Цена изменения

Феррия отшатнулась и закрыла лицо руками.

– Да. Убийцы королей поменялись местами с их родными.

Реодор отступил, предоставляя Агену сотоварищи заключить Феррию в кольцо. Ее увели так же, как раньше Аори, – сквозь молчаливую, обескураженную толпу.

Но, если на бывшую Тень смотрели с ненавистью, то на бывшую королеву – с настоящим ужасом.

– Что с ней будет? – тихо спросила Аори.

– Не знаю, – зачем-то ответил Реодор и посмотрел на свои руки так, словно ожидал увидеть на них кровь. – Не знаю.

– Ее уже постигла самая страшная кара, какая только может существовать для матери.

Сухой, холодный голос жреца прозвучал, словно приговор. И, не сговариваясь, все они посмотрели на прижавшегося к одной из колонн принца.

Иртан испуганно, заискивающе улыбнулся в ответ.

– Боги, как же я устал, – пробормотал Реодор. – Где демоны Ратта носят?

– Я… Я попросил его… дома… остаться…

– Ясно. А вы все тут что забыли? Вон!

Придворные порскнули прочь, словно мыши.

– Герцог уже на пути во дворец, ваше величество, – жрец и не подумал лишать их удовольствия от своего присутствия. Он сложил кончики пальцев вместе и беспечно любовался получившейся фигурой.

– Дагго, я могу тебя попросить побыть нянькой?

– Ох, да без проблем, ваше величество. Нянькой ли, надзирателем, – он бросил на принца такой взгляд, что Иртан, поперхнувшись, зашелся в кашле. – Я великолепен в любой ипостаси.

– Не сомневаюсь.

– Вот и правильно, ваше величество, те, кто во мне сомневался, делали это прискорбно недолго. Смею заметить, у вас осталось одно незавершенное дело. И самое разумное – завершать его за бутылочкой вина на троих. Не приказать ли подать ее в королевские апартаменты?

– Приказать. Ты, как всегда, прав.

– Золотые слова, – улыбнулся всеми морщинами жрец.

До комнат Реодора принц, слава богам, не добрался. С его энтузиазмом и манией белого можно было ожидать, что вместо сдержанных темных тонов короля встретит что-то вроде кристаллизованной ядерной зимы.

Хотя, возможно, братишка просто не успел. Столько дел с утра надо было переделать! Разогнать всех верных трону, по совместительству – тех, кто умел думать чем-то, кроме собственных яиц, примерить на оной собственное седалище, казнить какую-нибудь девчонку.

Реодор тяжело вздохнул.

Какая-нибудь девчонка устроилась с ногами в его любимом кресле, и сгонять ее рука не поднималась.

Сколько комнат в королевском крыле? Реодор не считал. Но всего одну он по-настоящему любил, называл своим логовом или же берлогой. Всегда мог укрыться здесь. Сначала – от учителей и наказаний за шалости. Потом – когда таяли последние силы, а он не мог перестать быть королем.

В логово Реодор приглашал только самых близких людей. Иногда.

Сейчас он чувствовал, что сойдет с ума, если не вернется хотя бы ненадолго, если не увидит, что хоть что-то в окружающем короля мирке осталось прежним. Там, где раньше билось сердце, все заледенело настолько, что даже боли он не чувствовал.

Реодор налил всем вина, отхлебнул первый. Не за что поднимать тост.

– Ваше величество, что же я натворила. – Аори уставилась на стакан, не замечая резких, обеспокоенных взглядов, которые на нее то и дело бросал Лейт. – Я должна была скрывать, что изменяющая, а вместо этого…

– Разрушила еще пару схем, в которые тебя должны были втянуть, – отрезал супруг и протянул руку, чтобы коснуться плеча Аори.

Лейт, похоже, предпочел бы устроиться с ней на коротком диванчике, чтобы можно было обнять и утешить. Но Аори спряталась внутрь себя, как улитка в панцирь, и только изредка шевелила рожками, сканируя обстановку.

– Это было мое решение, – прохладно, отстраненно ответила она.

Так и не дотронувшись, Лейт вздрогнул и убрал руку.

Король тяжело вздохнул. Не только в нем поселился лед.

– Начну с простого. Лейт. Прости за то, что я сделал. Я… Сейчас надо сказать, что я не должен был так поступать, но как раз таки должен был. Как король. А как человек – должен был тебе помочь.

– Передо мной можешь не извиняться.

– Это единственное, что я могу сделать… как человек.

Король поднялся, сжал пальцы вокруг бокала так, что хрустнули суставы.

– Серьезно? Ты извиняешься передо мной?

– Да! Это проще, – Реодор зажмурился и покачал головой. – Я, как бы, готовлюсь.

Аори тихо фыркнула в своем… пардон, в королевском кресле. А его владелец, выругавшись, отбросил бокал в сторону и одним движением опустился перед ней на колено.

– Ты спасла мне жизнь. А я обманул тебя, заставил рисковать своей. Использовал тебя ради какого-то высшего блага, меньшего зла, сделал то же, что и Арканиум, что и другие. Аори, я никогда не думал, что кто-то сам, по своей воле будет готов пожертвовать собой, чтобы я жил. Что хоть кому-то я нужен, не только как управляющий механизм, вместилище для наследия. Что кто-то придет, когда в мой дом ворвутся демоны, а не отвернется, не спрячется, чтобы утром спокойно продолжить жить. Я не думал, что найдется кто-то, кого я спрошу, но… Если еще не слишком поздно… Ты сможешь меня простить?

Она не шевелилась, пока Реодор сдавленно, через сжавший горло спазм выдавливал слова. Только глаза, вначале мутные, безразличные, блестели все сильнее.

– Я могу быть твоим должником, Аори, – тихо закончил Реодор. – Но я хотел быть другом.

Губы дрогнули… и она порывисто бросилась на короля, обняла его, так же упав на колени рядом, и расплакалась, по-детски, навзрыд.

– Ваше… ваше величество, – прорвалось сквозь всхлипы, – Ну конечно! Все хорошо, правда. Все хорошо.

Ему и самому хотелось плакать, впервые за добрые два десятка лет. Руки Аори грели, словно тепло очага, рубашка промокла от таких же горячих слез, и этот живой огонь вмиг растопил ледяную глыбу вокруг сердца. Оно забилось снова, и Реодор хватал воздух ртом, не понимая, что же это происходит вообще, что это за магия такая, или нет никакой магии, а есть только хрупкая девчонка в его объятиях и ее желание, чтобы все, наконец, было хорошо.

– Ты перестанешь меня так называть когда-нибудь? – с деланным возмущением поинтересовался он.

Аори замотала головой и, кажется, попутно вытерла нос о его рубашку.

– Заканчивайте уже, – голос Лейта потеплел, словно Глава Ори тоже согрелся у маленького зареванного очага. – А то ревновать буду.