Хочу стать балериной. Часть первая. Примите меня в балет

Крепкий фундамент

Благополучная творческая жизнь закладывается в школе. Карло Блазис, один из значимых балетмейстеров XIX века писал: «Успех или неудача во всяком искусстве зависят главным образом от того, как заложено начало. Поэтому прежде всего надо самым внимательным образом отнестись к выбору наставника, чтобы он не увлёк вас на ошибочный путь». Ученик Пьера Гарделя, лучшего представителя школы и стиля классического танца во Франции середины XVIII – начала XIX века, уже в 17 лет записал всё, что знал о танце и что хотел бы ввести нового в систему преподавания. Несмотря на такой юный возраст, Блазис имел зрелые взгляды на искусство танца. Его идеи, тщательно обдуманные и записанные им, влияли на деятельность хореографов и танцовщиков целое столетие. О гении Блазиса мы подробнее поговорим ниже. Безусловно, он опередил своё время.

Грамотный педагог бережно ведёт воспитание будущего артиста, закладывая основы здоровой сценической жизни. Чем лучше выучен артист, тем большее внимание он уделяет ежедневному тренажу и умеет распределить силы на репетициях и спектаклях.

Майя Плисецкая в воспоминаниях делилась секретами своего сценического долголетия. По словам Майи Михайловны, репетировать долго и много она не любила никогда, считая, что это «изнашивает» тело. А вот ежедневный класс был строго обязателен в её ежедневном распорядке, тем более что занималась она в классе Асафа Михайловича Мессерера. В среде артистов Большого театра его классы считались лечебными.

Класс необходим на протяжении всей службы в театре как гарантия профессионального здоровья. Даже сложно сейчас поверить, что во времена Павловой и Нижинского ежедневный урок в театре был необязателен для кордебалета. Занимались только солисты. Обязательным его сделают для всех артистов театра только после революции.

Системность воспитания тела = стабильность результата

Система воспитания артиста балета направлена на совершенствование тела, на развитие способностей, так поражающих воображение зрителей. Основой воспитания является классический танец. Ежедневный тренаж у станка и на середине зала воспитывает выносливость, силу ног, мягкость и плавность движений рук, координацию всех частей нашего аппарата, характер, без которого ничего невозможно достичь. Так культура движения входит в плоть и кровь и становится частью тебя.

День за днём, превозмогая физическую усталость, боль, высокую психологическую нагрузку, эмоциональное напряжение воспитанники и артисты балета выполняют столь необходимый для творческой жизни экзерсис. Тренаж или класс – это стабильная отличная форма, снижение риска неожиданных травм, которые сопровождают жизнь балетных артистов. Экзерсис становится частью жизни, входя в распорядок дня.

Зародившись на уроках Бошана в Академии танца, пройдя через опытные руки и ноги балетмейстеров и педагогов Ж.-Ж. Новерра, Пьера Гарделя, Карло Блазиса, Шарля Дидло, Шарля Ле Пика, Филиппо Тальони, Жюля Перро, Гаэтано и Огюста Вестрисов, Августа Бурнонвиля, Мариуса Петипа, Христиана Иогансона, Энрико Чекетти, Агриппины Вагановой экзерсис приобрёл законченную форму.

Строго определён порядок движений у станка и на середине, порядок прыжков и упражнений на пальцах. Он не меняется никогда! От простого – к сложному, готовя тело к трудным движениям в репетициях. Начинающие воспитанники и мастера сцены выполняют одни и те же движения экзерсиса с разницей в сложности формы, темпе исполнения, вариативности комбинаций.

Помимо классического танца огромное значение для воспитания имеют и историко-бытовой, и народно-характерный, и джаз-танец, и современный. Исторический танец воспитывает естественную благородную манеру исполнения движений, умение носить костюм (то, чем так был озабочен лорд Честерфилд), внимание к деталям движения, умение передать дух эпохи.

Народно-характерный «растанцовывает» воспитанников, давая возможность проявить свой темперамент через выразительное яркое движение, присущее национальным танцам.

Современный танец расширяет границы движенческих возможностей тела, даёт выплеск эмоциям, учит широте взгляда на движение вообще, иногда ломает стереотипы восприятия темы, музыки, хореографии.

Всё это и полезно, и нужно для будущего артиста, но без системных занятий классическим танцем тело будет весьма ограничено в возможностях.

Глава 3

Требования к артистам

от Бошана до наших дней. Недостатки или индивидуальность? Почему так долго учат балету? Пальма первенства.

Репертуар и «школьная» программа. Карло Блазис – анатом, геометр

и просто бог технологии движения.

Виртуозный трюк. «Ножкой, ножкой! Да пококетливей!»

На что смотрят при наборе на обучение?

Требования, предъявляемые к воспитанникам сегодня, отличаются от тех, которые были в Академии танца при Бошане. Никаких особых данных тогда не требовалось. В балетах, устраиваемых при королевском дворе, участвовали как придворные вельможи, так и профессиональные танцовщики.

Особое место в балете занимал король Людовик XIV, с удовольствием исполнявший обычно один или несколько танцев. Обладавший хорошим ростом и красивыми ногами, он был эталоном для подбора танцовщиков на первые сюжеты – роли благородных героев, danseur nоble.

Танцовщики делились по жанрам. Первые сюжеты – благородные герои (боги, цари, короли и т. д.). Вторые сюжеты – сопровождение благородных героев (друзья, наперсники). Демихарактерные танцовщики и танцовщицы. Гротесковые танцовщики – обычно виртуозы, невысокого роста, с хорошим актёрским дарованием, умением потешить публику и танцовщики ансамбля (corps de ballet – кордебалет). Позже мужчин появившиеся на сцене женщины должны были обладать грациозностью и приятностью в движениях.

Пока ноги были закрыты длинной юбкой, а лицо – маской, не было необходимости требовать стройности ног, красоты лица и выразительной мимики. Но музыкальность танцовщиков была строгим требованием.

Умение владеть музыкальным инструментом, писать музыку развивало чуткость и слух, чувство музыкальной формы и умение создавать хореографию в строгом соответствии с музыкой. Взаимосвязь обучения музыке и хореографии мы подробно рассмотрим во второй части книги.

Обучаться в Королевской Академии танца могли все желающие, как дети, так и взрослые – только плати. По завершении обучения выдавался диплом с правом преподавания.

Услуги профессионального учителя танцев стоили дорого. Так что игра стоила свеч. Королевская Академия строго следила за рынком слишком самостоятельных конкурентов, отбивающим хлеб у профессионалов.

С легкой руки короля Людовика XIV стало возможно стабильное образование и невозможно – преподавание без диплома Академии. Диплом – гарантия качества обучения, гарантия высокого уровня преподавателя.

Облегчение костюма и исчезновение маски сразу создали новые требования к танцовщикам и танцовщицам. Стопы должны быть маленькими, щиколотки – изящными, и позиции ног должны быть выворотными, «чистыми» – так называемые les bonnee positiones. Существовали до конца XIX века специальные станки, выворачивавшие голеностоп. (рисунок 8). Такая вот жертва Терпсихоре.

Рис. 8

Внешность начинает играть бо?льшую роль. Появляется понятие сценичной внешности и приветствуется выразительная мимика. Танцовщица должна быть невысокого роста, пропорционально сложенной, изящной, грациозной, миловидной. И первейшей обязанностью балетной барышни было «пленять». Относительно же природных данных – надо иметь гибкость в суставах и крепкое здоровье.

Когда «недостатки» становятся яркой индивидуальностью и новым эталоном

Филиппо Тальони, знаменитый балетмейстер-реформатор XIX века, создав жанр романтического балета, где главной героиней были ирреальные фантастические персонажи Сильфида, Ундина, призрак монахини, изменил тип танцовщицы и принцип обучения хореографии.

Его дочь Мария очень отличалась от привычного типажа «аппетитных танцовщиц», бытовавшего в то время на балетной сцене. Она была выше ростом, чем полагалось тогда. Худощавая («худая, худая, худейшая»), с длинными руками, длинными ногами с явным иксом, большими стопами, сдержанным «потусторонним» темпераментом и баллоном, не свойственным в ту пору женщинам-танцовщицам.

(Баллон – способность удерживать позу в воздухе, зависая на несколько секунд. Термин произошёл от фамилии известного танцовщика Жана Баллона, обладавшего невероятно высоким лёгким прыжком.) Очень редкий природный дар и для мужчин, и особенно для женщин (рис. 9, а, б. Сравнение облика Тальони и танцовщицы конца XVIII – начала XIX веков).

Рис. 9 (а, б)

Филиппо Тальони положил в основу образа романтической балерины – бестелесного духа «недостатки» своей дочери, создав уникальный хореографический стиль. Развил и усложнил целый ряд движений (техника прыжков с заносками). Развивая основные позы классического танца arabesque и attitude, создал уникальную технику развития апломба, то есть способность удерживать равновесие в неустойчивом положении на кончиках пальцев. Большие позы и большие линии терялись в бесконечности.

Arabesque Тальони – линия, «тающая в беспредельном пространстве». «Непомерная длина конечностей способствовала тому, что линия, проходящая от кончиков пальцев до носка, была неизмеримой. Так из недостатка в пропорциях сложения Мария Тальони смогла извлечь один из самых захватывающих своих эффектов», – писали о её танце.

До Филиппо Тальони, и довольно долгое время после, существовала техника танца demi-pointe, с опорой на высокие полупальцы. Отец и дочь смогли довести её до совершенства, поставив движения на самые кончики пальцев. Он активно ввёл технику больших прыжков в женский танец, создав иллюзию бесконечного полёта и парения в воздухе. Филиппо и Мария провели колоссальную работу над руками, делая исполнение уже известных поз, переводов рук из позиции в позицию живыми, по-настоящему естественными.

И, понятно, сценический костюм претерпел очередную «реформу». Основой для него стало бальное платье второй половины XIX века, длиной до щиколотки, сшитое из лёгкой воздушной ткани. Эскиз придумал Э. Лами.

Такой костюм получил название «пачка», или tu-tu, «тюник». Сохранился такой костюм до наших дней в «белых» балетах романтического репертуара: «Жизель», «Сильфида», «Шопениана». А образ легендарной Марии Тальони увековечен в потрясающем концертном номере Леонида Якобсона «Полёт Тальони».

Скептицизм, язвительность, с которыми был встречен дебют Марии, вскоре сменились желанием подражать и целой группой «тальонисток».

Тальони, строгий отец и педагог, не на пустом месте создал славу дочери. Впечатление полной непринуждённости и естественности движений Марии, правильность её танца были воспитаны требовательным и беспощадным учителем. Им был разработан специальный 3—4 часовой урок, которым Мария занималась дважды в день. А во время дебютов и по три раза.

Любовь Блок подробно описала тренажный класс Филиппо Тальони в книге «Классический танец. История и современность». Урок был «скучен», скромен, неизменен в порядке, установленном отцом. Сначала тщательная, щепетильная отделка движений рук, ног и корпуса, получасовой экзерсис у палки, повторение тех же элементов на середине зала, затем различные упражнения, готовящие тело к апломбам-адажио, на протяжении 25 минут, затем, собственно, и сами апломбы, затем туры в малых и больших позах, пируэты – и в заключение прыжки. Таким упорным ежедневным трудом выработал Филиппо Тальони легендарный апломб, точность, отчётливость исполнения. Адажио были верхом совершенства. Мария исполняла их соло, не нуждаясь в поддержке кавалера.

Развитие балетного репертуара всегда активно влияло на принципы и качество обучения. Общее балетное правило, сформулированное Блазисом: «Самое важное в искусстве танца – упорная практика», – стало незыблемым принципом Филиппо Тальони – педагога. Чтобы исполнять физически сложные, технически трудные pas, даже будучи уже признанной балериной, заниматься тренажем нужно было ежедневно, а не время от времени.

Париж, где проходили самые громкие балетные премьеры, менявшие отношение к балету от поклонения до презрения, не смог удержать главенство в системном обучении. Несмотря ни на существовавшую академическую школу при Опере, ни на опытных танцовщиков и танцовщиц – звёзд балетной сцены, этуалей, приезжавших в качестве исполнителей, преподавателей и балетмейстеров в разные страны, и в том числе и в Россию. Несмотря на то, что любая танцовщица обязательно стремилась завоевать благосклонность парижской критики и публики, Франция всё же потеряла силу влияния на развитие хореографии и к концу XIX века испытывала кризис в искусстве танца. Чуть позже мы поймём почему…

После ошеломительного успеха романтического балета с его развитой техникой стало очевидно, что обучение танцовщиков должно начинаться раньше, так как багаж движений существенно вырос со времён Бошана и изучение программных движений стало занимать больше времени. Поэтому и обучение стало дольше. Не три года, а семь-восемь лет.

С какого возраста берут учиться

В разные периоды возрастной ценз и количество воспитанников были разными. У Жан-Батиста Ланде в Петербурге в 1737 году в течение трёх лет сначала обучались 6 мальчиков и девочек «подлого» звания (простые дети из мещанского свободного сословия). В 1738 году Екатерина Великая подписала указ «О создании Ея Величества собственной танцевальной школы» (сейчас это Академия русского балета им. А. Я. Вагановой). Через 25 лет уже у Франца Гильфердинга там же обучались 20 русских танцовщиков обоего пола. На воспитание в Театральное училище, которое уже в 1779 году объединило танцевальное, драматическое, музыкальное и живописное отделение, принимались дети артистов, дети свободного звания, крепостные, которых знатные вельможи предпочитали обучать за счёт казны, и незаконнорожденные дети.