У ночи длинная тень

Вдруг лопасти дрогнули. Толпа подалась назад. Отбежали подальше и Таня с Надей. Одни лишь мальчишки не двинулись с места, изучали машину, переговаривались. Все быстрее замелькали на солнце лопасти, вот слились в радужный круг. Вихрь пригнул траву и кусты, взметнул Надины волосы. Вот-вот и снесет. Ухватилась за ствол сосны и наткнулась на Танины ладони. Тут уж расступились и мальчишки…

Вертолет грузно оторвался от земли, повис в воздухе, поднялся выше, а потом чуть снизился и застыл над поляной. Гудел тяжко, даже как-то с надрывом. Будто машина, тужась, пыталась взмыть и не могла. Наконец, на метр поднялась, но тут ее боком понесло в сто¬рону, прямо на сосны за силосной ямой. С трестом врезалась вся машина в самую гущу лесных вершин. Неслыханно затрещало в воздухе, так и брызнули вхлест сучья, ветки, обломки. Вертолет не сел, а плюхнулся наземь и замолк. Запахло остро почему-то смолой, паленым…

Мальчишки вмиг восторженно окружили машину, а за ними и вся публика. Через минуту из вертолета опять показались те же лица. Команда энергично обменялась мнениями…

А из толпы полетели советы:

– Придется, ребята, разобрать вертолет и в рюкзаках назад тащить, – острил какой-то дачник.

– Не, – возразил другой, – на телегу погрузим, телеги у нас имеются.

Мальчики собирали металлические обломки.

–Э, а он фанерный! – закричал пацан. – Во сколько фанеры!..

Надя подошла ближе, глядела. Пилот полез прямо по стенке на крышу кабины. Ноги он ставил на красные квадратики на стенке, которые тут же утопали внутрь углублений, а затем, едва убирал ногу, вновь захлопывались. Протопал по крыше, осмотрел одну по¬мятую лопасть, другую и присвистнул. Спустился вниз, посидел на траве, закурил. Швырнул сигарету и вновь полез на крышу.

Народ понемногу расходился. Надя с Таней отошли и сели в тени амбара.

– Вон тетя Лера идет, – соврала Надя.

– Где? – Таня встрепенулась. Надя рассмеялась.

–Давай, если покажется, в амбар спрячемся. Не найдет, – сказала Надя.

–Что ты, нельзя.

–Вчера она тебя на полчасика отпустила, помнишь? Только мы ушли, и пяти минут не прошло, она уж тут как тут. Влетает в дом и – к тете Вере: «Надо их искать, убегут, загуляют!» – «Что ты, – говорит Вера, – они же только ушли». – «Все равно, надо проследить, не то в лагерь на танцы удерут». – «К этим студентам, что ли, из политехнического? – говорит Вера. – Да они туда не ходят». – «Знаю, как не ходят». И обе пошли сторожить у дороги.

– Хорошо, что мы на тропу свернули.

– Ну, как, допытывалась?

–Ага. На пушку брала. Потом душевный разговор, как всегда…

–Ну и как?

–Ты же знаешь, как я вру художественно? Сама верю. Перевоплощаюсь, мне бы актрисой быть, – сказала Таня. – И не узнала бы, во сколько я вернулась. Но знаешь… Когда ты ушла, а Вовка проводил меня до калитки, Джильда учуяла его и такой лай подняла! Все проснулись. Валерия Федоровна говорит, мол, бегала за нами в лагерь, волновалась. Но не думаю, чтобы она пошла, и днем-то туда ходить боится, считает, что все студенты там – хулиганы и разбойники.

–За что она их так?

– Кто-то ей чего-то приврал про случаи в лесу, поверила. Ну вот, с хозяйской половины вышла тетя Аня да дядя Петя, утешать стали меня, заступаются. Говорят: «Ничего не случится, вся молодежь гуляет, наши дети вообще до утра, а этим и до одиннадцати нельзя. Летом, в каникулы, только и отдохнуть. Семнадцать лет раз в жизни бывает, через год – уже восемнадцать, уже не то».– «Их зарежут, а мне отвечай! – Валерия в ответ. – Всю ночь волнуюсь, не сплю…»

– А прошлый раз Леруся дверь заперла, как только мы ушли, – вспомнила Надя.

– Да, я полночи домой попасть не могла. Рассказывала тебе?

– Нет, это Лера сказала наутро…

– А я сижу на траве и реву. Темно, страшно, роса выпала. А стучать не решаюсь. Но она потом сама вышла, впустила. Ох, уж эти старые девы, – с досадой сказала Таня. – Да ну их!

– Да… – Надя задумчиво глядит на избу. – Эту Леру терпеть! Хуже некуда. Да еще по шесть часов в день смычком водить. Вундеркиндик мой бедный!

– Черт! Легка на помине. Глянь, – Таня показала на дорогу.

На краю деревни возникла тетя Лера, все в том же сарафане и лечебных чулках. Она смахивала на Тараса Бульбу, только без усов, но зато в массивных очках с черной оправой.

–Ну, бегу заниматься. Вечером заходи. – Таня вскочила и, осторожно обойдя сзади тетю Леру, перебежками заспешила к своему дому. Немного погодя оттуда донеслись звуки скрипки.

Поднялась и Надя. Вытряхнула сор из стоптанных, старых тапочек, надела. Вечно бабушка пилит ее за помятую, кособокую обувь. Стала бродить у амбаров. Шишки так и давятся под ногами, хрустят, как капустные кочерыжки. Сухими шишками усеяна вся поляна. Прошла мимо вертолета. Тень длинная и крылатая распласталась по траве… А вот и лес. Знойно, смолисто. Как приятно идти по хвойному настилу, по хрустким шишкам! Нарочно покрепче нажимает она на них. Сосны смотрят на нее понимающе.

–А вот тетя Валерия живет в городе, на четвертом этаже, дорогое дерево, – Надя обернулась к мощной спелой сосне, с раздвоенным вверху стволом, с густой, как козий мех, хвоей. – Послушай, дерево, я расскажу тебе про чудачку нашу Валерию. Стало ей казаться, что соседи чересчур шумно двигают стулья. Тогда Лера купила войлока и в несколько слоев обила им свои стены, потолок и пол.

–Ну? – дерево недоверчиво качнуло ветвями.

–Верно. Но и этого мало. Знаешь, что еще она отмочила?

–Что?

–Наняла мастеров. За свой счет, чтобы у соседей прибили войлочные подушечки к ножкам стульев и всей мебели. Сосна, ты боишься ветра?

–Я? Что ты!

–А Лера боится. Даже летом не выносит сквозняка. Она ведь работает в музшколе вместе с моей тетей Верой. Всю зиму и часть осени Валерия является на работу в рейтузах, гольфах поверх рейтуз, валенках, ушанке, а на ушанку повязывает платок. Вся школа потешается. И в таком виде сидит в классе, занимается с учениками. Ну и духота в классе: окна и дверь она не открывает.

–Ха-ха-ха! Вот чудачка.

–А однажды был показательный концерт. Приехали гости. Педагоги на сцене дирижировали или аккомпанировали своим ученикам. А Валерия, как на грех, схватила насморк и в лечебных целях замотала чем-то нос. Объявляют ее номер. И вылезает Валерия на сцену в ушанке и с огромным кляпом на носу. Поклонилась публике и как ни в чем не бывало махает палочкой своим оркестрантам. Все чуть не лопнули со смеха.

–Чудно как-то, – вздохнула сосна.

Свечерело. Выпала роса, парной туман поплыл вдоль травы. Надя вышла за калитку. Кузнечиковый звон стоял и реял как будто всюду в мире, и хотелось плыть по этим звенящим волнам. Она пошла вдоль деревни. Толкнула Танину калитку.

Прыгнула навстречу хозяйская Джильда, стала лизаться, рыжая, с ласковой и страшной бульдожьей мордой, влажными глазами. Надя сунула ей карамельку и вошла в крохотную кухоньку, где тетя Лера хлопотала над керогазом. На ней были белые, до колен, панталоны и все те же лечебные чулки.

–А, заходи! – сказала она, помешивая кашу. – Гулять собираетесь?

Надя помедлила с ответом, не зная, что сказать.

–Надюша, вот что, – заговорила тетя Лера, – у вас есть лишняя раскладушка?

–Раскладушка?.. Кажется, есть.

–Принеси. Поставим ее сюда. Ноги, правда, под столом окажутся, ну ничего.

–Зачем?

–Таня поздно возвращается с гулянья, будит меня. Здесь и ей спать удобнее, и мне не слышно…