Хочу стать балериной. Часть первая. Примите меня в балет

Хочу стать балериной. Часть первая. Примите меня в балет
Ольга Логвина

В вашей семье прозвучала сакраментальная фраза – «хочу быть балериной»? С этого момента ваша жизнь может измениться и пойти по другому сценарию. И чтобы этот сценарий стал счастливым, надо знать, с какого возраста целесообразно начинать занятия хореографией, какими данными должен обладать ваш ребенок и с какими подводными камнями он может столкнуться при отборе и во время обучения. Ответы на все эти вопросы вы найдёте в книге балетмейстера и педагога Ольги Логвиной «Хочу стать балериной».

Хочу стать балериной

Часть первая. Примите меня в балет

Ольга Логвина

Посвящается тем, чья мечта танцевать сбылась. И тем, кто мечтает о танце…

Мечты сбываются, надо только очень хотеть…

Иллюстратор Анна Добронравова

Редактор Елена Милиенко

Корректор Константин Поташев

Иллюстратор Анна Добронравова

© Ольга Логвина, 2023

© Анна Добронравова, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0059-2763-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В этом мире много дорогих мне людей, без чьей поддержки, внимания и любви эта книга не могла бы возникнуть. Татьяна Анатольевна Чернявская, мой самый первый педагог. Анна Александровна Кравец, мой самый главный и любимый педагог, научивший меня видеть, понимать и любить классический танец. Ольга Георгиевна Тарасова, наверное, самый важный и бесконечно дорогой мне человек, которая научила меня думать, слышать и добиваться правильно поставленных целей. Виолетта Александровна Майниеце, мой преподаватель истории балета, человек, который знает об искусстве танца всё, всех и вся от сотворения мира до сегодняшнего дня. Не было вопроса, на который Виолетта Александровна не дала бы исчерпывающий подробный ответ. Её щедрость, с которой она делится своими знаниями, восхищает меня до сих пор. Шара Нугманова, так рано ушедшая из жизни моя подруга, балерина, которая делилась со мной своим опытом и научила меня замечательной французской гимнастике. Утрата для меня невосполнимая. Трагическая судьба Шары и её воля к жизни заставили меня на многое смотреть иначе. С этого момента я стала интересоваться педагогикой по-настоящему. Аделина Гизатуллина, актриса Вахтанговского театра, которая любит и умеет танцевать, моя подруга и соратница, с которой мы вместе проверяем все мои педагогические искания.

Вместо предисловия

Мне бы хотелось сказать о себе «человек, который сделал себя сам», но это будет неправда. Хореография – та, область искусства, где самообразование невозможно. Без талантливого и чуткого преподавателя не удастся овладеть даже азами танца. Мне приходилось много работать над своим телом и характером самостоятельно, получая очень конкретные замечания моих педагогов. Домашняя работа в танцевальном искусстве – важная составляющая процесса обучения. Только сейчас, когда владею любимой профессией, имею разнообразный опыт – и постановочный, и педагогический, и опыт репетитора – я могу оценить весь колоссальный труд моих Учителей. Людей, которые вложили в меня часть своей души, открыли секреты профессии, распахнув двери в необъятный мир танца. Всё, что я знаю, знаю от тех, кто всей душой был и остался предан искусству хореографии. Та Школа, которую я имею честь представлять, бережно предавалась из рук в руки от мастеров XIX века до настоящих мастеров сегодняшнего дня. Генеалогическое древо московской балетной школы уходит корнями к Карло Блазису, сумевшему заложить основы профессионального обучения в Москве, прослужив всего лишь год при Большом театре. Можно по цепочке проследить преемственность поколений русских педагогов-хореографов.

Подлинная школа не «уходит из тела». Она часть тебя, она в мышцах, в крови, в культуре движения, в хорошем вкусе, в манере преподавания, в речи, в способности донести точную информацию, в неприятии халтуры, небрежности, и дилетантизма в его плохом проявлении. Хорошая школа, как способ старой кладки зданий, с годами только крепче, надёжнее. Школа – единственный критерий, по которому ты сверяешься, когда рядом не оказывается учителя, что способен буквально одним словом направить в нужную сторону.

Мне повезло. В моей жизни было чудо, сбылась моя мечта – я окончила балетмейстерский факультет ГИТИСа, училась у лучших мастеров: Ольги Георгиевны Тарасовой, Нины Ивановны Сорокиной, Геннадия Гараевича Малхасянца, Лилии Михайловны Таланкиной, Татьяны Георгиевны Микая, Ярослава Даниловича Сеха, Вадима Анатольевича Уткина, Виолетты Александровны Майниеце. Мне посчастливилось бывать на репетициях замечательной балерины, а ныне педагога-репетитора Большого театра Марины Викторовны Кондратьевой. У меня было несколько важных для меня встреч с Борисом Борисовичем Акимовым, художественным руководителем балетной труппы ГАБТ России. Производственную практику я проходила в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко у Галины Николаевны Крапивиной, Вадима Сергеевича Тедеева. Видеть, как дают уроки и репетируют мастера балетной сцены, – это бесценно.

В детстве у нас в ходу были «анкеты» – тетрадки, с написанными от руки вопросами, иногда каверзного содержания, иногда слишком откровенного.

Сотоварищи по классу – и мальчики, и девочки – с удовольствием отвечали на них. Все это читалось, не редко обсуждалось среди близкого окружения автора анкеты. Было интересно узнавать одноклассников с разных сторон, порой неожиданных. Среди вопросов в одной из анкет был такой: «Чему вы хотите посвятить свою жизнь?» Не задумываясь, я написала: «Балету». И вот спустя почти 40 лет, я понимаю, что стараюсь служить этому искусству максимально честно, там, куда приставил меня Бог, и так, чтобы быть достойной своих Учителей.

Сегодня, к сожалению, хореография стала предметом торговли, происходит девальвация профессии. Освоить специальность хореографа теперь можно за 2 месяца, судя по предложениям в интернете. Можно открыть школу – франшизу – и учить детей и взрослых.

Хореограф (как педагог, так и постановщик) воспитывается долго: 8 лет обучения в хореографическом училище, 5 лет высшее образование.

Немаловажна для педагога и балетмейстера и сценическая деятельность. И нужен ко всему прочему талант. Мы имеем дело с телами и душами детей. Всё чаще я сталкиваюсь с детьми, у которых в прямом смысле слова испорчены тела: разнообразные деформации ног, позвоночника, плохо воспитанные руки, полное отсутствие понимания школы, вывернутое наизнанку понятие педагогики. С точки зрения детей, если педагог «злой», часто кричит, больно тянет и вообще жёстко ведёт урок – тогда это хороший педагог. О таких почему-то дети из самодеятельности рассказывают с придыханием и уважением. Можно только руками развести. Взрослому контингенту учеников предлагается исполнить «мечту детства», за месяц «встать на пальцы» и станцевать классический балет. В каком виде – неважно. Посмотришь видео, которое с гордостью выкладывают «школы балета для всех и каждого», и не знаешь, как к этому относиться. Серьезно – нельзя. Кажется, цель одна – деньги, и немалые. Учить классическому танцу можно, прививать понимание классики нужно, но надо ли в угоду моде искажать классический репертуар, воспитывать вкусовщину и обесценивать само понятие школы классического танца. Как говорил один из моих педагогов: «Если бы классический танец был прост, а танцевать легко, то каждый второй был бы артистом балета».

Эта работа возникла из необходимости донести до широкой аудитории правдивую и обоснованную информацию об обучении хореографии именно детей. Сегодня предлагается начинать обучение такому сложному и трудному искусству с раннего детства. Говоря с раннего детства, я имею в виду 1,5—4 года. С моей точки зрения, которую, я знаю, поддерживают многие профессиональные педагоги, это СЛИШКОМ РАНО. Искусству классического танца можно обучать и на любительском уровне, и профессионально только с 10 лет. Я постараюсь подробно обосновать мою позицию во всех разделах этой работы.

Часть первая.

«Примите меня в балет»

Глава 1

Почему умение танцевать приобрело

значение в светском обществе?

Как зародилось профессиональное

хореографическое образование?

Как разошлись Терпсихора и Политес?

Спрос рождает предложение,

или немного истории

Если вы имеете намерение быть полезным своей стране, обществу, стать значимой фигурой в политике, то без взаимодействия с обществом нельзя обойтись. Вас должны знать, отличать. Вам следует быть широко образованным, хорошо воспитанным и уметь играть по правилам светского общества.

«О хорошем воспитании я часто писал тебе и раньше, поэтому здесь речь будет идти о дальнейшем определении его признаков, об умении легко и непринуждённо держать себя в обществе, о надлежащей осанке, о том, чтобы ты не позволял себе кривляться, чтобы у тебя не было никаких нелепых выходок, дурных привычек и той неуклюжести, от которой несвободны многие очень неглупые и достойные люди. Хотя, на первый взгляд, вопрос о том, как вести себя в обществе, и может показаться сущим пустяком, он имеет весьма важное значение, когда цель твоя – понравиться кому-нибудь в частной жизни. И в особенности женщинам, которых тебе рано или поздно захочется расположить к себе. А я знавал немало людей, которые неуклюжестью своей сразу же внушали людям такое отвращение, что все достоинства их были потом пред ними бессильны. Хорошие же манеры располагают людей в твою пользу, привлекают их к тебе и вселяют в них желание полюбить тебя. Неуклюжесть же проистекает обычно от двух причин: либо от того, что человеку вовсе не приходилось бывать в светском обществе, либо от того, что, бывая в нём, он не проявил должного внимания к окружающему. О том, чтобы ввести тебя в хорошее общество, я позабочусь сам, ты же позаботься о том, чтобы внимательно наблюдать за тем, как люди себя там держат, и выработать, глядя на них, свои манеры. Для этого совершенно необходимо внимание, как оно необходимо и для всего остального: человек невнимательный негоден для жизни на этом свете. Стоит такому олуху войти в комнату, как шпага его легко может оказаться у него между ног, и он либо падает, либо в лучшем случае спотыкается. Исправив свою неловкость, он проходит вперёд и умудряется занять как раз то место, где ему не следовало бы садиться; потом он роняет шляпу; поднимая её, выпускает из рук трость, а когда нагибается за ней, то шляпа падает снова; таким образом проходит добрых четверть часа, прежде чем он приведёт себя в порядок. <…> Когда руки его ничем не заняты, они ему явно мешают и он не знает, куда их определить. Меж тем они пребывают в движении, непрестанно перемещаясь то от груди к коленям, то от колен к груди. Одежду свою он не умеет носить, да и вообще не умеет делать ничего по-человечески. Преступного, надо сказать, в этом ничего нет, но в обществе всё это в высшей степени неприятно и смешно, и всякий, кто хочет нравиться, должен решительным образом этого избегать».

Лорд Филипп Стэнхоуп, граф Честерфилд, английский государственный деятель, дипломат и писатель XVIII века, в «Письмах к сыну» даёт подробные и глубокие советы из разных областей жизни. И о том, как стать достойным и образованным человеком, и как завоевать расположение общества и самому стать значимой фигурой, способной влиять на развитие отношений в обществе, и как сделать карьеру на политической арене. Советы умудренного опытом отца и тонкого дипломата не потеряли своей актуальности и сейчас. Как в XVIII веке, так и сегодня – умение расположить к себе людей крайне необходимо для успешной общественной жизни.

В приведённом выше отрывке заботливый отец говорит сыну, что неуклюжесть имеет две причины. Первая – отсутствие опыта светского общения, а вторая – невнимательность. То есть человек, находясь в обществе, или мало обращает внимания на манеры и правила хорошего тона, или не знает, на что обращать внимание. Проще говоря, у него нет телесного опыта применения знаков хорошего воспитания, поэтому он не видит и не усваивает то, как ведут себя окружающие. Человек не чувствует границ своего тела, не может им легко управлять, оттого он выглядит неловким, жеманным или зажатым, а потому вызывает в обществе неприятие.

Поэтому для воспитания хороших манер, умения носить костюм, легко и изящно двигаться и приглашались к юному поколению учителя танцев. Необходимость была вызвана изменениями, произошедшими в роли двора и придворных того периода. Значимость социальных и художественных навыков в жизни дворянства и других представителей элиты возросла и в чем-то даже заменила значимость военных навыков.

«Приближаются рождественские каникулы, и я направил к тебе месье Денуайе, чтобы он за это время обучил тебя танцам.

Я хочу, чтобы ты особенное внимание обратил на изящные движения рук. К этому надо ещё добавить умение надеть шляпу и подать руку; собственно, это и есть то немногое, что должно составлять предмет внимания каждого джентльмена.

Танцы сами по себе – занятие пустяшное и глупое, но это – одна из тех упрочившихся глупостей, в которых людям умным приходится иногда принимать участие, а коль скоро это так, то они должны уметь делать всё, что при этом положено, умело. И пусть у меня нет ни малейшего желания видеть тебя танцором, но раз уж ты всё равно будешь танцевать, мне бы хотелось, чтобы ты танцевал хорошо, так же как хотелось бы, чтобы ты хорошо всё делал».

Лорд Честерфилд хорошо знал, что многие важные вопросы решаются на балах. За один менуэт может поменяться расстановка сил на политической карте Европы. Сам он был и успешным дипломатом, и прекрасно танцевал.

И вот на пороге появляется собственной персоной учитель танцев со скрипкой-пошеттой в кармане, готовый из вашего неуклюжего чада сотворить блестящего светского льва.

Месье Бошан и Король Луи XIV

Жил да был один французский король. Он был не только хитрым и удачливым политиком, полководцем со счастливой звездой, но и тонким ценителем искусств. Король любил танцевать, не меньше, чем проводить время в обществе прекрасных и образованных дам. А по сему при дворе его подвизался некий Пьер Бошан, хореограф и композитор его Королевского Величества Людовика XIV. Сведений о нём сохранилось мало. Был он известен в придворных кругах как танцовщик, «полный силы и огня», постановщик балетов, изысканный хореограф, учитель танцев и светского этикета. Этот замечательный человек для нас интересен тем, что он один из первых профессиональных преподавателей, кто разъял менуэт – «танец королей и короля танцев» – на составные части.

Как научить танцевать любого человека? Отработать с ним элементарные детали, а затем соединить их вместе и получить целое. Для менуэта важна плавность движений, элегантная манера и точность поз. Бошан выделил элемент plie, мягкое приседание, затем pas degage, позволявшее плавно связать два движения, battement tendu, гениальное движение, воспитывающее силу ног и дающее ощущение всей линии ноги. Он заметил, что развёрнутые en dehors ноги создают красивые линии; впервые сознательно воспользовался принципом «выворотности» и ввёл её в терминологию танца. Также считается, что он описал пять основных позиций танца: I, II, III, IV и V.

Именно эти позиции были необходимы при исполнении придворных танцев. У Пьера Бошана они не были статичными позами. Ж.-Ф. Рамо писал о методе Бошана: «Позиции – не что иное, как правильно найденные пропорции в размеренном удалении и сближении ног, при которых корпус мог бы сохранять непринуждённое равновесие и апломб, идете ли вы, танцуете или стоите на месте. На них должно смотреть как на неизбежное правило и следовать им». До Бошана позиций не определяли и не фиксировали как нечто необходимое. Он задал правила игры. А целью этого блестящего педагога было – «дать правильное устройство нашему Искусству» (рис. 1 позиции ног и рук у Бошана).