Род Ауду?льфов – волков.
Брат очень любил символичность. Три бога – три рода. Он общался только с ними, оставлял им указания, но при этом никогда не заставлял вмешиваться в жизнь других людей, которые быстро заселяли земли. Но сложность заключалась в том, что звериная кровь Первых несла в себе нити божественной силы. Она горела в венах, и контролировать их первородный гнев становилось сложнее. Тогда Сэим наделил нескольких людей с севера даром охлаждать кипящую кровь Первых родов. И дал имя им Вегарды – защитники дома. Так появился клан людей, отмеченный богами.
Брат увлеченно создавал все новое и наполнял Землю жизнью, но следить за ней не любил, предпочитая оставлять это Первым родам. Конечно же, необратимые последствия не заставили себя долго ждать, и наш цветущий мир захватили войны и болезни. Молитвы неслись к нам непрерывным потоком, и даже мне уже хотелось остановить гибель рода людского.
– Брат мой, почему ты не вмешаешься в творящееся безумие?
После очередного прошения, повторяющегося изо дня в день, я не выдержал и подошел к Сэиму в надежде хоть как-то исправить ситуацию. Он откинул черные волосы с лица и поудобнее расположился на ложе из мягких подушек. Его, как всегда, окружали всевозможные звери и птицы, а деревья склоняли свои ветви так, чтобы на брата падала тень.
– О чем ты говоришь, Нэим? – Сэим лениво потянулся.
– Твои создания убивают друг друга, завоевывают земли. Используют захваченных людей как рабов. Ты в ответе за них! – неиспытанная ранее злость охватила меня.
– Братишка, я же говорил, что боги не могут влиять на души. Это их выбор и их жизнь.
– Ты создал роды? Первых! Они тебя слушаются, так почему не вмешаешься?
Сэим недовольно сощурил зеленые глаза и все же удосужился сесть нормально, задев усыпанную цветами ветвь. Пестрые птички вспорхнули с нее и разлетелись в разные стороны.
– Дорогой мой братишка, помнишь ли ты, зачем мы создали все это? – он указал под ноги, намекая на Землю. – Не утруждай себя ответом. Того требует мироздание. Мы здесь, чтобы творить, плести нити жизни. И для этого у нас есть связь с истоками. Мы – творцы, Нэим. Это наша сущность.
– Мы несем ответственность за своих созданий. – Я упрямо стоял на своем.
– Хочешь сказать, что я должен запретить волку охотиться? Тогда он умрет от голода. Жизненный цикл, брат, он беспощадный.
– Люди не звери. У них есть душа, нужно лишь наставить их на путь истинный.
– Я создавал людей как равных нам! Чтобы они держали прекрасный мир в гармонии, были нашими собеседниками и прекрасными созданиями. Я хотел ими гордиться! И посмотри, что они сделали. – Сэим гневно махнул рукой в сторону. – Поклоняются нам, вознося жалкие молитвы, вместо того чтобы достойно говорить с нами. Убивают друг друга, создали болезни, плодятся без разбора, погрязнув в похоти. Никакого просвещения. Поэтому пусть, они сами сделали свой выбор. А тебе, Нэим, пора заняться своим делом. Ты пока не творец, только делишься силой и направляешь ее. Создай уже хоть что-то!
Сэим отвернулся и снова устроился на подушках. Тут же дерево отгородило его от меня густой листвой. Разговор был окончен. Раздосадованный и злой я пошел обратно к ручью и сел возле него рядом с белыми кроликами. Здесь звери были идеальными, ухоженными и красивыми, но я чувствовал, что на земле они точно выглядели по-другому. Пальцы замерли над кристально чистой водой, выдавая все мои сомнения. Может, брат прав и люди сами во всем виноваты? Мы боги, и нас не должны заботить их мирские проблемы. Но в ушах по-прежнему звенели отголоски молитвы. Я не хотел вслушиваться в нее. Ведь она меня не касалась. Лэим держал связь и все нити наших миров. Мне не стоило лезть в чужие владения. Но, вопреки здравому смыслу, пальцы опустились в холодную воду.
Все живое брало начало из нашего сада. Именно сюда стекались все токи жизни, и отсюда же они выходили. Круговорот. Цикл. Сначала я восторгался этим. Особенно когда здесь не было ничего и Сэим фонтанировал идеями, преображая невзрачную пустошь, превращая ее в цветущий небесный сад. Я восхищался братом и его способностями. Но теперь…
Пальцы незаметно превратились в тонкие светящиеся струйки воды и стекли в ручей, сливаясь с ним. Журчание переросло в сонм тихих голосов. Шепот обретал форму мерцающих нитей и проникал в меня, но я жаждал услышать лишь единственную молитву, которая обрывками зародила внутри невиданные чувства. Мелодичный перезвон притянул мое внимание, заставив отбросить все остальное и вслушаться только в него.
– О Древние боги, прошу, внемлите моей мольбе. Я взываю к вашей безграничной мудрости и справедливости. Мой народ гибнет от болезней и войн. Мы не в силах сдерживать врагов и лечить раненых. О великие Небеса, я прошу вас лишь о том, чтобы огонь покинул леса, а кровь детей перестала обагрять земли. Мы чтим память предков и следуем наставлениям, оставленным Вами. О Древние боги, молю, не отворачивайтесь от нас. Взамен возьмите мою душу в уплату.
Я выдернул руку из потока, разрывая связь. Капли холодной воды упали на лицо, остужая его. Голос полнился отчаянием и безысходностью. Она не просила за свою жизнь, даже наоборот: готова была отдать душу ради спасения своего народа. Почему-то молитва обычной человеческой души легла камнем в груди. Такого никогда раньше не происходило.
Земля гибла. Я чувствовал это, но никогда не видел. Знания о созданном мире передавались между нами, и контролировал их Лэим. Только он наблюдал за тем, что творится на земле.
Сэим высказал свое отношение к роду людей. Возможно, Лэим сможет внять моим словам? Я отправился к нему. Наш сад был бесконечен, и в нем всегда появлялось что-то новое, созданное Сэимом. Но одно место оставалось неизменным. Огромные и прекрасные белоснежные колонны. Высеченный рисунок на них каждый раз менялся, притягивая взгляд и пробуждая желание разглядывать его бесконечно. Иногда у меня создавалось впечатление, что колонны подпирают Небеса, а иногда – что на них держится весь мир. За ними простиралась удивительная пустыня, напоминающая наш сад вначале. Именно там предпочитал проводить время Лэим. Он наблюдал за течением жизни, ее путями и перерождением душ. Мы втроем успешно создавали и удерживали баланс, поэтому брат мог не беспокоиться и отлучаться из сада, проводя время в покое и тишине. Ему требовалось уединение больше, чем нам. Порой мне очень не хватало его мудрости и понимающей и всепрощающей улыбки. Лэиму больше всего подходило быть богом. Светлый, яркий и заботливый. Отец всему живому, а мы с Сэимом напоминали его детей, которых следовало наставлять.
Вот и сейчас он сидел прислонившись спиной к колонне. В бескрайней пустыне его золотые локоны светились, как солнечные лучи. Если бы люди увидели брата, то назвали бы бесподобной и совершенной скульптурой. Лэим медленно повернул голову в мою сторону и мягко улыбнулся.
– Не часто ты решаешь посетить меня, Нэим.
Я сел поблизости и посмотрел на переливающиеся нити, струящиеся от колонн. Они оплетали ноги Лэима и убегали вдаль.
– Я не хочу мешать твоему уединению, брат.
– Вы никогда не мешаете мне.
– Что ты видишь сейчас, о чем думаешь?
Лэим наклонил голову и на мгновение прикрыл глаза. Выражение лица из расслабленного стало сосредоточенным, как будто он пытался уловить что-то, ведомое только ему. Нити вспыхнули ярче.
– Я прислушиваюсь к жизни, Нэим. Залечиваю дыры, наблюдаю за бесконечными циклами. Исполняю наше предназначение. Мы проводники великой силы и ответственны за нее. Гармония должна быть во всем. – Прищурившись, Лэим посмотрел на меня. – Ведь именно за этим ты решил нарушить мое уединение. Тебе не нравится, что происходит в нашем мире.
– От тебя невозможно что-то утаить, брат. – Я тяжело вздохнул. Меня не радовала сама мысль о том, что придется осуждать Сэима за его выбор. – Почему мы должны пренебрегать молитвами людей?
– Потому что мы не имеем права на них ответить. Они наши творения, Нэим, но боги их сотворили не для того, чтобы управлять ими, а для того, чтобы они стали поддержкой нашего мира. Думаю, что Сэим сказал тебе то же самое, пусть в более грубой форме. Пойми, мы дали им все блага для жизни. А наш брат даже привел на землю три сильных рода для контроля равновесия. Но ничего не помогло. Они вспоминают о нас только тогда, когда им нужно чудесное вмешательство. А ведь в самом начале люди приносили дары, чтобы разделить их с нами, и говорили о значении жизни, о вечном и главном. Я слушал их и восхищался тем, что нам удалось создать такие прекрасные души. Мы отвечали им, одаряя благами, отводя болезни и наделяя бесконечным перерождением. Люди не боялись смерти, а считали ее наградой за свой путь. Они не оплакивали умерших, потому что знали – боги позаботятся о них.
Я слушал его и понимал, но мне все равно казалось неправильным вот так отвернуться от человеческого рода, предоставив людям полную свободу.
– Позволь показать тебе, Нэим, что стало с тем миром, который ты помнил.
Сверкающие нити потянулись ко мне, и я неуверенно позволил им опутать ноги. В мгновение ослепительно чистая пустыня превратилась в пестрый хоровод, который кружился перед глазами все быстрее и быстрее. И как брат справлялся с таким потоком? Мне стало дурно. Но вот разноцветный танец прервался, и я увидел наш мир.
Мы сотворили его упоительно прекрасным, а сейчас он горел в огне и утопал в крови. Смрад от болезней оседал на коже. Природа стенала от боли так оглушающе, что хотелось закрыть уши, лишь бы не слышать ее. Наш земной сад стал адом – и это с ним сотворили люди. Теперь я понимал, для чего они его придумали. Это был их способ запугать и наказать себя даже после смерти. Но зачем? Ведь мы никогда их не карали. В чем смысл заменять беседы поклонением, а дары – наказанием? Сумасшествие.
– Теперь понимаешь, Нэим? Как можно помочь тем, кто в помощи не нуждается?
– Я понял тебя, брат. Благодарю за мудрость и не смею больше тебя беспокоить.
Нити распались, а перед глазами по-прежнему стояла ужасная Земля, полная грязи и порока. Меня охватило негодование. Как они могли так поступить с нами? Теперь слова Сэима не казались такими несправедливыми. Попрощавшись с братом, я вернулся в небесный сад.
* * *
Время неумолимо шло. Я помогал братьям контролировать силу жизни и распределять ее. Заполнять бреши, которые образовались из-за бездумных и эгоистичных поступков людей. С каждым мгновением прорехи множились, неумолимо раня тонкую ткань бытия. Но когда я думал, что гнев Сэима был праведным, внутри неприятно кололо и тянуло. Молитвы душ не покидали мысли ни на секунду.
– Ты никак не успокоишься, братишка?
Сэим, представший в ипостаси огромного зеленоглазого волка, тут же сменил звериный облик на человеческий. Он тряхнул головой и, довольно улыбнувшись, поправил легкую тунику.
– Тебе настолько сильно нравится облик зверя, брат?
– Конечно! У них совсем друга сила. Мысли становятся четкими, можно отмести все ненужное. А какие зрение и нюх! Тело переполняют восхитительные ощущения. И при необходимости только в этом обличье возможно сойти в мир людей без вреда для равновесия. Братишка, тебе определенно надо попробовать.
Богам нельзя ступать на землю в своем истинном обличье. Оно испортило бы хрупкое плетение жизни, и мир не выдержал бы нашей мощи. Сэим как самый неугомонный долго искал способ, который не нанес бы вреда мирозданию. И он нашел ответ, сотворив себе ипостась огромного волка с несколькими хвостами, которые помогали циркулировать силе. Но брат никогда не использовал этот облик по назначению. Зато в нашем саду он часто любил превращаться в зверя. Обычно после этого его посещали идеи, и у нас появлялись новые пушистые или пернатые создания.
Сэим внимательно посмотрел на меня и, выгнув брови, сказал:
– Но ты, братишка, опять хочешь послушать человеческие молитвы. – Он даже не спрашивал, а утверждал. – Не забывай, что твои сомнения передаются и нам.
– Ты против?
Сэим пожал плечами, показывая свое безразличие. Вокруг его ног вилась яркая зеленая нить – ипостась волка.