Превратности любви

– Меня интересует золотой крест, украшенный бриллиантами, который должен быть на покойном.

– А какое вам дело до его креста? – возмутилась брюнетка.

– Такое, что я распорядительница его фонда, – важно ответила дама.

– Фонда? – удивилась вдова.

– Дело в том, что покойный месяц назад открыл фонд имени себя и вложил в него все свое имущество, как движимое, так и недвижимое, – отчеканила дама. – Я уже произвела сверку, и в моем списке не хватает только креста.

– Что еще за фонд? – прищурила глаза вдова.

– Фонд, в который может обратиться каждая уважающая себя женщина с целью зачать ребенка от покойного, – любезным тоном объяснила дама. – Материала у нас для этого предостаточно, условия и средства тоже имеются. Так что если кто-нибудь из вас пожелает это сделать, милости просим. Мы всем будем рады. Ведь это просто замечательно, когда от достойного человека рождаются дети, пусть даже и после его смерти. Вы можете найти нас в здании бывшего театра. Ну, так что там насчет креста? – снова обратилась дама к Михаилу.

Тот, не говоря ни слова, подошел к покойнику, снял с его шеи требуемое украшение и отдал крест с цепочкой даме.

– Благодарю, – произнесла она и выплыла из зала, оставив всю женскую составляющую общества в ошеломленном состоянии.

Впрочем, продлилось это недолго. Первой из ступора вышла брюнетка. За ней последовали и все остальные. Соратницы по несчастью переглянулись, а затем дружно уставились на мертвеца. И взгляды их, как тут же заметил Володя, не выражали ничего хорошего по отношению к усопшему. Все пять, не говоря ни слова, вдруг выстроились в шеренгу и решительным шагом двинулись на покойника. Володя беспомощно попятился назад. Однако Михаил быстро нырнул под стол и через мгновение вынырнул с пистолетом в руке.

– А ну все назад! – грозно крикнул он женщинам. – Еще один шаг, и я вынужден буду стрелять! – Пригрозив таким образом, он загородил спиной стол с покойником и принял оборонительную позу.

Женщины остановились, вновь переглянулись и исчезли друг за другом в темноте коридора.

– Ну и ночка, – покачал головой Михаил, вытирая рукавом пот со лба. – Давненько такого не было.

– А ты постоянно оружие здесь держишь? – спросил Володя.

– Ты про это? – Михаил крутанул на указательном пальце пистолет. – Нет, он не настоящий. Племянник как-то оставил, когда здесь играл.

Володя, чтобы скрыть вновь охватившее его беспокойство, отвернулся и сделал вид, что поправляет прическу депутату, как вдруг у усопшего дрогнуло одно веко, затем другое, отчего Володе показалось, что мертвец ему подмигивает. Затем веки покойника дрогнули одновременно и закрылись.

Володю качнуло. У него закатились глаза, и, теряя сознание, он рухнул на спину, больно ударившись затылком о кафельный пол.

На следующий день гример Кострыкин на работу в похоронное бюро не явился.

Волшебный напиток

Сидя в полупустом автобусе, Рита Колычева время от времени бросала грустные взгляды в окно. За окном было серо, тускло и безрадостно, так же тоскливо было и у Риты на душе. А ведь еще совсем недавно она была уверена, что ей несказанно повезло в жизни. Например, она чистосердечно полагала, что получила прекрасное образование, успешно окончив филологический факультет. Правда, лет тридцать-сорок назад выпускницы филфака ценились намного выше, нежели теперь. Дипломатические, партийные и прочие ответственные работники считали престижным иметь в супругах не кого-нибудь, а именно филологиню, дабы достойно чувствовать себя в обществе. В дополнение к филфаку в Ритином кармане имелся еще один козырь: она в совершенстве знала два языка – французский и немецкий, а иностранные языки, как известно, ценятся во все времена. Так что, именно благодаря полученному образованию, а не чему-то иному (внешность свою Рита в расчет не брала, хотя вниманием у противоположного пола пользовалась), она считала, что сделала достаточно успешную карьеру, став редактором в издательстве, куда ее взяли на работу сразу же после окончания университета. Что же еще могло быть лучше, ведь Рита все эти годы занималась тем, что ей нравилось. А нравились ей… стихи.

Издательство «Умная книга» было небольшим, но зато оно специализировалось на выпуске высокодуховной литературы в весьма хорошем качестве. Издательство ориентировалось на думающего и эстетически подкованного читателя и предлагало ему репринтные издания, альбомы по искусству и настоящую классическую литературу – произведения, проверенные временем. Директор издательства Федор Михайлович Лоскутников сам был хорошо образованным человеком и имел в своем активе не только диплом о высшем образовании, но и степень кандидата филологических наук, а также великолепное знание пяти иностранных языков. Федор Михайлович в годы советской власти преподавал в университете, причем успешно, а когда началась перестройка, решил бросить дело, которому отдал более двадцати лет, и воплотить свою давнюю мечту в жизнь, раз эта самая жизнь предоставила ему такую возможность. Дело в том, что чуть ли не с юных лет Федор Михайлович мечтал руководить издательством и выпускать те книги, которые ему лично нравились. К реализации юношеской мечты его подтолкнуло еще одно немаловажное обстоятельство: когда рухнул «железный занавес» и многие кинулись восстанавливать оборванные за семьдесят лет родственные связи, Федор Михайлович поддался всеобщему порыву и тоже принялся активно искать родственников как со стороны матери, так и со стороны отца. Поиски велись не на пустом месте: Федор Михайлович еще в юношеские годы был посвящен своими родителями в историю семьи. По словам отца, род Лоскутниковых занимал не последнее место в дореволюционной России. Нет, к дворянскому сословию, о чем мечтает большинство искателей, он не принадлежал, но и к бедной части населения Российской империи его отнести тоже было нельзя: Лоскутниковы считались купцами средней гильдии. К сожалению, революция, а затем и гражданская война не пощадили столь замечательный род, многие Лоскутниковы были рассеянны по всему свету, а затем незаметно и постепенно канули в Лету.

Среди многочисленной родни отыскался всего лишь один представитель некогда столь славного рода. Федор Михайлович несказанно обрадовался этому чудом сохранившемуся и уцелевшему в череде трагических перипетий осколку былого. В результате наладившейся переписки, а затем и личной встречи выяснилось, что заграничный Лоскутников, оказавшись за рубежом, продолжил дело своих предков, открыв там ряд фабрик, специализировавшихся исключительно на изготовлении яблочной пастилы. Рецепт этого лакомства был вывезен вместе с незначительным имуществом из России и тщательно сохранялся в тайне все эти годы.

Федор Михайлович дважды побывал в гостях у нашедшегося родственника. Но не успели они во всех подробностях восстановить свою семейную хронику, как производитель пастилы неожиданно скончался. Тем не менее, горькое известие о кончине столь достойного родственника принесло Федору Михайловичу не только сожаление об утрате, но и приятное утешение: все свое состояние заграничный Лоскутников оставил ему. Однако в завещании было одно весьма интересное обстоятельство: наследник не имел права продать бизнес, а должен был, как и покойный, производить пастилу, не раскрывая секрета ее создания.