён вернулся ко мне.

– Значит, говоришь, горящие глаза? – задумчиво произнёс он.

– Да, – кивнул я. – Но теперь я уже не уверен, что мне это не приснилось.

Но как выяснилось, никакой это был не сон.