Последний Словотворец. Кровь Первых

– Нэим… – слабый голос Маэль прозвучал в голове.

Она чувствовала мою злобу и знала, что существуют непреложные законы, которые нарушать нельзя.

Я вздохнул, успокаиваясь, и прорычал:

– Кто ты, глупое творение моего брата?

Мужчина, опустив клинок, замер. Глаза маняще блестели в лунном свете, напоминая траву из небесного сада, по которой скатывались капли росы, сверкающей на солнце.

– Дарий. Тот, кто поведет за собой глупые создания, которых бросили их творцы, Древние боги.

Глава 4

Его голос сочился ненавистью, словно яд капал из змеиных клыков.

Маэль поспешно развернулась и, выставив перед собой раскрытые ладони, вновь покачала головой. Ее движения стали решительными, из них ушла вся мягкость.

– Боги не виноваты в наших поступках. Они не обязаны исполнять просьбы людей.

Мужчина внимательно всмотрелся в лицо Маэль. Я знал, что никто не мог ее слышать, но, к моему удивлению, он тяжело вздохнул и потер рукой щеку, будто понимая все, что она хотела сказать.

– Так, значит, вы со стариком не бред несли и… – Дарий помолчал, подбирая слова, – вот эта огромная зверюга на самом деле Древний бог из сказаний?

– Забываешься, человечишка. – Я оскалил зубы.

– Так сожри меня, о Великий бог, и, может, в следующий раз ты придешь уже к ее хладному телу. – Он махнул рукой в сторону Маэль.

Она нахмурилась, с силой топнув, и несколько веточек громко треснули в ночной тишине.

– Да брось! Ваша вера не дала нам ничего! Спустился твой дражайший бог, и что? Он вернет тебе брата? Освободит людей из рабства? А может, расскажет тебе красивую сказку? Или оживит старика? Очнись, Маэль! Богам плевать на людей.

Первобытный гнев затмил разум, а когти впились в землю, вытягивая нити. Кровь зверя бурлила в венах, принося боль и жгучее желание разорвать глупца. Но мелькнувшая мысль охладила пыл. Ведь я думал так же, как и он, – подходил к братьям, пытаясь их переубедить, и даже сбежал на землю. Тогда почему сейчас ярость проснулась и жгла внутренности? Постойте… «Ее хладное тело». Я посмотрел на изменившуюся Маэль, которая все еще отгораживала меня от Дария, как будто защищала бога от человека.

– Сколько меня не было?

Я не видел ее лица, но чувствовал, как она напряглась и осторожно ответила:

– Семь лет, Нэим.

Слова, вопреки всем стараниям, отдавали горечью. Семь лет. Для богов это лишь краткий миг, но не для людей. Как я мог отсутствовать так долго?

– Почему ты не позвала меня раньше?

– А она звала, Великий бог, – с издевкой сказал Дарий.

Он прислонился спиной к дереву и сложил руки на груди. Этот человек не испытывал ни страха, ни уважения к богу. Наоборот, всем своим видом Дарий пытался показать, насколько ему противно мое присутствие.

– Когда ее дядю пытали и жгли заживо – она молилась. Когда ее брата забрали в рабство с остальными детьми – она молилась. ОНА МОЛИЛАСЬ, дьявол вас дери! – его кулак с размаху врезался в дерево, оставив глубокую вмятину.

Несмотря на все неуважение к богам, стоило признать, что Дарий был сильным и имел железную волю лидера. Я невольно восхитился такими качествами.

– Но вы, о Великий бог, остались глухи к ее мольбам, впрочем, и к остальным тоже. А сейчас явились во всей своей красе. Зачем? Сказать, что это наш выбор? Что мы сами виноваты и вы не можете ничего сделать или же не хотите? – Дарий недобро прищурился. – А может, вы желаете увидеть все своими глазами, Великий бог?

– Нет! – Маэль замахала руками.

Ее плечи дрожали, и я ткнулся носом в золотистые волосы успокаивая.

– Веди меня, человечишка.

В глазах Дария загорелся огонь – так пылали сильные души. Мне не нравился этот человек. Его правда была беспощадной и проникала слишком глубоко. Маэль положила руку мне на морду, но я аккуратно стряхнул ее. Сейчас мне не требовалось утешение – я лишь хотел знать, что тут творилось последние семь лет.

Лес, через который мы пробирались, выглядел мертвым. Я не ощущал в нем былой силы. Обычно с холодами природа засыпала, сохраняя жизнь до наступления тепла, но здесь было по-другому. Лес отказывался питаться от земных нитей. Он хотел умереть. Подушечками лап я ощущал его боль и безысходность. Богу стоило безоговорочно принять такой выбор, но мне он казался… бесчеловечным? Какое странное слово. Я тряхнул головой, отгоняя неправильные мысли.

Дарий уверенно шел впереди, даже не оглядываясь на нас. Маэль кротко следовала за ним, и мне не нравилась ее чрезмерная покорность. Она выглядела угасающей, как пламя свечи, которое пытались задуть. Семь лет. Почему же я не слышал ее молитвы, хотя как безумный искал их каждый раз?

Наконец лес стал редеть, и мы вышли на небольшую поляну возле тихого ручья. Назвать это место поселением людей было бы издевкой. Шаткие шалаши из веток и листвы служили слабым укрытием от ветра и холода. Несколько людей тесно жались друг к другу, греясь возле небольшого костра. Увидев пламя, Дарий спешно подбежал к нему.

– Я же сказал не разводить огонь ночью! Или вы хотите, чтобы за нами пришли? – он разбросал ветки, затаптывая пламя, пока от костра не остался лишь дым.

– Прости, но тебя долго не было и дети замерзли, мы хотели согреть немного воды, – голос женщины звучал очень слабо.

– Думаешь, детям поможет, если дым и огонь выдаст наше укрытие? – он продолжал напирать на них.

Маэль раздраженно отбросила волосы с лица и прошла мимо Дария, пихнув того плечом. Я еле удержался, чтобы не фыркнуть. Она сняла плащ и накинула его на плечи детей, которые жались к женщине, а потом повернулась к нам.

– А лучше, если мы все замерзнем? Они не воины.

Дарий снова некоторое время внимательно наблюдал за ее лицом и потом… улыбнулся?

– Не ругайся на меня, твой взгляд режет лучше моего меча.

Оказывается, он неплохо понимал Маэль. Сколько времени ему потребовалось, чтобы так тонко подмечать ее эмоции? Семь лет?

Тихо рыкнув, я вышел на поляну. Свет луны следовал за мной, а лапы оставляли глубокие следы. Люди возле разворошенного костра в испуге затаили дыхание.

– Что ты хотел показать мне, человечишка?

Улыбка Дария быстро сошла с лица, и оно снова приняло презрительное выражение.

– Идем, Великий бог. Пора бы снять небесную пелену с ваших божественных глаз.

В отдалении от кучки палаток стояла самая большая из них. Опорой ей служили несколько крепких деревьев, между которыми соорудили навес. Натянутая ткань свисала до земли, защищая от непогоды. Она держалась с помощью деревянных кольев и веревок. Несмотря на то что палатка была просторная, мне пришлось пригнуться, чтобы войти вслед за Дарием.

Он шире распахнул полог, чтобы свет луны попал внутрь, но и без него волчьи глаза прекрасно видели в темноте. То, что открылось передо мной, вызвало тошноту. Запах гниения, смерти и болезни удушающим смрадом впился в нос. Хотелось немедленно броситься прочь, чтобы глотнуть свежего воздуха, но я переборол себя и всмотрелся в источник зловония. Палатка полнилась людьми разных возрастов и пола. Их вид ужасал. Они были истощены и изувечены. Нити их жизней еле ощущались. У некоторых отсутствовали рука или ноги, у других сквозь рваную, изношенную ткань одежды виднелись сильные ожоги и загнивающие раны. Они даже не обращали на нас внимания, как будто исполинский волк каждый день появлялся перед ними. Что же здесь произошло?

– Вот, Великий бог, это ваш выбор – не вмешиваться в дела жалких людишек. Или хочешь сказать, что они сами виноваты? Что мы сами выбрали пойти по такому пути? А маленькие дети тоже? В чем они повинны? – его шипение звучало громче любого крика.

Ответа на вопрос не существовало. Я сам не мог этого понять. Ведь боги должны нести ответственность за свои творения, но братья всегда убеждали меня в обратном. Они твердили о праве выбора и неприкосновенности душ.