– Спасибо, я немного испугалась, – она смущенно улыбнулась.
– Часто здесь так? – я обратился к хозяину.
Он покачал головой.
– Благодаря новым законам гораздо спокойней стало. Но такие тоже иногда захаживают. Думаешь, если бы такое каждый день было, я допустил бы свою дочурку до этого смрада?! – он недобро зыркнул в мою сторону.
– Нет-нет, что ты, – я поднял ладони перед собой, признавая, что был не прав.
– Но сегодня разошлись, – он задумчиво пригладил седеющие волосы.
– Просто они опять слухи обсуждают, вот и бесятся что выдуманной прибыли не получают, – девушка недовольно упёрла кулачки в свои бока.
– А кстати, про что они говорили то? – признаться, я не понял их разговор.
– Сядь парень и пей водичку, а то нагреется, а слухам таким лучше вообще не верить.
Я послушно сел на своё место и сделал пару глотков. Как же, оказывается, хотелось пить! Вода была такой освежающей, что я не заметил, как осушил всю кружку.
– Спасибо, – я от чистого сердца поблагодарил хозяина. – Ну а все-таки о чём они болтали?
– Эк любопытные какие все пошли, – прищурился мужчина. – Хотя всё равно услышишь от кого-нибудь.
Он сел напротив меня.
– Миха прибери столики, скоро будет не протолкнуться. Ну, слушай если любопытно. Говорят, что наш король стал усиленно искать Словотворца…
– Словотворца? – наша вера превозносила этих людей, ни одной молитвы не обходилось без упоминания о них. Но это были сказки, легенды ещё со времён образования Триединства. Писалось, что Словотворцами были потомки первого Бога, сошедшего с Небес на землю. Ими являлись лишь мужчины и предназначались они только достойным королям Триединства, в венах которых текла кровь основателя Дартелии, дабы служить им своей силой и одарить их своей мудростью. Но это было в незапамятные времена. Их не видели уже сотню лет со времён первой войны. Они просто исчезли. И для всех Словотворцы стали божественными людьми из писаний и молитв. Но чтобы наш новый король тайно искал их?
– А ну не перебивай старших! – сердито погрозил мне пальцем хозяин. – Да именно их. Но это просто слухи. Говорят, что как-то находят возможных кандидатов и отправляют их к королю. А что дальше никто и не знает. Вот только занимаются этим всем работорговцы.
Работорговля была запрещена законом и всех ослушавшихся отправляли на виселицу. Но это не мешало подпольно наполнять увеселительные дома ценным товаром под видом добровольного найма. Такие люди всегда находили выход.
– Поэтому многие и решили, что король наш не Словотворца ищет, а приглянувшихся мальчиков себе отбирает. И это самое плохое. Сейчас всякая гниль вылезет, да всех подряд будет воровать и работорговцам продавать. А ведь как на самом-то деле никто не знает. Действительно ли король себе кого-то ищет или просто очередные россказни, – хозяин внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты парень будь осторожнее, не нравится мне всё это. Лично я, конечно, никого не знаю, кто пропал, но всё равно…
– Ты чего дядь, – я улыбнулся. – Посмотри на меня, да кому я сдался?
Хозяин окинул меня внимательным взглядом и тоже засмеялся:
– Тебя такого туда точно не возьмут. Надо было ещё с малолетства в стражу проситься на обучение. Там, таких, как ты, целая площадь наберётся.
Когда я вышел из таверны, на город уже опускались лёгкие сумерки, но даже сейчас было по-прежнему жарко и душно. Улыбка выдавала приподнятое настроение, а рука до сих пор ощущала лёгкое прикосновение Михи. Меня даже мало беспокоили люди, которые в большом количестве попадались на пути. Я полностью погрузился в мечтательное состояние и не заметил, как быстро передо мной опять стоял небольшой домик. Горячий ветерок порывами трепал отросшие пряди. Здесь было так замечательно, всего в паре метров от места, которое мне так не хотелось называть домом. Я сделал шаг на каменную дорожку. В одно мгновение все цвета поблекли, превратившись в серую массу. Именно так я ощущал этот дом – бесцветным и удушающим.
– Я вернулся.
Мне никто не ответил. Недоумевая, я прошел сразу в кухню. Отчим сидел за столом, напряжённо смотря в одну точку перед собой, и даже не обернулся на шум. Еда, разложенная по чашкам, на вид была остывшей и не тронутой. Что-то не так. Недалеко скрипнула дверь. Пожилая знахарка из местных вместе с моей матерью выходила из комнаты Ии. Они прошли мимо меня к выходу. Я сел за стол напротив отчима. От звука выдвигаемого стула, мужчина вздрогнул. Он взглянул на меня так, словно видел впервые.
– Этан, давно ты вернулся? – мужчина натянуто улыбнулся.
– Ия, ей стало хуже?
– Ты прекрасно знаешь, как часто она болеет. Но сейчас всё сложнее, – в дверях, устало прислонившись к косяку, стояла мама.
Её тонкая фигура будто бы ссохлась ещё больше. А чёрные волосы, забранные в хвост, уже тронули седые пряди. Удивительно на сколько мы с ней были не похожи. Даже тёмно-каштановые волосы достались мне от отца. Не было ни одной чёрточки, ни одной капельки цвета, что напоминало бы во мне её. За стеной раздался кашель.
– Пойду к ней, – отчим тяжело поднялся на ноги.
Я дождался пока услышу скрип закрываемой двери.
– Ты точно не можешь ей помочь? – я слишком хорошо помнил то время, когда к маме обращались за помощью и она все силы вкладывала в лекарское умение. В памяти чётко отпечатались её сверкающие глаза и запах каждой травки.
– Не могу, я не помню…
– Не помнишь или не хочешь вспоминать? – мои слова прозвучали резче, чем мне хотелось бы.
Мама вскинула голову и, оглянувшись на дверь, подошла ближе.
– Не смей упрекать меня! Ты не имеешь никакого права. Я никогда бы не смогла ей помочь.
– Но если мы не сможем, то Ия… – мама резко зажала мне рот своей рукой. Шершавая кожа неприятно царапнула губы.
– Не смей произносить это слово, ты понял меня?
Я отодвинулся от неё.
– Мы не можем ничего сделать Этан, – уже более спокойно и твердо добавила мама, как будто пыталась в этом убедить нас обоих.
Мне хотелось закричать: «Можем! Ты могла не прятаться, а продолжать изучать свои корешки. А я мог… мог не жить такой жизнью. Возможно, тогда этого бы не произошло». Но всё, что я сказал было:
– Да, мы не можем ничего сделать.
Я лежал на своей узкой и жесткой кровати. Ноги неудобно свисали, а сон не хотел приходить. Я наблюдал, как паучок с несуразно большими лапками плетёт свою паутину. Почему-то все пауки делали это только в одном углу. Раньше я любил мечтать, что это какая-то тайна, которую знают только особые пауки. Именно им было поручено плести тут свою паутину несмотря ни на что. Теперь же я лишь раз за разом смахивал липкие нити. Сейчас мне казалось, что этот долговязый паук плетёт свою сеть для меня. Потому что я не знал, что мне делать. Во мне зарождалась буря, разрывая внутри. Моя рука невольно опустилась на заплечный мешок, валяющийся рядом с изголовьем кровати. Пальцы нащупали отцовскую книгу и сжали корешок.
– Что же мне делать?
Я понимал, что Ие требовалось хорошее лечение, которое могли себе позволить только богачи. Услуги образованного лекаря стоили дорого, как и лекарства. Где же взять столько денег обычному народу? Я мог заниматься любой тяжелой работой, но на ней много не получишь. Вспомнился разговор в таверне про работорговца. Да что уж, меня даже не возьмут в увеселительный дом восточного района. При мысли о том, как я буду глупо там выглядеть среди небесных мальчиков и девочек, уголки губ сами поползли вверх. Внезапно меня охватила злость за всё и на всех. Даже на этого несчастного паука. Я повернулся на бок, поджав под себя ноги.
Сон настиг меня неожиданно, так же как и пробуждение. Я проспал в одной позе всю ночь, и сейчас затёкшие мышцы ныли. С утром не пришло решения проблемы, всё было таким же серым. Кашель за стеной резал уши. Я мог сколько угодно злиться на мать, но сестрёнка была тут не причем. Ночью я надеялся, что всё же решение упадёт на меня с неба, но в голове лишь четко звучали слова: «Мы не можем ничего сделать».
Я быстро собрался, мне хотелось скорее уйти и работать до потери дыхания, так чтобы от боли в теле голова была пустая. Тихонько открыв дверь, я уверенно направился к выходу.
– Мамочка, а сегодня братик расскажет мне сказку? – хриплый голосок застиг меня врасплох.
– Да моё солнышко, если ты хорошо сегодня отдохнешь, то обязательно расскажет.
– Он мне обещал, кхе-кхе, сказку…
Ноги сами унесли меня прочь от дома по знакомой тропинке, в обход толпы, города и проблем. Я остановился лишь тогда, когда увидел знакомый берег с раскидистым деревом и узенькую речку. Меня успокаивало сидеть на берегу и листать книгу, чувствуя защищённость от бугристых корней.