Вернуть Яшечкина

– Ты еще и смеешься! – лицо мамы перекосилось от обиды. – У меня вместо блинов зола, а тебе весело?

Папа принялся оправдываться, пытался дотронуться до мамы, обнять ее. Но она только кричала и отпихивала его.

Подошли Филька с Харитоном и из–за спины хохотали над происходящим. Степа повернулся к ним. Боль в глазах резко сменилась на ненависть.

– Найду твою семью, посмотрим, как ты попляшешь, – выплюнул слова Яшечкин, развернулся и обогнул экран с родителями.

– Точно, – вскрикнул Филька. Улыбка и злорадство исчезли с его лица. – Я найду сестренку. Я ее поймаю! Я всё исправлю!

Он побежал по рядам. Вглядывался в каждый экран. Отталкивался от ненужных. Пытался раздвинуть их и быстрее пробраться к следующим.

Таня догнала Яшечкина и поймала его руку:

– Оставь его, – и выдохнула едва слышно. – Иначе ты станешь таким же.

Степа замер. По экрану, перед которым он остановился, гуляли незнакомые люди, но он увидел совсем другую картину.

Субботним утром они с папой сидят за обеденным столом и притопывают ногами от нетерпения. По воздуху разлетается запах блинов. За плитой колдует мама. Она смеется, шутит, просит своих мальчиков подождать. Наконец, ставит перед ними блюдо с дымящимися блинами и поправляет волосы. Папа вскакивает, шутливо раскланивается и приглашает свою даму на завтрак. Степа включает радио и под веселую песню налегает на блины.

– Да где она? – заорал Филька и выдернул Яшечкина из воспоминаний.

– А как она тогда выглядела? Во что одета? А было лето или зима? – Харитон хлопотал рядом с напарником, заглядывая в каждую историю.

Филька на бегу описывал напарнику маленькую девочку с бледно–зелеными глазами и светлыми волнистыми волосами. Одета в розовый сарафан – он на всю жизнь запомнил этот розовый сарафан. Он остановился, не договорив до конца. Они обогнули последний ряд экранов и очутились на пустой площадке. Впереди тянулись две тропинки, расходящиеся в разные стороны. Шум, движение, запахи остались за спинами. Снова стали слышны постукивания, их частота усилилась, тревожно разбивая тишину.

– Брехня, – уныло шепнул Филька и опустился на землю. Он уставился в бурую почву и пальцем выписывал на ней беспорядочные узоры.

Ребята вышли из области экранов и подошли к Фильке. Харитон присел на корточки и положил руку на его плечо. Но тот оттолкнул товарища, вскочил и заорал:

– Одна секунда. Одна! Это так много? Я бы смог ее поймать! Смог бы! – он оглядел всех ненавидящим взглядом и выдохнул. – Тупое оно и жестокое, это ваше время.

Он сплюнул и пошел к развилке. С левой стороны тянулась узкая тропинка, которая терялась в непроглядном тумане. Оттуда веяло холодом и тянуло сыростью. Справа равнина была усеяна небольшими каменными возвышениями. Между ними петляла дорожка. Она упиралась в невысокий постамент, как подставка для экспонатов в музее.

Не раздумывая Филька направился к возвышению, Харитон семенил следом.

– Там взрыв! – звонкий голос Лиды разлетелся по площадке. – Я помню это место. В игре я тут чуть не пропала. Бежим отсюда!

– Что это? – Генка показал под ноги. От конца дороги начиналась тонкая выдавленная в земле линия. Она описывала неровные круги вокруг возвышения, скручиваясь в спираль. Фигура заканчивалась у подножья постамента.

– Не нравятся мне такие рисунки, – поежилась Лида. – Уж лучше в тумане померзнуть.

Филька усмехнулся и перешагнул спираль. Из центра раздалось жужжание, словно кто–то включил мощный компьютер. В воздухе над постаментом загорелась красная надпись. Ребята со страхом всматривались в неизвестные буквы и символы.

У Лиды закружилась голова, она прислонилась к Тане, стоявшей рядом, и прикрыла глаза ладонью. Внутри себя услышала карканье и провалилась в чужое сознание. Она парила. Полная свобода и никакого страха. Почти то же самое, что плыть в бассейне. Лида–ворона распахнула глаза. Облака закрывали обзор и не давали разглядеть равнину. Она развернулась полубоком и пошла на снижение.

Увидела Генку, Степу и Таню, которая придерживала ее тело. А перед ними двух хулиганов. Филька держал в руках светящийся времер, хохотал и смотрел на цифры, мелькавшие над постаментом. Когда время скатилось к нулю, раздался страшный грохот. Воздух больно ударил по перьям и отбросил к облакам. Вспышка света ослепила и вывела из слияния.

– Временно?й сброс, – просипела Лида, открывая глаза. Мимо пронеслась временна?я спираль, устремляясь к возвышению. Девочка вспомнила, как пробиралась со Степой по коридорам пещеры. Ладони похолодели. – Вставляй времер! – закричала она Фильке. – Мы все взорвемся.

– Не канителься, – хохотнул Филька, подошел к постаменту и изучал надпись. Харитон переминался у дороги, поглядывая на Лиду, Степу, Генку и Таню. Лучше держаться с ними, вот бы уговорить напарника убраться из этого гиблого места.

Голубых спиралей становилось всё больше, они стекались со всех сторон и кружились над постаментом.

Красные буквы над возвышением сменились на цифры. 5:00. Началась отбивка времени. К постукиванию, которое долетало от равнины коррекции, добавился писк таймера.

– Ты что, идиот? – Степа подбежал к главарю. Попытался вырвать времер и вставить в углубление в постаменте, которое светилось так же, как и прибор. – Это главное хранилище. Возможна полная перезагрузка человечества. Это не игра. Сделай глупость, и все исчезнут, история начнется заново.

– Заново, говоришь? – задумчиво протянул Филька и перестал сопротивляться. Степа ослабил хватку и довольно кивнул. Главарь занес времер над углублением. – А знаешь, мне это подходит. – Он толкнул Яшечкина на Генку и засунул прибор себе под футболку. Выставил ногу перед Лидой, которая рванула на помощь.

Таня в ярости закричала и запрыгнула Фильке на спину. Он не ожидал нападения от такой робкой девочки и свалился лицом в плотную землю. Застонал и пощупал нос, провел языком по зубам, проверяя все ли целы, и гаркнул Харитону:

– Сними с меня эту героиню!

Напарник оттащил Лапушкину. Филька ехидно уставился на спасителей человечества.

Лида обтерла грязные ладони о джинсы и нащупала сквозь ткань невинатор. Дрожащими руками вытащила прибор и надавила:

– Стой!

Филька резко повернулся к ней, пытался не смотреть на нее, но не мог отвести взгляда.

– Работает, – шепнула Лида. В голове она прокручивала, какие слова смогут остановить хулигана. Что ему дорого? Чего боится? Она вспомнила, как он что–то говорил про сестренку – Ты не должен губить всех. Что скажет твоя сестра?

Филька расхохотался с таким злорадством, что девочка опустила прибор.

– Сестра? – он перестал смеяться, толкнул рукой постамент и со злостью посмотрел на Лиду. – Она ничего не скажет. Она не разговаривает, – он пнул ногой землю, подняв пыль, и заорал. – Она только лежит без движения. Я обкладываю ее миллионами вещей и игрушек. Я делаю вид, что мы играем. Но на самом деле она тупо лежит и смотрит в потолок.

В Лидиных глазах мелькнула жалость, сквозь бурую дымку пыли Филька выглядел одиноким и растерянным.

– Прости, брат, – шепнул Степа и сделал шаг в сторону Фильки, – мы не знали. У мамы есть знакомые доктора, они должны помочь!

– Доктора? – с отвращением сплюнул главарь. – Да они ничего не делают. “Тут уже ничего не поделаешь”, – гнусавым голосом спародировал он и со злорадством посмотрел на таймер. До перезагрузки оставалась одна минута.

– Но теперь уже ты убьешь ее, – Лида отбросила невинатор и перекрикнула шум. – Ты будешь виноват в ее гибели. Ты лишишь ее даже этих игр с тобой. Не будет ничего. Темнота. Пустота, – ее трясло, она моргала, отгоняя слезы. – Я чуть не пропала. Это страшно.

Филька замер, взявшись за времер под футболкой. Глаза затуманились, он смотрел вдаль, пытаясь отыскать решение.

– Нам конец, – хмуро бросил Яшечкин, увидев, что осталось пять секунд.

Филька заорал, выхватил времер и со всей силы воткнул в углубление, обжигаясь о кружащие спирали. Раздался щелчок. Времер разгорелся, передавая энергию постаменту и отменяя перезагрузку.

Три. Два. Один.

Отсчет остановился на последней секунде. Жужжание прекратилось. Спирали времени разлетелись в разные стороны и исчезли за горизонтом. Времер потух.

Компания не двигалась. Таймер моргнул и растворился в воздухе. Друзья бросились обниматься. Харитон взвизгнул от радости, подбежал к напарнику и обнял его, неуклюже согнувшись. Главарь улыбнулся в сторону, чтобы никто этого не заметил, выждал пару мгновений, а потом отпихнул его.

– Мы победили, – верещала Лида.