– О, ты такая милая, – улыбается Шерил и проводит рукой по щеке дочери. Я не верю ни единому слову. – Так выросла. Ты уже ходишь в школу, правда?
– Правда, – говорит Эйвери и не без труда разрешает Шерил себя поцеловать.
– Я купила тебе подарок, – произносит жена и указывает на диван. Там лежит такая большая кукла, о которой может только мечтать любая девочка.
– Вау, – шепчет Эйвери и подходит к дивану. Она проводит рукой по волосам куклы и поднимает на меня глаза. Она уже почти не играет в куклы, но эта игрушка особенная. Это подарок вечно потерянной матери.
– Всё в порядке, милая. Конечно, возьми её. Правда, очень красивая? – спрашиваю я, и дочь утвердительно кивает. – Отнеси её в комнату, а мы с мамой пока поговорим.
Она берёт куклу и уходит в детскую. Я знаю, что Эйвери чувствует неловкость, но ей, безусловно, приятно видеть мать. Какой бы она ни была.
– Как ты могла явиться сюда без предупреждения? – спрашиваю я у Шерил, когда дочь закрывает дверь в свою комнату.
– Здесь моя семья, – только и отвечает Шерил.
Она садится на диван и закидывает ногу на ногу. В каждом её движении столько наигранности. Да, они с Лилиан совершенно непохожи.
– Вряд ли, – отвечаю я, всё ещё оставаясь на месте. Не хочу подходить к ней ближе, никогда. – Почему ты не рассказала, что у тебя есть дочь?
– Ах, ты про Лилиан, – отвечает она так, словно ей нет никакого до этого дела. Словно? Да так и есть. – Мы не виделись пятнадцать лет. Не о ком было рассказывать.
– Ты и её бросила, не так ли? – с вызовом спрашиваю я. Шерил хмыкает.
– Её забрала социальная служба. Нам обоим пошло это на пользу, пожалуй.
– Оставлять дочерей без матери тебе, видимо, особенно нравится, – произношу я. – Лилиан совсем не такая, как ты, и в этом заслуга твоего неучастия.
– К сожалению, да. Она выросла скучной, – надменно произносит Шерил. Она встаёт и подходит ближе ко мне.
– К счастью, – поправляю я её.
Шерил проводит пальцами по моей щеке, но я перехватываю её руку. Она смеётся.
– Что с тобой, Этан? – спрашивает она и специально облизывает губы, пытаясь мня завлечь. Этот жест снова возвращает меня в мыслях к Лилиан. Она делала это совсем не так. Может, я, действительно, рано сделал выводы? – Давай развлечёмся.
– У меня другое предложение, – с улыбкой произношу я, смотря в тёмно-коричневые глаза жены, а потом наклоняюсь и шепчу ей на ухо. – Давай разведёмся.
Шерил перестаёт улыбаться и выдёргивает свою руку из моей.
– Обязательно, Этан, – отвечает она нервно. – Я заберу дочь, и мы уедем.
– Сомневаюсь.
– Мама, – кричит Эйвери из детской. Она останавливается в дверях с книгой в руках. – Почитаешь мне?
– В другой раз, дорогая, – резко отвечает Шерил. Она берёт с дивана сумочку, на ходу надевает шубу и идёт к двери. – Мы ещё вернёмся к этому разговору.
Она выходит из квартиры и громко хлопает дверью.
Эйвери молчит, но я вижу в её глазах слёзы. Мне сложно придумать оправдания такому поведению её матери, но дочери они и не нужны.
Девочка возвращается в комнату, и я слышу, как она начинает плакать. Эти слёзы разрывают моё сердце на части. Не могу выносить ни секунды, мирясь с мыслью, что моя дочь несчастна.
Захожу в детскую и обнаруживаю её на полу. Она сидит, обняв колени, и плачет. Рядом лежит книга, несколько страниц вырвано. Я собираю листы в одну стопку и сажусь рядом с дочерью.
– Тебе обидно? – спрашиваю я, девочка лишь всхлипывает. – У мамы дела, ты же знаешь, что она много работает.
Ложь, Шерил не работала ни дня, сколько я её знал.
– Она хотя бы чуть-чуть любит меня? – сквозь слёзы спрашивает Эйвери. Я приобнимаю дочь одной рукой и прижимаю к себе.
– Конечно, она очень любит тебя.
Ещё одна ложь. Шерил не любит никого, кроме себя.
– Мы когда-нибудь будем вместе? – голос Эйвери звучит жалобно. Я вытираю слёзы с её лица и целую в макушку.
– Не знаю, родная.
И это первая правда за сегодня.
Я укладываю дочь в постель и укрываю её одеялом. Эйвери говорит, что уснёт сама и не нужно с ней сидеть, а я не спорю.
Выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь, и чувствую, как сильно бьётся еле живое сердце. Как могла Шерил так поступить? Неужели ей совсем не жалко этого ребёнка, который только и делает, что ждёт её?
Я долго смотрю на вырванные страницы из книги, испытывая желание склеить их. Словно таким образом получится склеить всё остальное. Ничего подобного. Едва ли наша жизнь теперь подлежит восстановлению.
Вдруг снова вспоминаю о Лилиан и понимаю, что ни за что на свете не разрешу ей увидеть Эйвери, хотя ещё полчаса назад был готов ей позвонить.
ЛИЛИАН
Январь, 2018 год
Я сижу на полу и пытаюсь построить из кубиков высокую башню. Не получается поставить друг на друга больше пяти кубиков и это злит.
Мне четыре, и, кроме этих самых кубиков и пары потрёпанных мягких игрушек, у меня нет ничего. Когда я начинаю просить маму купить мне куклу, она злится, а меня это пугает. Поэтому я больше не прошу.
Сверху раздаётся громкий раздражающий крик, и у меня начинает болеть голова. Трудно понять, что происходит.
– Ради всего Святого, замолчи, наконец, – раздаётся крик мамы, но тот звук так и не прекращается.
Я медленно поднимаюсь наверх и заглядываю в мамину спальню. Её здесь нет, но на кровати я замечаю какой-то свёрток. Оттуда и идёт этот страшный крик. Что это? Мне страшно, и голова сейчас словно лопнет.
Я подхожу ближе, осматриваясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии мамы, и пытаюсь рассмотреть свёрток. Это всего лишь ребёнок. Я уже видела таких на детских площадках, когда гуляла с бабушкой.
От мысли о бабушке мне становится грустно. Уже несколько месяцев она не приходит, а мама сказала, что бабушка не придёт больше никогда, и что нужно о ней забыть. Это трудно.
Я сажусь на край кровати и хочу взять ребёнка на руки, но тут слышу голос матери.