Жили-небыли

Надо было, наверное, покинуть перевалочный пункт в виде старой хрущевки и идти… но куда? Алена вновь подошла к балконной двери и выглянула на улицу. Там сгустились вязкие сумерки, но точно белел снег. Что если она выйдет сейчас вот так, босиком, в одном легком платье? Увидят ли ее прохожие? Препроводят ли в полицию – или сразу в больницу для освидетельствования? И Алена не знала точно, не станет ли ей холодно в этом мире, если идти босиком по снегу. Предыдущая гостья, конечно, ушла ровно в таком виде, но кто ее знает, куда и зачем она отправилась.

Пожалуй, стоило осмотреться. Алена заглянула в маленькую комнату, где нашла покосившийся шифоньер, диванчик и трехногий круглый стол. В сказке Клайва С. Льюиса портал размещался именно в шкафу, и она уделила особое внимание этой развалине, но задняя стенка у него была на месте, и одежды там, к сожалению, не обнаружилось. На кухне тоже было пусто, не считая небольшого обеденного стола со стульями, древней заляпанной плиты и пары шкафчиков. В санузле, на удивление, стояла блестящая, как космическая ракета, душевая кабина. Но в квартире не нашлось ничего из одежды или обуви – и никаких намеков, куда двигаться дальше.

Телефон, казалось, скончался смертью храбрых.

За окном совсем стемнело, и Алена попробовала включить свет – но ничего не произошло. Неужели придется сидеть здесь всю ночь в кромешной темноте?

Можно, конечно, прилечь на диван и попробовать заснуть. Хотя заснешь тут, как же. Темнота как будто сделала тишину отчетливой и звонкой, и Алена впервые услышала тиканье часов на стене. В пустой квартире, где было так мало мебели, звук отдавался гулко, и хотя он был обычным для дома, ничего сверхъестественного, ей стало еще более не по себе. Время, ее вечный враг, снова играло против нее. Тиканье казалось ей торопливым, захлебывающимся, как у бомбы с часовым механизмом, и его никак не удавалось перевести в фоновый шум.

На улице зажглись фонари, проехала машина, и свет ее фар скользнул по потолку. Ну хоть что-то. Может быть, произошла авария на подстанции, а утром ее устранят, появится электричество и телефон снова заработает. Хотелось бы верить!

Смирившись с тем, что сделать сейчас ничего нельзя, Алена прилегла на диван – и тут же подскочила с воплем: со спинки на нее съехало отвратительно холодное мокрое полотенце.

– Это уже слишком! – прошипела она.

В тот же момент раздался стук в дверь.

Кто бы это мог быть – и зачем? Хотя… она же не у себя дома. Это транзитный пункт, где она такая же гостья, как любой, кто постучится или войдет без стука, как она сама.

Она встала и на ощупь двинулась к двери. Нетерпеливый пришелец постучал снова.

– Да иду я, иду, – отозвалась Алена, правда, себе под нос. – Кто там?

– Я.

Самый популярный и самый идиотский ответ из всех возможных.

Алена повернула круглую ручку замка. Лампочка на лестничной площадке горела, и глаза не сразу привыкли к свету.

– Что впотьмах сидишь?

Но голос она узнала: тот мальчишка, что толкнул ее на пляже!

– Ты??

– Пробки вылетели, что ли? Так чего ж не наладила? – Он вернулся к щитку и поколдовал там. В квартире вспыхнул свет, сразу во всех комнатах. – Дома старые, тут такое бывает.

Гость протиснулся мимо Алены в квартиру и двинулся прямиком на кухню. Ей оставалось только последовать за ним. Он как будто стал выше ростом, почти с нее, да и голос прозвучал безапелляционно. Теперь он уже не был похож на ребенка – молодой человек, да, но уже не мальчик. Одежда на нем была та же, что запомнилась ей с пляжа: видавшие виды кофта и укороченные штаны странного зелено-коричневого оттенка. По крайней мере, его снег на улице не заставил одеться теплее.

На плечо парнишки был закинут полотняный мешок, явно знававший лучшие дни.

Прошлепав босыми ногами на кухню, он уселся к пустому столу и ласково провел рукой по потрескавшейся старомодной клеенке в клетку.

– Тебя чаем угостить, что ли? – съязвила Алена.

– А? Можно и чаем, конечно, только разве он тут есть?

– Что ж вы так плохо организовали транзитный пункт, что у вас тут нету ничего? И какого фига ты меня столкнул в расщелину?

Услышав это, парень поморщился.

– И что ты там нес про потерянную тень?

Гость встал, порылся в шкафчиках, залез в духовку и вытащил оттуда электрический чайник. Деловито водрузил его на выключенную плиту, подключил к розетке, налил из крана воды и нажал на синюю кнопку.

То ли от ярости, то ли от холода Алену начало трясти, ноги заледенели. Она стояла на пороге кухни, руки в боки, и злилась, злилась.

– Чай так чай.

– Ты кто такой вообще? Зачем тебе понадобилось меня похищать?

– Похищать – это неправильное слово, – возразил он и сунул руки в карманы. – Ты записку на столе не прочитала?

– Записку невозможно было прочитать.

Какое-то время они молчали. Гость, возможно, думал, с чего начать свой рассказ, а Алена старалась сосчитать до скольки уж там получится, чтобы снова не наброситься на него с обвинениями – да и чтобы не разреветься, чего доброго.

Часов не было слышно. В чайнике начинала шуметь вода.

– Хорошо, – совладала с собой Алена. Она подошла к окну, за которым стояла непроглядная темень, и задернула ситцевую шторку. – Давай ты мне расскажешь, как к тебе обращаться, что заставило тебя столкнуть меня в этот… портал и притащить сюда. И почему нельзя было сразу поговорить со мной по-человечески.

– Это самое простое: поговорить по-человечески нельзя было, потому что и ты, и я уже не вполне люди, – отозвался он и посмотрел на нее исподлобья, словно проверяя, не вздумает ли она это опровергать.

– К словам не цепляйся, сделай милость.

Он влез на стул, вынул из верхнего шкафчика пару древних чашек и принялся ополаскивать их. Чайник отключился. Алена села к столу и скрестила руки на груди в ожидании ответов.

– Хорошо, что ты меня дождалась, – сказал наконец гость и поставил перед ней пустую чашку. – Видишь ли, у себя на острове ты занимаешься потерявшимися душами.

– Так.

– Души у тебя попадаются двух видов. Мертвые и живые. Но это же не всё?

«Нерожденные дети», – вспомнила Алена слова красавицы.

– Ведь живые откуда-то берутся, не с неба падают? Прости за невольный каламбур. На самом деле души существуют еще до рождения. У них, разумеется, своя среда обитания. Оттуда они попадают в этот, – гость быстро ткнул в окно, – вот в этот вот мир, когда рождается ребенок. Логично?

Алена кивнула. Ей это тоже приходило в голову. Поговаривали даже, что душа сама избирает для себя будущих родителей и тот жребий, который выпадет ей в этой земной жизни. Она не очень в это верила, ведь как можно выбрать короткую жизнь где-нибудь в воюющей стране, где быстро погибнешь от голода или пыток? Если только считать нынешнюю жизнь стратегической игрой, на очередном этапе которой надо набрать максимум бонусов… но об этом ей ничего не было известно.

Или вот индусы проповедовали переселение душ. Но тогда души умерших людей должны совпадать с этими нерожденными, что ли?

– Согласен, – мрачно подтвердил парень, – все это для нашего ума невероятно сложно. Но факт. И учет ведется, и… Короче… Сама понимаешь, нерожденные души не должны шляться ни по твоему Буяну, ни по этой земле. На твоем Буяне их и не замечено. А вот тут засада – кое-кто настолько неожиданно и непредсказуемо выпилился из своего родного мирка, что Там засбоило, и – получите и распишитесь.

– Что ты несешь, давай нормально объясни.

– «Кое-кто» – это ты, детка. Помирать ты не собиралась, но самовольно прыгнула в зазеркалье и выпилилась. А твой ребенок притормозить не успел и сюда примчался.

Он замолчал и разлил кипяток по кружкам. Алена тупо посмотрела на прозрачную жидкость, недоумевая, чего тут не хватает до настоящего чая, и никак не могла сообразить. Парень повозился в ящиках и всыпал в каждую чашку по несколько сушеных ягод. Запахло шиповником.