Прячься от меня

– Хорошо, милая, ну–ну, успокойся… – Тед замахал руками. – Если ты рада, то и я рад.

– Ты поможешь мне? – Джен снова села рядом и стала ластиться к мужу.

– Ну конечно, когда это у нас было по-другому? – Тед ласково гладил ее по спине, но не удержался от вздоха.

– Эй, детки, как печенье? – Джен высвободилась из-под руки мужа и подошла к столу. От возбуждения она не могла усидеть на месте и не замечала, что Тед пристально следит за ее настроением.

Келли и Мейсон показали большие пальцы:

– Я хочу есть такое каждый день! – проговорила Келли с набитым ртом.

– И я, – серьезно поддакнул Мейсон.

Джен расхохоталась. В этот момент ей казалось, что черная полоса навсегда осталась позади.

А ночью ей приснился кошмар. Серые липкие щупальца сами собой возникали из лесного тумана, тянулись к ее горлу, облепляли плечи, грудь, бедра, обвивали ее с омерзительным чавканьем. Джен проснулась. Немой крик, застрявший в горле, не давал дышать.

Она встала, стараясь не потревожить Теда: он всегда спал очень чутко. Сейчас она слышала его ровное дыхание – значит, все в порядке. Пошатываясь, на ощупь спустилась вниз в полной темноте, вздрагивая от каждой тени, не понимая до конца, проснулась она или ужасный сон продолжается. В гостиной повернула ручку выключателя, комнату залил яркий теплый свет. Но ощущение кошмара никуда не делось. Джен протерла глаза: пол был засыпан раскрошенным печеньем, на столе орехи и пряности смешались в причудливом узоре, повсюду лежала мельчайшая белая пыль, будто кто-то устроил безумный фейерверк из пакетов с мукой. Джен подошла ближе, потрогала горку разноцветных цукатов, до последнего не веря, что все это происходит наяву. Обломки печенья отвратительно хрустели под босыми ногами.

–Джен! Что тут происходит? Ты в порядке?  – послышался срывающийся громкий шепот Теда.

– Я не знаю… Мне приснился плохой сон, я захотела пить и спустилась вниз. Наверное, кто-то ворвался в дом и сотворил вот это, – со страхом проговорила Джен.

– Подожди, – Тед крепко взял ее за плечи. – Ты видела? Кто это был?

– Нет, не видела… Тед, это Майкл, я уверена!

– Если это он, то конечно, ответит за разгром, родная, но давай посмотрим. – Тед подошел к двери, подергал – заперта. Проверил по очереди все окна – закрыты. Вернулся к Джен:

– Ты каждый вечер ставишь у кровати стакан воды, как раз на случай, если тебе захочется пить. Почему сегодня ты пошла вниз?

Джен пожала плечами. Вдруг ее осенило:

– Ты серьезно думаешь… Но это не я, Тед!

Он стал сердито отряхивать Джен:

– Да… такого у нас еще не было. Все ясно. Давай быстро приберем, пока никто не видел. Но сначала выясним, почему это произошло, – Тед обвел рукой кухню, на которой будто порезвился сумасшедший повар. – Почему ты до такой степени перестала себя контролировать?

Джен тихо заплакала:

– Тед, дети были так счастливы вечером. Утром они встанут, а печенья нет…

– Не меняй тему, Джен. Почему это случилось? Ты приняла вчера таблетки? Все, как положено?

От слез она не могла говорить, только яростно кивала, не сводя с него умоляющего взгляда. Тед обнял ее:

– Ну-ну, тихо–тихо, я верю тебе. Не волнуйся так. Мы справимся.

Помолчав с минуту, продолжил тихим убаюкивающим голосом:

– Джен, все не так плохо. Мы сейчас все уберем, для школы я возьму печенье в булочной. Но я думаю, ты должна отказаться от вечеринки. Это слишком большая нагрузка для тебя, ты не справишься. Завтра же скажи организаторам, что провести у нас невозможно.

– Тед, нет! – Джен возмущенно оттолкнула мужа, вырвавшись из его объятий. – Я не делала этого, за что меня так наказывать!

– Послушай, родная. – Тед обхватил ее лицо своими ладонями и смотрел прямо в глаза. – Я люблю тебя так, что и дышать не смогу без тебя, и ты это знаешь. И я сделаю для тебя все. Тебе это известно, ведь я как дурак прикрываю тебя.

– Я так и знала, что мешаю тебе! – Джен ударила Теда, высвободившись из его рук. Тед даже не поморщился.

– Погоди, милая. – Джен ходила по кухне, как разъяренная тигрица, а Тед осторожно шел по пятам за ней, как терпеливый дрессировщик. – Ты знаешь, что если выплывет вся правда о нас… о тебе. Ты знаешь, что будет, так ведь? Помнишь, мы договорились, ты должна меня слушаться? Делать так, как я скажу?

Джен повернулась и закричала:

– Да, помню! Но что такого, обычная школьная вечеринка? Я что, прокаженная? Заразная? Почему мне нельзя жить как все?

– Тише, Джен, тише, прошу тебя! – Тед тоже повысил голос.

Наверху, в уютной детской, освещенной круглой серебристой луной, Келли напряженно прислушивалась к шуму, стиснув подушку. Протопали босые ножки – Мейсон тоже проснулся и пришел в ее кроватку.

– Мейсон, – прошептала Келли. – Я думаю, это снова мамина игра. Давай пока лежать тихо, папа придет и скажет, можно ли нам вставать.

– Давай, – сонно ответил малыш. – Мне с тобой не страшно.

«А мне очень, очень страшно», – подумала девочка.

«Что теперь?» – без конца спрашивала себя Джен утром, натирая до блеска стол, и без того сияющий. Ей все еще мерещились повсюду липкие кусочки раскрошенной выпечки. Ночью они с Тедом спорили до хрипоты, в конце концов он сдался и ушел спать, а она убиралась весь остаток ночи. На рассвете отправилась на пробежку, потом отвела детей в сад. Мейсон и Келли почему-то даже не вспомнили про печенье, видно, наелись его вечером, и оно перестало их интересовать.

Сейчас тяжелую от недосыпа голову Джен занимала предстоящая вечеринка, отвоеванная у Теда со скандалом. Муж остался недоволен, поэтому Джен должна устроить все безупречно. Тогда он будет ею гордиться, и все наладится. Правда, Джен уже сама сомневалась, так ли ей нужна эта головная боль. Не упиралась ли она только чтобы досадить Теду? Может, и правда отказаться? Закуски, напитки, сервировка, музыканты. Гости – не меньше тридцати человек. Джен поежилась – о чем она вообще думала? Как она сможет это организовать, если даже с простым печеньем на ярмарку получилась полная ерунда?

Печенье… тут что–то не так. Она была уверена, что разгром устроил Майкл, больше некому, Джен готова была в этом поклясться. Но как же закрытые окна и двери? Что-то не складывалось, но что – она никак не могла ухватить, хотя мысль вертелась на поверхности, дразнилась, не давая забыть инцидент. Ладно, она разберется с этим позже, на свежую голову.

А сейчас Джен отложила салфетку, которой полировала столешницу, взяла ежедневник, карандаш и стала аккуратно записывать план действий. Постепенно в голове у нее прояснялось, все элементы обретали свое место, выстраивались в четком порядке. Вырисовывалась картинка праздника, который школа никогда не забудет.

Глава 9

Все удалось, это бесспорно. Вечеринка набирала обороты. Волны музыки и смеха разносились по дому, оживленные разговоры не умолкали. Родители рады были возможности расслабиться, пообщаться спокойно, не на бегу, и даже чуточку посплетничать, оставив детей ненадолго соседкам или няням. Тратить слишком много времени на официальные школьные вопросы не хотелось, поэтому их решили быстро и перешли к развлечениям. Джен стояла в холле второго этажа, наблюдала сверху за гостями и повторяла: все идет прекрасно. Она справилась, она вправе гордиться собой. Но желанного чувства победы не было. Ей доверили все организовать, но она осталась чужой.

А ведь чего ей стоила подготовка! Могли бы хоть за это сказать спасибо. Всю неделю она держалась на кофе и таблетках. Тед заставлял ее поесть, но она не могла проглотить ни кусочка, тревога сжимала горло. Она выбирала напитки, договаривалась с  декораторами, искала музыкантов, обдумывала изысканное, но не вычурное меню. Сидя с карандашом в руке над своим ежедневником, строчила напоминания, списки и вдруг внезапно цепенела от страха, бросая заметки на половине слова. Прошлой ночью проснулась в ледяном поту, задыхаясь от панической атаки. Дети капризничали, чувствуя, что ей не до них. Тед вздыхал. То успокаивал и убеждал, что волноваться не о чем, то уговаривал, что еще не поздно отказаться.

Временами ей казалось, что все против нее. Не заводилась машина, терялись списки покупок и телефоны поставщиков. Она путала адреса, оставляла кошелек в другой сумке. Ее заказы мистическим образом отменялись или исполнялись не так, как нужно. Тед звонил, передоговаривался, решал. Джен раздраженно благодарила его и начинала сама все перепроверять: цветы, приборы, хрусталь, тарталетки, фрукты, шампанское.

И сейчас она злилась, потому что потратила кучу сил и времени, а чувствовала себя изгоем на собственном празднике. Ею просто попользовались, выпотрошили и выбросили!

Сначала она ничего не замечала. Подходила к гостям с энтузиазмом щенка лабрадора, чуть ли не виляя хвостиком. Общая беседа почему-то немедленно разваливалась, гости, один за другим, извиняясь, растекались по залу, собираясь в новые компании, заводя новые разговоры. С кем бы Джен ни поздоровалась, ей отвечали вежливо и немногословно, очевидно подыскивая предлог исчезнуть. А миссис Роджерс? Без конца благодарила за помощь, сияя от счастья, что ее промах с ремонтом сошел незаметно, а потом вдруг растворилась среди приглашенных.

Когда ближе к середине вечеринки Джен стала кое–что понимать, вдобавок выяснилось, что Тед пригласил Майкла поработать у них официантом. Парень подошел и спросил, не хочется ли ей чего-нибудь, с такой гадкой ухмылкой, что Джен затошнило. Она нашла мужа, схватила за рукав, утащила в первую попавшуюся пустую комнату на первом этаже и устроила безобразную сцену. «Он просто разносит напитки, – спокойно ответил Тед, – не начинай».

Джен поняла, что упреки бесполезны. Хлопнув дверью, вышла: лицо покрыто красными пятнами, волосы разметались, – сколько радости сплетницам миссис Харпер и миссис Роджерс, которые стояли неподалеку под ручку со своими мужьями. Все четверо недоуменно смотрели, приподняв брови в изумлении. Похоже, они не пропустили ни слова из ссоры, хоть и старались не подавать вида. Джен на деревянных ногах зашагала наверх поправлять макияж, а Тед, как ни в чем не бывало, добродушно извинился перед гостями, списав ее эмоции на нервную подготовку. Миссис Харпер прочирикала что–то вроде: «Какой вы понимающий, мистер Мэнсон». Джен поморщилась от этой фальшивой фразы и решила, что больше не пойдет к гостям. Горько усмехнулась, вспомнив, что надеялась быть в центре внимания, как хозяйка дома.