Встретимся на Кассандре!

– Радиоуглеродный анализ показывает, что ей около девятисот лет, – авторитетно сообщил Константин, стараясь глядеть исключительно в вирт-экран. – Практически ровесница замка.

В прохладном микроклимате склепа ткани трупа частично мумифицировались, не давая скелету развалиться, и в стенде он лежал наискось, с по-прежнему вытянутыми над головой руками и распахнутым в беззвучном крике ртом. Даже волосы продолжали седыми рыжеватыми клоками торчать в стороны, как уложенные лаком.

– А судя по уцелевшим фрагментам одежды и амулетов – перед нами типичная средневековая ведьма! – Збышек, напротив, так воодушевленно увивался вокруг стенда, словно там лежала спящая красавица. Целовать ее, правда, кибертехнолог не отваживался.

– По-моему, типичные ведьмы в такие ситуации не попадают, – усомнилась Кира.

– Смотрите, что я нашел! – Реми создал еще одно вирт-окно. Секретарь весь день просеивал инфранет в поисках любой относящейся к замку информации, которая могла бы помочь судебному делу, и это, видимо, был один из найденных манускриптов. – В летописи четырнадцатого века имеется обрывочное упоминание о «черной колдунье», которой оказали недостаточно вежливый прием и она в отместку прокляла замок и ее владельца. Дескать, и замок развалится, и все баронские потомки перемрут.

– Да, ведьма она действительно была так себе, – согласилась с начальницей Трикси.

– А жаль, – веско добавила Кира.

– Возможно, дело спасла баронесса, нагулявшая наследника на стороне, – жарко вступился за ведьмино злое имя Збышек.

– Или барон решил выбить клин клином, – предположил Реми. – То бишь магию магией. В Средние века существовало поверье, что если замуровать в фундамент здания живого человека, то оно будет стоять вечно. Видимо, ведьма оказалась такой роскошной жертвой, что это перевесило ее колдовство. Ну а раз первая часть заклятия не сработала, то и со второй не выгорело.

– Первая сработала! – осенило Трикси. – Замок «развалился» и снова собрался на Кассандре.

– Ладно, уговорили – ведьма настоящая, – вздохнула Кира. – Но нам-то с ней что теперь делать?!

– Подарим историческому музею, – продолжал фонтанировать восторгом Збышек. – Или даже оснуем свой!

– В бане? – безжалостно остудила его пыл начальница.

В приоткрытую дверь лаборатории воровато заглянул Сергей Петрович, наткнулся на три грозных взгляда и один убийственный и предпочел пройти мимо.

– Значит, так, – вернулась к делу глава ОЗК. – Про шки… нашу находку мы пока никаким музеям не рассказываем и вообще не треплемся о ней за пределами замка, ясно? Переложите ее куда-нибудь в прохладное место и разберитесь с механизмом склепа, только как можно аккуратнее, чтобы не попортить плесень и паутину. Они нам еще пригодятся, когда будем делать инсталляцию с напечатанным скелетом.

– Вам же не нравилась эта идея, – удивилась Трикси.

– Мне, – с чувством сказала Кира, – не нравится ВСЕ! Но, черт побери, если этот баронишка не гнушается врать про неупокоенного предка, то я имею полное право отплатить ему тем же!

* * *

Моте Женька высыпал остатки взятого в дорогу комбикорма, как раз хватило. А вот Джеку предстояло нешуточное испытание: в столовой на раздаче стояла сама Эльвира. Вид, с которым она плюхнула киборгу в миску черпак варева, мог сравниться только с торжеством Черного Властелина, которому поверженный Светлый Паладин целует грязный сапог. Не хватало лишь раскатистого злодейского смеха.

– Я сомневаюсь, что смогу это съесть, – скорбно сообщил Джек, когда друзья устроились за самым дальним от стойки столом.

– Так не ешь, – прочавкал Женька. Гуляш как гуляш, нажористый, а легкое послевкусие половой тряпки навевало ностальгические воспоминания об общаге. – Отдай мне!

– Ну что ты, разве я могу допустить, чтобы мой… – Джек в последний момент спохватился, что Женька ему уже никакой не хозяин, – лучший друг доедал за киборгом!

В таком варианте фраза утратила половину эффектности, зато просветленный голодом Женька не упустил своего шанса:

– Ничего, все подумают, что я доедаю за хозяином!

Джек насупился еще больше и с ненавистью вонзил ложку в гуляш. Та наткнулась на какую-то кость, отскочила и стрельнула подливкой на стол. Нарочно это подстроить Эльвира никак не могла, но дополнительное унижение врага ее однозначно порадовало.

– Ну погоди, – упрямо пробормотал киборг в адрес поварихи, – мы еще посмотрим… кто за кем будет посуду мыть!

* * *

Обычно после ужина в замке становилось намного тише – часть сотрудников и опекаемые ими киборги жили, вернее, ночевали в поселке. Но сегодня взбудораженное находкой ОЗК бурлило до самого отбоя, Олегу и его отряду пришлось буквально выпихивать за дверь некоторых особо ретивых кладоискателей. Повторить успех Тайры и Алана никому не удалось, но работа Центра была сорвана напрочь – даже вальяжные дамы из бухгалтерии, обсуждавшие событие с показушным пренебрежением, отпрашивались якобы в туалет и исчезали с концами, а когда взбешенный Сергей Петрович отправлялся на их поиски, то заставал жертв запора и диареи за упоенным простукиванием стен и протопыванием полов.

Шумиха улеглась, только когда всех разогнали по спальням, и то не сразу – обитатели замка долго шумели молча, по сети, кое-как угомонившись далеко за полночь.

Еще немного выждав, раздосадованный Лаки воровато выбрался из постели.

Настроение у него было паршивое сразу по двум причинам: во-первых, Алан и Тайра стали героями дня и хвастались напропалую, на что Лаки чхать хотел, как и на призовую шоколадку из личных запасов Киры, но все равно бесило! Ну подумаешь, нашли они человеческий скелет! Он в каждом человеке есть, если его расковырять! И даже в киборге, но их ковырять сложнее.

Во-вторых, Трикси категорически запретила Лаки кормить тараканов.

С точки зрения Лаки, это был возмутительный геноцид, ведь тараканы жили в замке задолго до ОЗК, Ванессы и всех баронов, а значит, имели на него куда больше прав! Вполне возможно, что за эти годы и количество поколений тараканы успели обрести разум и основать цивилизацию хотя бы уровня ацтеков, поклоняющуюся щедрому божеству чревоугодия – по крайней мере, насекомые начали отчетливо выделять Лаки из толпы прочих кровожадных богов и наперегонки бежать к нему с молитвами. Но Трикси ехидно возразила, что подумает над этим вопросом, когда тараканы начнут проводить массовые жертвоприношения в их честь, а пока что – никакой им манны небесной!

Для каждого замкового киборга были прописаны «серые» зоны, заходить в которые запрещалось всегда или только ночью. Неразумные киборги воспринимали их границы как неприступные стены, разумные – как расхлябанный частокол, поставленный дураками для дураков. Выйдя из спальни, Лаки словил сразу два предупреждения: от «желтого» охранника и от Трикси, оба автоматические – опекунша уже спала, и запрос сгенерировал процессор. Если их проигнорировать, то система разбудит и Олега, и Трикси, но Лаки хорошо подготовился: выпил два литра воды, а в унитаз спальни запихал скомканную простыню, нажал кнопку слива и зафиксировал «поломку оборудования».

Проанализировав ответ, система создала в «серой» зоне коридор к ближайшему общественному туалету возле лестницы. Лаки мрачно оскалился и пошел туда, прижимая локтем подушку – ему нужен был маршрут до другого туалета, этажом ниже. Вернее, до подсобки по пути к нему. В «серую» зону она попадала только краем, и Лаки, тщательно закрыв за собой дверь, сел в противоположном углу, разложил по полу принесенные дары и застыл перед ними с видом Прометея.

Ничего интересного ни для киборгов, ни для тараканов в подсобке не водилось – только несъедобный хлам вроде сломанной техники, старых инструментов и оставшихся после ремонта стройматериалов, которые теоретически можно использовать, когда дела станут совсем плохи. Кира сюда сегодня уже заглядывала. Тем не менее тараканы кочевали по подсобке стадами, то буквально сыплясь гостям на головы, то, когда разгневанная жертва возвращалась с баллоном инсектицида, где-то затаиваясь. Трикси предполагала, что они ползут из кухни через щель в общей стене, но чтобы отыскать и законопатить этот лаз, надо разобрать хлам хотя бы наполовину, что еще кое-как осуществимо, а вот утрамбовать его обратно… В общем, подсобка ждала черного дня как для ОЗК, так и для тараканов.

Зимой на Кассандре было так тоскливо, что хоть ты срывайся. Если бы не несколько банок со ждущими весны жучиными яйцами и куколками, Лаки ее ждать не стал бы. Тараканов и то запрещают! А ведь они совершенно безобидные, маленькие, изящные, нежно шуршащие и такие красивые! Особенно только что перелинявшие: белоснежные с мякеньким тельцем и просвечивающим брюшком, в котором все кишки видны…

Лаки отключил дыхание, чтобы оно не мешало ему упиваться топотом сотен маленьких лапок. Тараканы друг за другом выползали из-под ржавого генератора, как раскатывающиеся из опрокинутой миски орешки, и наперегонки бежали к еде. На умиленно склонившегося над ними киборга они не обращали внимания, Лаки даже удалось осторожно погладить самых милых по спинкам, а один забежал ему на плечо и долго сидел там, благодарно щекоча усиками шею.

Вдоволь наигравшись с тараканами, Лаки неожиданно сообразил, что они приходят в подсобку вовсе не из кухни. В той стороне вообще никаких помещений нет, только толстенная каменная стена. Возле нее и хлама, кстати, гораздо меньше, достаточно отодвинуть древний генератор…

Киборг встал и, осторожно ступая между суетливой паствой, направился туда.

* * *

Дорвавшись до постели только во втором часу ночи, глава ОЗК спала как убитая, но некромант ей попался отменный.

С трудом разлепив веки, Кира обнаружила нависающую над ней черную фигуру, наподобие горгульи сидящую на корточках на спинке ее кровати. Не успела глава ОЗК отстраненно подумать: «Это всего лишь боевой киборг» – и снова закрыть глаза, как некромант сделал следующий ход.

– Вот! – гордо объявил он, сунув Кире под нос оторванную голову на черенке иссохшей до позвонков шеи, с которой на девушку посыпалось и стало быстро расползаться что-то маленькое, холодное и царапучее. – Давай шоколадку!

* * *

Женька, напротив, никак не мог уснуть в непривычном месте, и усталость от перенасыщенного событиями дня в этом только мешала. Лесник долго крутился в слишком мягкой постели, завистливо посматривая то на ушедшего в спящий режим напарника, то на свинку, громко храпящую безо всякого процессора.

После шестьсот сорок восьмой прыгнувшей через заборчик сыроежки (как Женька ни пытался призвать воображение к порядку, грибы периодически чередовались с преследующими их бабками, что отнюдь не способствовало релаксации) лесник наконец начал проваливаться в желанное забвение, но в самый хрупкий переломный момент его безжалостно оттуда выдернули.

– Джек, ты это слышал?!

– Да, – сонно отозвался киборг. – Опять вопит кто-то…

– Так, наверное, надо что-то делать?! – Женька откинул одеяло и сел, лихорадочно нащупывая ногами обувь.