Цена изменения

– Извините, ваше величество, – Аори покраснела, как помидор, вывернулась из его рук и снова забралась в кресло.

– Беспокоиться можешь, – Реодор с нарочитым кряхтением поднялся на ноги, – если она когда-нибудь вспомнит мое имя.

– Подозреваю, что Аорьке просто нравится напоминать себе самой, что она разговаривает с самим королем.

– Ну да, – упомянутый правитель дошел до встроенного в стену бара и взял чистый стакан. – Тогда она может называть тебя Главой. Уважаемым или еще как.

– Не получится, – Аори закусила губу, чтобы не рассмеяться. – Я уже привыкла. Но я попробую.

Она бросила на Лейта шаловливый взгляд, тут же смутилась и уткнулась носом в опустевший бокал.

– Рад, что у вас все наладилось.

– Ваше величество, – не осталась в долгу любопытная девчонка. – А почему Феррия хотела вас убить? Или еще не знаете?

– Что тут знать… Чтобы королем стал Иртан.

– А если бы все раскрылось?

– Когда, – вставил Лейт. – Не если, а когда. Лана бы Фаит с землей сравняла, но выяснила, что случилось.

– К тому моменту Иртан уже принял бы наследие и помиловал ее особым указом. Тем более, она ж не лично нож в спину всадила. Да и оправдание у нее готовое есть, не придерешься.

– Ну да, – Аори нервно хмыкнула. – Убивать меня – традиционная королевская забава. Пытаться убивать. Но откуда она узнала, что я – в Фаите? И что вы тоже?

Лейт отвел взгляд. Но Реодору отчего-то было легко, словно на пороге смерти, когда все уже решено и осталось лишь отдать так много долгов, как только успеешь.

– Я рассказал ей после того, как попросил вернуть браслет. И позвал с собой, чтобы провести хоть немного времени вместе.

Он поймал ее взгляд. Ждал, что на лице Аори будет презрение, непонимание, может, ненависть или смех.

– Реодор, мне так жаль, – глаза Аори снова стали влажными. – Это так больно, когда тебя предает тот, кому доверяешь больше всего… Но кто же еще может предать?

“Глупая девочка, – с грустью подумал король. – Да, мне лучше от твоих слов, но зачем ты так с Лейтом? Неужели ты можешь простить меня, но не его?”

– Я дурак, Аори. Думал, что, если у нее и так есть все, что может дать король, то больше и не нужно.

– Раз уж у нас вечер откровений, – Лейта, похоже, не на шутку ранили слова супруги, иначе откуда столько яда? – Как давно вы…

– Переживаешь, не было ли у меня чего с мачехой?

– Ты всегда спорил с Риего, поступал наперекор ему даже себе во вред. Потому и не стал наследником.

– Демоны тебя дери, Лейт. Было, что дальше? Не я один ненавидел короля, и не я один не мог ничего изменить. Ее никто не спрашивал, хочет она замуж, не хочет… Когда Риего окончательно достали, он просто ткнул пальцем в самую молоденькую девочку на балу. И забыл о ней, стоило родиться Иртану. Спасибо ему и на этом!

– И ты…

– Лейт, хватит, – перебила Аори. Мягко, ничуть не требовательно, но он сразу осекся.

Несколько минут они сидели в тишине, каждый наедине со своими мыслями. Потом Реодор коснулся встроенной в подлокотник панели.

Музыка заполнила небольшую комнату, словно дым. Ненавязчиво, незаметно. Аори с уверенностью могла бы назвать один лишь рояль – никогда не интересовалась звучанием отдельных инструментов. Да и стиль предпочитала другой, но конкретно сейчас настроение полностью совпадало с королевским – легкая меланхолия, опустошенность после слез и желание продлить невесомое ощущение дома.

– Творчество изменяющей рода Ори, – покосившись на другую изменяющую, Реодор дотянулся до сложенного пледа и, не поднимаясь, набросил его на Аори. Удобно быть таким длинным…

Ткань накрыла ее с головой, но Аори тут же высунула изнутри любопытный нос.

– Это Ликсирэ играет? Серьезно?

– Надеюсь, она не исчезнет из Королевской Оперы. Мы просто не переживем такую потерю.

– Вы как ваше величество?

– Да, мы, Реодор Астралийский, единственный и неповторимый, а еще все это сборище лизоблюдов, папенькой пригретое.

Аори хихикнула и зашебуршилась под пледом, заворачивая себя в него, как гусеница в кокон. Мужчины наблюдали за ней с нескрываемым интересом.

– Ты пить уже не будешь? – поинтересовался Лейт, когда супруга успешно окуклилась.

– Нет, – она зевнула, спрятав лицо в коленях, и следующие слова прозвучали несколько невнятно. – Мне уже хватит, ваше… Как там Главу рода называть положено? Я забыла.

– Ваше мерзейшество, – с непроницаемым лицом “напомнил” Реодор.

– Еще? – развеселился свежепоименованный Глава.

– Сколько угодно, – король принялся напоказ загибать пальцы. – Вреднейшество, занудшейство, злодейшество, злобнейшество… э…

– Все? Так мало?

– Мне лень выговаривать остальные. И, прошу заметить, я еще не использовал неподобающие королю варианты.

Они рассмеялись и чокнулись бокалами.

Лейт откинулся на спинку кресла, устроил руки на подлокотниках, расслабился, позволил теплу и музыке течь сквозь его тело. Ноты сыпались, словно бесконечные песчинки в древних часах.

Что же предложили Ликсирэ, что она согласилась снова вернуться к изменению? Ее музыка – ее душа, и сложно с чем то сравнить ту боль, когда жертвуешь собой. Неужели у Владыки не было других изменяющих? Опытнее, сильнее, лучше? Бред.

Или опытнее и сильнее – не значит лучше? Кому, как не Дагго, знать, что такое гармония… И Ликсирэ пришла в храм и взяла на себя ответственность за его судьбу.

И за род, который получил шанс вернуться из небытия. Когда-нибудь. Не сегодня, даже не завтра.

Неужели все-таки это случилось? Пришло то долгожданное время, когда больше не нужно спешить, бежать, пытаться вырваться из сетей чужого предательства и сжечь те, которые он сам оставил за собой.

Лейт посмотрел на короля. Тот точно так же погряз в собственных мыслях, не замечая ничего вокруг. На лицо Реодора легла тень усталости. От крыльев тонкого носа к губам протянулись заметные складки, под глазами темнели круги, две вертикальные морщины рассекли лоб. Король то и дело щурился, словно рассматривал что-то невидимое или вел ожесточенный спор с отсутствующим тут собеседником.

– Ты хорошо держишься, – тихо сказал Лейт.

Вздрогнув, Реодор сфокусировал взгляд на друге. Золотой огонь в глазах потускнел, словно уголек вылетел из костра и угас в мокрой от росы траве.