Грань реального

– Убить патриарха может лишь другой патриарх. Так, Эвин?

– Да, Лексаз, ты прав. Только так. Если бы я мог освободить Альдрию ценой своей собственной жизни, поверь, я бы это сделал! Но не ценой жизней всех, кто в ней живет! Не ценой разрушения всего, созданного здесь изменяющими! Ты не представляешь, сколько всего исправлено благодаря взятой у Найтира силе. И лучше бы тебе и не знать, иначе ты ужаснешься, какой наш мир на самом деле.

– Шаткий? – Лана закашлялась и, упираясь руками, устроилась повыше. – Постоянно раздираемый тварями Грани? Не льсти себе, маг. Я в курсе, чем на самом деле занимается Арканиум. Я твои объяснения потому и хотела услышать, что происходящее пошло в разрез с указаниями из Астрали.

– Никогда в тебе не сомневался с тех пор, как впервые увидел. Даже зная, что могу умереть по твоему приказу, я не боялся этого. – Эвин обхватил голову руками, скрывая лицо. – Я ничего не боялся, Лана, после того, как погибли мои родители. Здесь, в Альдрии. Мне повезло открыть свой дар и не повезло узнать, что за любой атакой диких стоит патриарх. Найтир. Я хотел убить его сам, и мне было плевать, что это будет последнее, что я успею. Но с каждой новой ступенью обучения и посвящения я увязал все глубже. Любая моя идея, стоило попытаться ее осуществить, тянула за собой сотни и тысячи жертв, без какой-либо гарантии нужного результата.

– Да уж. Появление Мэя было тебе весьма на руку.

– У меня были секунды, чтобы все понять. Секунды, чтобы спасти его от ваших выстрелов. Я все свои силы положил на то, чтобы освободить его от влияния Найтира. Чтобы высвободить дремлющие в нем самом способности.

– На твоем месте я бы опасался Арканиума, – заметил Тройн, и Лана только сейчас заметила, что мужчина устроил ее руку на своих коленях и время от времени задумчиво ее поглаживает. – Вряд ли им понравятся твои художества с Мэем. Живой патриарх, изгнанный из подводного мира, подконтрольный им самим аккумулятор… Ох, Эвин. Ты встрял в большие неприятности. Неужели трудно было сообразить, что он не справится с Найтиром?

– В любое другое время – не справился бы. Но кровь Ланы… Ты понимаешь, что это значит? Это кровь человека. Главы Рода. Хранителя всей нашей расы. Это яд для патриарха. Это был шанс, единственный шанс.

– И что теперь?

Лана не стала отбирать руку, но выразительно посмотрела на Лиса, призывая вести себя сдержаннее. Не время и не место.

Улыбка в темных глазах мешала оставаться серьезной.

– Я мог решиться на это лишь потому, что знаю силу твоего рода.

– Который ты поставил под удар? Сколько Баго погибло, Эвин? Ты как, уже посчитал? Сколько жизней потрачено впустую, потому что ты решил использовать свой собственный шанс? Мэй мог заменить всех патриархов, покорившись Арканиуму! Всех! Освободить все города!

Лана замолчала – ей не хватало воздуха. Даже ее особенность, помогающая восстанавливаться нечеловечески быстро, не могла моментально компенсировать все утраченное. И кричать явно не стоило.

– Там был мой брат, – хрипло проговорила она. – В том вертолете, что упал последним. Мы шли на бой, зная, что защищаем будущее всей Альдрии. И все бесполезно, понимаешь? Что у нас осталось? Сумасшедшая майда и ее не более разумные дети? Годы, пока они вырастут, наполненные подобными атаками? Я не смогу защищать Альдрию все это время, или ты этого не понимаешь? Ты… ты всех нас предал.

Со стороны Эвина послышался глухой стон.

– Не говори так. Ты не знаешь, что я отдал прошлой ночью.

– Я знаю, что отдали все остальные. А ты жив. Стоишь передо мной. Зачем-то. Ты использовал меня не меньше, чем даже эту девчонку… Аори. А ты, Тройн, что молчишь? Все знал или тебе безразлично?

– Не хочу вмешиваться. И ты права, и он думал не о себе. Но, конечно, мне не нравится, что мою любимую женщину использовали в качестве отравленной приманки. Ты нашел одну лазейку в собственном Договоре, Эвин, что помешает найти и использовать другую?

Что-то в спокойных, размеренных словах Тройна давило сильнее крика Ланы. И Эвин поднял на них красные глаза, наполненные отчаянием и усталостью.

– Я следил за Мэем с самого начала. Клянусь, я не знал, что Найтир уже нашел тебя. Над морем линии контроля нестабильны, мы выдвинулись сразу за Мэем, а он смог отвлечь патриарха, не дать убить…

– Хватит! Мне не нужен изменяющий, который не выполняет своих обязанностей!

– Не делай этого, Лисичка, – привстав, Тройн ласково провёл по щеке женщины и поцеловал её в лоб. – Ты останешься совсем одна. Договор заключается всего один раз и с одним магом. Сейчас все слишком сложно и тяжело, и вам с Ри нужны его защита и его клятва.

– Защита? Это теперь – защита? Ты… Мерзавец!

Увернуться или отвесить пощечину Лана не могла, но слова хлестнули кнутом, заставив мужчину отшатнуться.

– Ты знал! Пусть не все, но знал! И ничего не сказал, позволил отправить меня на смерть!

– Мои догадки – вовсе не знание. И, если рассказанное Эвином – правда, то я был очень далек от истины. Лисичка… С каких пор мое позволение что-то для тебя значит? Ты когда-либо его спрашивала? Я ни разу не решал что-либо за тебя, даже когда это рвало мое сердце. Или, думаешь, мне не хотелось запереть тебя под самыми надежными замками, оградить от всего мира? Ну, смешно это даже представить.

Эвину больно было на них смотреть. И он решился.

– Я виноват больше, чем ты думаешь, Лана. Я виноват, что оценил свою собственную жизнь больше вашего будущего. Но я один могу это исправить, если останусь рядом. Да, если ты разорвешь Договор, я вернусь в Арканиум. И постараюсь забыть о том, что расскажу сейчас. И вам двоим посоветую то же.

– Я вся внимание.

– Ты ведь знаешь, что власть Риего строилась на двух основных позициях. Род Тройн и подчинение Арканиума.

– Подчинение – явная гипербола, – насмешливо протянул Лексаз.

– Тем не менее, оно имело место быть. Риего имел рычаги влияния на магов, а Старший род Тройн имел влияние на короля. Будешь это отрицать?

– Не буду, – тонко улыбнулся мужчина. – Но я сам специально устранился от происходящего. Это слишком куча вонючая, пусть из нее и извлекают золотые слитки.

– Это и была твоя главная ошибка.

Лана никогда не видела такого спектра эмоций на лице своего мага. Конечно, это не Гарл, – тот всегда выглядел подобием каменной статуи. Но самоконтроль занимал первое место среди дисциплин Арканиума, и главный изменяющий Старшего рода априори не мог быть отстающим.

Да, выбор между несколькими мужчинами делала она сама. И выбор казался удачным, до сегодняшнего дня. Сколько раз Эвин прикрывал ее спину, сколько раз спасал жизнь явно, о скольких она не знала и никогда не узнает?

А сколько раз она сама была пешкой в его руках? Кажется, больше, чем думалось.

– Ошибка?

– Ты главный наследник и потенциальный претендент на место Главы рода.

– Да чтоб вас всех… Ян прекрасно знает, что я отказался от любой борьбы за это место.

– А ты не догадываешься, что нужен ему? – язвительно спросил маг. – Нужен в столице, а не где-то на задворках? И уж тем более не в чужом роду?

– Я и не собиралась заключать официальный брак, закрепленный обрядом, и приводить его в род Баго, – удивленно отозвалась Лана, не понимая, почему Лексаз смотрит на мага так, словно хочет попросить замолчать. – Это вовсе не обязательно, и делается лишь для того, чтобы гарантировать будущую особенность детей. Что, собственно, и произошло позже. Но у Баго достаточно потомков.

– А у Тройнов? Всего две ветви Старшего рода, Лана. В одной – Лексаз и несколько замужних женщин, в другой – Ян и его сестра. И, заметь, ни одного ребенка с достаточно сильной особенностью.

– Ян сказал, что я должен остаться в столице. И что официальный брак между мной и Дерой даст возможность возродить род. Что кровь не должна распыляться, что ему нужны гарантии появления нового наследника.

Лексаз цедил слова сквозь зубы, не глядя на Лану, но каждое обжигало ее огнем. Лис – и жирная, увешанная украшениями, визгливая, словно комнатная собачонка, сестра графа? Мерзко…

– Ты отказался и уехал в Альдрию, забрав Лану с собой. И, когда вы вернулись, она была беременна.

– Ян был в бешенстве. Забрал у меня доступ ко всем счетам рода, да и на пороге Дома запретил появляться. Меня это, разве что, повеселило.

– Ты не преминул ему это показать, тешась собственной независимостью и безнаказанностью. И Ян направился к королю, потому как он один мог позволить вмешательство в жизнь Главы Старшего рода.

На растертый, расцарапанный нос мага было страшно смотреть, но он сам даже не замечал, что творят его руки.