Опасное любопытство. Часть 1

– Девять миль, – отрезала Руслана и отвернулась к окну.

И мы поехали прочь от Центра кармалогии.

– Райан, остановите здесь, – попросила она.

– Так ведь еще…

– Это ничего. Мы с Тедом пройдемся. А вы, Райан, просто отвезите все это ко мне домой, – она ткнула указательным пальцем в пакеты.

– А назад? – упорствовал Райан.

– Назад нас отвезет Данила.

– Вылезайте, Тед, у нас будет серьезный разговор.

Мы вышли на дорогу, посыпанную мелким гравием, и некоторое время шли молча, только гравий ритмично хрустел и перекатывался под подошвами.

– Восхитительная равнина, вы не находите? – наигранно произнесла она.

– Да, – подтвердил я.

– Вы здесь впервые?

– Нет, я здесь уже бывал.

Ее возбуждение потухло после моего ответа; лицо приняло сердитое выражение.

– Я здесь был очень давно, еще в раннем возрасте, с моим отцом.

– Надо же, – безучастно сказала она и, скрестив руки на груди, прибавила шагу.

Мы снова замолчали. Я недоумевал: почему ее настроение столь резко изменилось? Мы свернули с дороги на тропинку, окаймленную высокой красивой тонкой травой. Трава медленно колыхалась под ленивыми дуновениями ветра, и создавалось впечатление морских волн, плавно перекатывающихся одна за другой. Я опустил руку в это травяное море и ощутил легкое щекотание на ладони и пальцах. Воспоминания о моем отце всплыли в моей памяти.

Были они довольно туманные, поскольку мне, как восьмилетнему мальчугану, это место казалось невероятно скучным. Я хорошо помнил лишь один момент. Мой отец решил сделать крюк и показать мне девять миль дикой прерии. По его мнению, нам надо было размять ноги после долгого сидения в автомобиле. Я не хотел выходить из машины, так как было очень жарко. Горячий ветер разносил сильный запах цветущих и иссушенных трав, и мне это не нравилось. Все казалось мне тогда унылым и обыкновенным – много засохшей длинной травы, снова, и снова, и снова, и только два-три деревца виднелись тут и там. Я нехотя плелся за ним. Он остановился и сказал, что немного полюбуется природой. Я сел на корточки и уткнулся носом в стебли травы. Одинокая цикада восседала на одном из стеблей, лениво поднимая серое брюхо и издавая громкий скрежещущий звук, словно сирена пожарной машины. Мы пошли дальше по узенькой тропке: мой рослый блондинистый, хорошо сложенный польский папаша и я как полная противоположность ему: маленький, худенький, кучерявый, черноволосый сын сербской матери. Странно было вернуться сюда с Русланой.

– Давайте присядем вот тут, – она указала на прогалину в траве. Прогалина располагалась в тени дерева гледичии. Трава в прогалине была уже изрядно утоптана. Место было хорошее, и мы примостились на этом островке посреди травяного поля, скрывающего нас от посторонних глаз. Руслана глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Выглядела она усталой, скорее, даже изнуренной.

– Позвольте мне объясниться, Тед.

– Ну что вы, не стоит.

– Нет, я должна объясниться. Если мы в дальнейшем будем работать вместе, нам необходимо доверять друг другу. Я не работаю с людьми, которым не доверяю, – заявила она.

– Я весь внимание.

– Я надеюсь, что вы осознаете факт, что даже в нашем современном, прогрессивном и технологически оборудованном мире успешной женщине, занимающей высокий пост, приходится несладко.

– Я вас очень хорошо понимаю и сочувствую.

– Не жалейте меня, – отрезала она. – Я не для этого вам это говорю. Я сама выбрала свою карьеру и этому рада, дело не в этом. Дело в том, что я не могу разговаривать с вами в моем офисе по ряду причин.

– Да, да, даже у стен есть уши.

Она посмотрела на меня так, как будто в ней родилось жгучее желание придушить меня. Я слегка заволновался – а вдруг ее животный инстинкт возьмет верх над разумом и… место тихое, из свидетелей только Райан.

– Пожалуйста, не перебивайте меня и не паясничайте, – смягчилась она.

Сколько труда ей стоило подавить в себе порожденную мною злость. Видимо, она не привыкла к столь фамильярным беседам. Я был ей нужен. Я еще не знал, зачем, но понял, что я был ей крайне необходим, иначе она бы испепелила меня прямо на этой прогалине. Еще я вспомнил совет одного из моих коллег по поводу профессора Гейнера, плачущегося в одном из его многочисленных интервью о нехватке средств и молодых умов в науке. Так вот, мой коллега сказал тогда: «Бойся не того волка, который рычит, а того, который блеет как овца». Так что на всякий случай я насторожился.

– Я просто хочу сказать, что мы, я и моя группа исследователей, верим в возможность построения сферы и перемещения по пространству с ее помощью. Я давно слежу за ходом вашей работы, а после последней статьи даже Андрей и кое-кто еще из моих коллег, сведущих в этом вопросе, считают, что ваши расчеты правдоподобны, – как заправский адвокат она замолчала на самом интересном месте, ожидая, что вот сию минуту я кинусь рассказывать ей все о моем проекте. Однако я тоже, в свою очередь, молчал и ждал, что будет дальше. Это выводило ее из терпения, и она не удержалась.

– Ну что же вы молчите, Теодор?

– Я просто думаю, а стоит ли мне углубляться во все необыкновенное?

– Трусите из-за объема работы? – усмехнулась она.

– Нет, это не так. Я это говорю не для того, чтобы увильнуть от работы. У меня есть цель, которая протащит меня через рабочий процесс создания. Но мне хотелось бы иметь подтверждение того, что ваши люди имеют сходную мотивацию.

– Об этом вы можете не волноваться. Мы никогда не выходим за рамки наших возможностей. Мы предпочитаем руководствоваться целями, нежели просто мечтами, – и она снова смолкла.

Надо сказать, что от ее последнего заявления у меня возник порыв возбуждения, который подталкивал меня начать откровенный и честный разговор, но что-то мешало мне проникнуться доверием к этой женщине. Какой-то внутренний инстинкт предостерегал меня. Мой внутренний голос протестовал и грозился укокошить меня в том случае, если я начну с ней откровенничать. Я послушался и тоже не произнес ни слова. Она молчала, и я молчал. Ее это злило. Но удача снова повернулась ко мне лицом. У меня появилась возможность в этом потенциальном сотрудничестве перелезть с заднего сиденья за руль. Я был бы безмозглым дураком, упусти я такой случай.

Лицо Русланы постепенно меняло цвет с бледно-розового на багровый, глаза поминутно щурились, она закипала.

– Ну отвечайте же, наконец, черт бы вас побрал! – взвинтилась она.

– А чего именно вы от меня хотите? – вкрадчиво осведомился я.

Надо отдать ей должное, она сразу поняла, что повела себя весьма опрометчиво, дав волю чувствам. Теперь она заговорила прямо, без намеков и психологических ловушек.

– Мы хотим построить сферу перемещения по пространству. Эксперимент Гейнера с АННА пока еще не увенчался успехом, им много надо дорабатывать. Впрочем, как и нам. Но у нас много времени в запасе. Вы знаете, что у нас есть прототип. Однако он не работает. Нам нужен знающий специалист, который может возглавить проект и построить рабочую сферу. Я думаю, что если мы совместим наши знания, ресурсы и старания, то успех будет огромен, – она встала. – Я посвящу вас во все детали, если вы согласитесь с нами сотрудничать.

Я открыл рот, чтобы узнать о финансировании, но она опередила меня.

– О ресурсах и средствах не беспокойтесь. Я все обеспечу. И еще кое-что. Я советую вам не распространяться по этому поводу даже с самыми близкими вам людьми. Понятно?!

– Да, конечно.

– У вас есть два дня на размышление, в понедельник я вам позвоню.

– А можно Райан отвезет меня в офис? – почему-то я уже решил для себя, что ни за какие коврижки я, Теодор Лепски, не буду работать с такой кровожадной теткой. Мне не хотелось ее больше видеть.

– Можно, я сейчас ему позвоню, – сухо ответила она и пошла прочь, а я остался сидеть на теплой прогалине и радоваться, что наша встреча закончилась, закончилась навсегда.

Остаток дня я провел у себя в лаборатории, по возможности скрываясь от посторонних людей, дабы избежать ненужных вопросов о том, как прошла моя встреча с Ягой. Вечером я взял свою ракетку и направился в спортивный центр поразмяться с Джонни.

По дороге я думал, что все, кого я видел в лаборатории Русланы, выглядели удовлетворенными. Хотя, с другой стороны, видимость может быть обманчива. После разговора на прогалине я не был уверен, что такая женщина не применяет физических пыток на своих подчиненных для получения результатов. Нет, думаю, что никакие средства и ресурсы не могут заменить свободы.