Запретные сети

– Вы обе сведёте меня раньше, чем Аллах уготовил мой день. – Рамиля стирает слёзы, но я никак не отвечаю ей, лишь покачиваю нас, как когда-то моя мама в аэропорту. Вновь приходит чувство одиночества и ненужности. Выпускаю из рук Рамилю, встаю, затем подхожу к ванной комнате, чтобы Алия тоже слышала.

– Не я начинала эту игру, но, если уж приглашаешь вступить в партию, будь готова, что соперник может оказаться сильнее тебя.

Алия, замотанная в банный махровый халат, проходит мимо меня, задевая плечом.

– Это мы ещё посмотрим.

– О, Аллах, девочки, – взывает Рамиля. – Вы точно выпросите удары плетью от отца, и я не смогу вас защитить. Не ройте себе яму там, где она уже есть.

Я оборачиваюсь и выхожу, уношусь подальше от этого змеиного логова. Теперь Алия далеко не наивная девочка, в ней засело чувство зависти и гнева, за то, что её мать за нас обеих, а не просто исключительно за неё. Если раньше мне было этого не видно, и я всё воспринимала в шутку, любой её выпад, то теперь, будто глаза раскрылись, представив мне сестру в качестве мстительницы.

Войдя к себе в комнату, закрываю на замок дверь и подставляю под ручку кресло, приперев ту, чтобы теперь точно никто не проник ко мне в спальню. Где только Алия сумела добыть ключи от моей двери, неизвестно, но одно я точно поняла, что она давно планировала воспользоваться ими. Вот только не повезло ей, что я не спала в эту минуту.

Вся эта ситуация напоминает бред сумасшедшего. Отгоняю худшие мысли прочь. Роюсь в своей сумке, достаю мобильный телефон, время уже позднее, но почему-то я знаю, что Самир сейчас не спит. Мне так необходимо услышать его. Набираю ему сообщение, а сама улыбаюсь, но и волнуюсь, что с моей стороны – это будет выглядеть не прилично. Только нажимаю кнопку отправить, как вдруг, в руках зазвонил телефон, испугавшись, роняю его, затем мигом опускаюсь на пол за ним и принимаю вызов.

– Амина, рухи (душа моя) – взволнованно зовёт Самир.

– Да, я здесь, прости, что так поздно написала сообщение, – оправдываюсь, а в сердце тЕплица надежда, что я всё-таки наберусь смелости на авантюру.

– Ну что ты, Амина, – посмеивается мужчина, – я рад твоему сообщению и, конечно согласен.

– Хорошо, – тихо произношу слово.

– Будь готова, через десять минут жду у ворот. И не беспокойся, машина будет стоять дальше от дома. Я встречу тебя.

Нажимаю на кнопку, завершая наш разговор. Теперь осталось незаметно исчезнуть из дома, спасибо Алие за прекрасную идею.

Спустя некоторое время мы с Самиром оказываемся на берегу моря. Расстелив покрывало на безлюдном пляже и подальше от городских огней, мы оба погружаемся в стихию взволнованного моря, слушаем, как волны одна за одной, нахлёстывают друг на друга и выбрасывают на берег мелкие ракушки. Самир сжимает мою руку, и я не сопротивляюсь, наоборот, внутренний трепет так и рвётся наружу, желая показать всю страсть, которую я готова подарить своему мужчине. Наверное, я улыбнулась от этой мысли, потому как Самир придвинул меня к себе ещё ближе и обнял, делясь своим теплом.

– Амина, дорогая, – очень тихо произносит слова, – если бы я мог только представить, что однажды буду сидеть на этом берегу вместе с тобой. – Я немного отстраняюсь лишь для того, чтобы видеть его глаза. – Почему я раньше не разглядел тебя, рухи?

– Наверное, было не время, – отвечаю, вторя его шёпоту.

Самир берет меня за лицо обеими руками, затем целует нежно, словно я сделана из фарфора, боясь, что в руках распадусь на части. Я обнимаю его за шею, притягиваю к себе ближе, настолько, насколько позволяет нам обоим та поза, в которой мы сидим полу боком. Затем Самир падает на спину, а я оказываюсь сверху на нём. Оба рассмеялись, но затем страсть с новой силой охватывает обоих, напоминая, что сейчас не до смеха. Здесь есть только я и он – наши души и тела, тянущиеся друг другу с тех пор, как познакомились у меня на работе. Мы сливаемся в страстном поцелуе ещё сильнее, исследуем друг друга, покусывая и посасывая губы. Самир проводит руками по моей спине, не решаясь переступить запретную грань между нами, то, к чему мы определённо придём однажды, возможно, даже сейчас. Я разрываю наш поцелуй, и, сидя сверху, расстёгиваю на нём рубашку, мой Самир не сопротивляется, лишь наоборот, наблюдает за моими действиями, давая время на обдумывание. Глажу по груди, затем опускаюсь и целую прям напротив сердца, слышу его протяжный стон, затем вновь нахожу его губы. Обняв меня, Самир переворачивается так, что теперь я под ним. Я чувствую, как его возбуждённый член упирается в меня, просится на свободу, но только хозяин не спешит нарушать правила, томится не только сам, но и испытывает меня.

– Амина, – протягивает имя. – Если мы сейчас не остановимся, боюсь, я не сумею обуздать в себе то напряжение, которое чувствую рядом с тобой.

От его слов, словно таю, ощущаю, как кровь приливает к тем местам, о которых я не знала вовсе, внизу всё пульсирует, жажда познать Самира в чувственной страсти возрастает ещё сильнее. Сжимаю ноги у него за спиной, будто беру в оковы. Прикасаюсь к любимому лицу, и вглядываюсь в затуманенные вожделением глаза своему мужчине, будущему мужу.

– Если я попрошу сделать это сейчас, – начинаю я, а Самир слегка приподнимается, смотрит в упор, вслушиваясь в каждое моё слово, – Самир, – глажу по щеке, – я хочу, чтобы это случилось здесь, где никто нам не указ. Только ты и я. Под этим ночным небом, лишь Аллах станет свидетелем нашего соединения.

Самир находит мои губы, таким образом соглашаясь со мной, опускается ниже, оставляя мокрую дорожку поцелуев по шее, груди, на ходу расстёгивая мою блузку, высвобождая груди, принимается за них, мучает и мнёт. Я полностью ухожу в свои ощущения, извиваюсь, наслаждаюсь этой пыткой. Затем чувствую его ещё ниже, он с осторожностью снимает мою юбку, давая ещё время, чтобы я передумала, но я не хочу. Оставшись в одних трусиках, вдруг начало трясти от волнения, увидев Самира обнажённым, его стоящий член, готовый войти в меня, так как во сне, но это теперь реальность, вдруг охватила паника.

– Мы можем остановиться, Амина. Только скажи.

Я вновь смотрю на любимого и отрицательно мотаю головой, как болванчик. Во рту пересохло, от учащённого дыхания смешанного с желанием поскорее быть единым целым.

– Нет, – притягиваю его за руку к себе, Самир опускается на меня, прикасаясь своими телами, ощущаю жар, охвативший меня в сию секунду. – Не давай мне возможности передумать…

Самир легонько тянет за ткань трусиков, разрывая те по шву, затем гладит по бедру, где шрам, отстраняется, разрушая волнительный момент. Чёртов шрам. Я прикрываю руками грудь и только собираюсь сесть, Самир ладонью в живот прижимает меня, чтобы я оставалась в том положении, что сейчас.

– Однажды ты расскажешь мне, что произошло с тобой.

Затем Самир раздвигает мои ноги и сгибает в коленях, открывая меня для себя, кажется начинаю заливаться краской от смущения. Он опускается и целует меня туда, так же исследуя, пробуя, изучая. Хочу сжать ноги вместе, потому что для меня все ново, все такое запретное, никогда ещё не познавшее. Самир держит меня за бёдра, не даёт этой возможности, скрыться от него, ощущаю нарастающую во мне бурю эмоций, тех, что прежде я не испытывала. Хватаюсь за его волосы, тяну Самира на себя, и он не сопротивляется, что я делаю ему больно. Он вновь находит мои губы, чувствую на них свой вкус, воспламеняющий во мне противоречивые чувства, будто познав себя от мужских губ это нечто невероятное и такое постыдное, такое личное.

– Амина, – разрывая поцелуй, Самир произносит моё имя, словно мантру, смотрит в глаза, затем чувствую, как он приблизился, прикосновение тесное и тёплое. – С этой секунды ты навсегда только моя.

– Да, – постанываю почти у его губ. Я вновь обнимаю его ногами, Самир слегка приподнимает меня за талию, обеспечивая себе лучшую позу для проникновения в меня, в моё естество. Один резкий толчок, и я ощущаю жжение, жмурю глаза.

– Ааа…

Ещё один толчок, и он полностью погружается в меня, давая мне возможность привыкнуть к длине. Самир гладит меня по щеке, я раскрываю глаза, на моем лице проявляется робкая улыбка.

– Сейчас я начну двигаться, если почувствуешь дискомфорт, останови меня, рухи (душа моя).

Я молча киваю головой, затем мы погружаемся в самые невероятные ощущения, которые могут испытать мужчина и женщина, отдаваясь любви без остатка.

– Амина, любимая, – Самир наращивает темп и силу проникновения. Толчки становятся жёстче, чаще. Ощущаю нарастающую во мне энергию, которая просится вырваться наружу, на свободу, словно я держу её взаперти, и лишь любимый может высвободить эти бабочки, даруя им долгожданный полёт.

– Самир, – постанываю, обнимая его за шею. Слова еле слышны, но он понимает, что я уже на грани.

– Кончай со мной, рухи, – и с этими заветными словами мы оба кончаем, распадаясь на тысячу частичек, собрав которые можем только мы. Самир изливается в меня, глубоко и часто дышит, целует в плечо и лбом прислоняясь, не спешит разрывать нашу связь. Затем находит вновь мои губы, нежно прикасаясь, вкладывает в него всю свою душу, отдавая своё сердце только мне и больше никому. Самир осторожно выходит из меня, ложится рядом, обнимает, я переворачиваюсь на живот, и он гладит меня по спине, наслаждаясь нашим самым сокровенным событием, разделённым посреди песчаного берега под звёздным небом. Я не могу поверить, что наконец это случилось, что я подарила свою девственность своему любимому мужчине, значащего для меня большее, чем сама свобода.

– После того, как наши отцы заключат договор, – прерывает тишину Самир, я приподнимаюсь, опираясь на локти. – Я немедленно заберу тебя в свой дом, отныне ставший и твоим тоже, рухи. – Наклоняется и запечатлевает сладкий поцелуй, скрепляя им свои слова обещания.

Глава 8

Самир

Слышу отдаленный звук приближающегося утра, по всему городу эхом расползается ранняя молитва. С лучами солнца каждый мусульманин отдает часть своей души, соединяясь с Аллахом. Через молитвы, через сердце, прося прощения за грехи, как будущие, так и прошлые. Я же стою под душем, вода смывает любимый запах моей Амины, унося за собой нашу первую ночь, для себя решил, что это единственный раз, когда я её отпустил. Опираясь руками о стеклянную перегородку, вспоминаю каждую секунду, когда касался её девственного тела, теплого, шёлкового, настолько мягкого, любая ткать могла бы посоревноваться, но осталась бы в проигрыше. Амина лёгкий лепесток розы – нежная, ранимая, отдающая все до последней капли, но и сильная, словно шипы на стебле, сражается за право быть в числе первых, на самом видном месте. Улыбаюсь от одного только воспоминания, когда страсть затуманила глаза нам обоим, когда границы перестали существовать так же, как и наши обычаи и традиции. Были только наши сердца и души, переплетающиеся между собой и скреплённые той самой печатью Аллаха. Теперь во что бы то ни стало, Амина будет жить со мной, не позволю ни единой секунды провести вдали от неё. Пусть все случилось иначе, не по правилам, но на то они даны, чтобы их нарушать, и делать более преступными, запретными, желанными.

Мои мысли прерывает доносящийся из комнаты звук вибрации телефона, выключаю кран холодной воды, которая остужала мои распаленные чувства, обвязываю полотенцем бёдра, потрудившись вытереться полностью, никогда не любил так делать, вода должна иссохнуть на теле сама, даруя свежесть телу, словно насыщает его чистым воздухом. Подхожу к танцующему телефону, на экране высветился портрет Максима.

Чего вдруг Бесов звонит с утра?

По спине пробежался холодок, как острые иглы, входящие в меня, так осторожно, не причиняя боли сейчас, но определено напомнят о себе чуть позже. Принимаю вызов, ставя на громкую связь.

– Салам алейкум, Максим, – приветствую друга. Он же прерывает мои приветствия и со зловещим голосом задаёт единственный вопрос, который приводит меня в ступор.

– Самир, какого хера, ты мне дал эту зацепку? Это же твой дядя!? Ты совсем сбрендил?

Сажусь на край кровати, переключаю телефон и подношу к уху.

– Ты что несёшь? – теперь уже я срываюсь почти на крик.

– Я что несу? Тебе жить надоело, а, Самир? – Максим не успокаивается, а наоборот ещё больше приходит в ярость. – В какие игры ты играешь?

– Максим, остановись, – встаю с кровати, и нервно прохаживаясь по комнате, пытаюсь сопоставить, что к чему. – О каком дяде ты говоришь?