Невеста замка роз

Сам же достал из кармана шелковый платок и утер щеки, мокрые от слез.

– Теперь объявляйте, – позволил он гонцу, когда тронная зала наполнилась людьми.

– У госпожи Беллы родился наследник, – выпалил он, гордо вскидывая голову. Приятно быть вестником такого известия.

Толпа зашумела. Отовсюду слышались аплодисменты и дружные возгласы.

– Виват!

– Да здравствует!

– Хвала господу!

– Хвала госпоже Белле!

– Да восславится в веках имя Рагнара!

Вильям поднялся с трона:

– Мой внук станет правителем двух королевств. Он обретет великую славу и память в веках!

Никто и не сомневался в его словах.

Глава 26

На крутом берегу реки сидел мужчина. Покачивая ногами с обрыва, он пребывал в задумчивости. В узком, с тонкими чертами и плавно заостряющимся подбородком, лице ощущалось что-то почти зловещее. Такие лица притягивают к себе своей таинственностью. Во взгляде – печать порока, жизнелюбия и огромного разочарования, скорее даже скорби.

– Уильям! – издалека раздался женский крик.

Мужчина обернулся, шумно выдохнул: «Нашла-таки». Он, как и прежде, любил уединение, в котором находил покой. Это укромное место он облюбовал совсем недавно: кругом ни души, лишь шелест деревьев, да журчание воды. Садился на кромку берега, подставлял лицо дуновению теплого ветра и наблюдал, как в воде кружатся и плывут опавшие кленовые листья.

– Иду! – ответил он, поднимаясь с земли, без тени раздражения.

Отряхнул сухую траву со штанов, чуть размял затекшую спину, нахмурился. Ему совсем чуть-чуть не хватило времени, насладиться тишиной.

Красавица, с пламенем в синих глазах, появившаяся перед ним, была готова расплавить его одним взглядом.

– Не сердись, дорогая, – тихо вымолвил он.

– Ответь, почему ты все делаешь мне назло?

– Это неправда, Бьянка. Наоборот, я стараюсь изо всех сил угодить тебе.

Та, кусая губки, явно настроилась на скандал.

– Почему бы тебе не перестать витать в облаках и наконец-то заняться настоящим мужским делом? Ты испугал меня!

– Так я…

– Иди за мной! – перебила она.

А у самой отлегло от сердца. Иногда ей чудилось, что муж в один «прекрасный» момент соберет вещи и отправится в дорогу тайком. В его крови так много свободы, тяги к авантюрам. Несмотря на уже немолодой возраст, он все еще пребывал в хорошей физической форме, достаточно внезапного влечения, чтобы он оседлал старушку Чару и помчался в неизвестном направлении. Больших усилий стоило удержать его рядом, навсегда прервав кочевой образ жизни.

Уильям поплелся вслед за своей женщиной, которая всю дорогу до дома, жужжала, что большая пчела. Он и половины не расслышал из ее монолога, но по интонации догадывался, что она сердится не на шутку.

Бьянка обернулась на мужчину всей своей жизни и улыбнулась. Много раз признавала факт, что влюблена в этого странного человека, бывшего старше ее на целую жизнь. Когда она только-только делала первые шаги под столом в родительском доме, молодой колдун Уильям Грум получал наслаждение от плотских утех в объятиях красавиц.

Она боялась потерять мужа из-за своей глупости, неловкого слова или иной причины, по которой мужчины предают. По свойствам, данным только женскому роду, сомневалась, терзалась, но вместе с тем была готова открыть сердце ему одному. Закрывая глаза на злые смешки односельчан за спиной, она обожала своего любимого, в ее понимании – серьезного опытного мужчину. Не то, что эти рыжеволосые конопатые сверстники, способные только обслюнявить, да полапать. Да, к слову сказать, по-настоящему Бьянка до этого времени не любила.

Некоторые порывы своего сердца она не могла объяснить словами. Ей было просто хорошо рядом с ним и ничего больше не требовало объяснений. Хотя злилась, когда он напоминал ей о разнице в возрасте, или пытался усомниться в искренности ее чувств. Когда заканчивались слова, она нежно целовала его в губы и ссора сходила на нет.

Уильям по-своему тоже был счастлив. Дни совместной жизни с супругой возносили его до небес. Ласковые слова, объятия – идиллия. Гармония в постели, сплеталась с единением душ, ведь они понимали друг друга с полуслова, а иногда хватало лишь взгляда.

В их любви так много романтики. Уильям обожал свечи. Мелькающий, дрожащий огонек всегда завораживал его. Прыгающие тени, и плавно очерченные тела в тусклом свете зажженных свечей – особая интимность. Малейшее движение руки, тела – игра теней, игра ощущений.

Перед сном, когда за окном кромешная тьма, Бьянка расставляла свечи по комнате. После садилась напротив Уильяма, брала ладонями его красивое лицо.

– Спасибо, что ты нашел меня.

– Спасибо, что дождалась.

Уильям показывал ей, как следует медленно и чувственно невесомыми движениями касаться кожи. Без слов. Тени на стене показывали, как ловко они управляют руками и телами. Без спешки, без резкостей. Лишь мягкое тепло.

Изящные пальцы колдуна скользили по шее Бьянки, ложбинке между ключиц, пробегали по плечу. Задержавшись кончиками пальцев на обнаженной груди, он останавливался, чтобы напряжение ее нервов достигло наивысшей точки. Дождавшись сладкого стона, когда каждая клеточка горячего тела ждет прикосновений, пальцы следовали дальше.

Ловя малейшее движение, Уильям пристально всматривался в глаза любимой. Та полуопускала веки, дрожала ресницами, накрывала ладонью его руку, чтобы продлить ощущения. Невероятное чудо слышать его горячее дыхание, говорящее о страсти. Движения все активнее, требовательнее прикосновения, дыхание чаще. Следующий поцелуй сливал тела в унисон. И это уже не игра.

– Возьми меня! – шептала она, облизывая опухшие от поцелуев губы.

Они оба понимали, что в их страсти нет запретов и условностей, лишь жгучее желание обладания друг другом.

Уильям притягивал Бьянку к себе еще теснее, и ее щёки начинало сильно жечь, а горло пересыхало, будто она не пила целую вечность.

– Я умираю, – стонала она.

– Нет, любимая, живи.

– Ты сводишь меня с ума! Нет больше сил.

– Тогда мы умрем вместе. Там наверху решили, что мы достойны друг друга.

Бьянка со смущением смотрела в его глаза, они так манили и завораживали…

– Почему ты вся дрожишь? Тебе холодно? – спрашивал он с такой любовью, что она вновь теряла голову.

– Только не отпускай меня! Держи крепче, – просила она.

Уильям счастливо улыбался. Стоит заметить, что делал это он достаточно редко. Обычно его черная душа радовалась только от совершенных пакостей. Перед этой женщиной он был слаб, а ядовитая душонка внезапно становилась нежнее лепестков роз.