Иван

Въезд в центр магической силы, с многообещающим названием Рай, был перекрыт шлагбаумом, который охраняли двое крепких мужчин в камуфляже. Сергеев облегчённо выдохнул и вылез из машины, на ходу пытаясь растянуть недобрые губы в улыбку. Поздоровавшись с охранником, здоровенным, наголо бритым детиной с лицом Шварценеггера, он указал на Ивана и что-то ему сказал, отчего тот, понимающе кивнув, стал с кем-то быстро тарабарить по рации. «Должно быть, с начальством балакает,» – подумал Иван.

Вскоре после звонка, из недвижного сумрака места, словно призрак с кладбищенских глубин, показался белый гольф-кар, за рулём которого сидел молодой, красивый блондин в белых хлопчатобумажных брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Он посигналил фарами, и бритый под ноль «Шварценеггер» поспешил открыть шлагбаум для шустрой машинки. Изящно спрыгнув с подножки гольф-кара, мужчина подошёл к Сергееву, приветствуя его как старого знакомого:

– Здравствуй Владимир, – первые два слова он произнёс по-русски, с чудовищным акцентом. Затем, словно исполнив некий обряд, шумно выдохнул и перешёл на нормальную речь. – How are you? How is your mood?[7 - Как дела? Как настроение?] – И не дослушав ответного: «I'm fine. And you?»[8 - Я в порядке. А ты?] – с нетерпением, сделал пару шагов в сторону зелёного форда, пытаясь разглядеть за пыльным стеклом нового донора.

Иван нахмурился. «Чё пялишься, козлина американская? Чай не на ярмарке, – ответил он гордым презрением на любопытный взгляд юноши. – Вырядился чисто клоун». К счастью, блондин не слышал мысленной брани Ивана, поэтому продолжал рассматривать его как долгожданную вещь, только что доставленную к нему из далёкой России.

– Выйдите, Иван, – Владимир Борисович махнул Ивану рукой, призывая его покинуть машину. – Познакомьтесь с вашим куратором.

Нехотя Иван покинул убежище, хмурясь для убедительности; спрятав руки в карманы и зачем-то сутулясь, он медленно подошёл к Сергееву и встал позади него.

– Познакомьтесь, Ваня. Это ваш куратор. Его зовут Джон. Он будет помогать вам первое время, пока вы не освоитесь. Скажите ему: «Хай, Джон».

– Хай, Джон, – хмуро повторил Иван.

Джон растёкся в улыбке.

– Hello Mister Azizi, – приветствовал он гостя. – Nice to meet you.[9 - Приятно познакомиться.]

Словно поддавшись внезапному озарению, Сергеев (бросив любезное «сорри» куратору), больно вцепился в локоть Ивана и, со словами: «Последние наставления, Ваня,» – принудил следовать его за собой, невзирая на недовольство: «Больно же,» – последнего. Отойдя на пару шагов, он, шёпотом, объяснил своё поведение:

– Забыл вам сказать…. Если вы, вдруг, встретите здесь другого, не вашего, Джона, не нужно делать глупое лицо и лезть к нему с расспросами о брате близнеце. Это моветон. Просто, примите как данность. И перестаньте мотать головой, вы ведь не лошадь. Чтобы не спутать вашего Джона с другими Джонами, на кармашке каждого вышит серийный номер. Ваш Джон под номером 5-1.

У Ивана отлегло от сердца. Он выпрямился, вынул из карманов руки и заулыбался.

– Так он....

– Тише, Иван, – зашикал Сергеев. – Да, Джон – клон, побочный эффект магических разработок компании. Но он – человек, как вы или я. Так что держите свои восторги по поводу своей уникальности и остальные скверные мысли при себе, и всё будет хорошо. Договорились?

Словно прощённый Сизиф, с последним, тяжёлым вздохом возложенной на себя ответственности, Владимир Борисович (посчитав свою работу исполненной) расправил усы и уже спокойно добавил, больше не заботясь о том, слышат его или нет:

– Здесь наши с вами пути расходятся. Вы отправитесь с Джоном покорять Райское место, а я, грешный, вернусь в Москву.

Улыбка отпала с лица Ивана, как берёзовый лист от бабьего тела в бане.

– А как же я с ним разговаривать-то буду? Он же тупой, по-русски не бельмеса.

Так долго страдавший от невозможности быть собой, Владимир Борисович, злорадно заметил:

– На его территории, Ваня, тупым кажетесь вы.

Наслаждаясь глупым видом своего, теперь уже бывшего, подопечного, он вынул из кармана приборчик и со словами: «Вставьте этот прибор себе в ухо», – протянул растерянному Ивану.

– Это ушной переводчик, – ещё одна полезная разработка компании; шаг в будущее, в единый мир без границ и языковых барьеров. Вернитесь к Джону и скажите ему что-нибудь.

Не скрывая своего удивления, Иван с охотой исполнил просьбу и на своё приветствие, адресованное скорее прибору, чем стоящему рядом куратору, услышал чёткое: «Привет,» – наложенное на человеческое «Hi». Голос копировал голос Джона, создавая иллюзию человеческого общения.

– Вы можете регулировать громкость, – Сергеев покрутил пальцами возле уха. – Там есть колёсико.

Затем, на мгновенье задумался и добавил:

– Наверное, нужно было отдать его раньше, да я побоялся, что вы сбежите, не выдержите дороги.

Иван нахмурился. В голове заплясали из детства забытые строчки: «Картина, корзина, картонка и маленькая собачонка… За кого он меня принимает?» – подумал он с раздражением. – «Я что ему, вещь?»

– Ну-с, – не обращая внимания на сведённые к переносице красивые арабские брови и раздутые ноздри юноши, Сергеев закончил свой монолог. – Прощайте, Иван Азизи, и, не будьте слишком… русским.

Кивнул на прощание Джону, он решительно сел в машину и быстро исчез, скрывшись во тьме спустившейся ночи.

Иван Азизи остался один; прерванный на полу-мысли, с бесконечным числом вопросов, усталый, голодный, обиженный на «бросившего» его соотечественника, притащившего несчастного парня в чужую страну чёрт знает зачем. «Да чего уж там, – он посмотрел на Джона, чувствуя себя брошенным на дороге псом, растерянным и опасным. – Собачонка, етит твою мать…»

– Приветствую вас в Раю, – перевела машина любезную тарабарщину Джона. – Я – ваш куратор. Прошу вас проследовать в мою машину, я отвезу вас домой.

Отчаянно хотелось курить. Московские сигареты давно закончились, а новых ему не купили.

– У вас закурить не найдётся? – с надеждой спросил он Джона.

Куратор отрицательно покачал головой.

– У нас здесь не курят. Поначалу, вам будет трудно, но вы привыкните. Воздух священного места поможет вам бросить курить.

Территория Рая, надёжно обнесённая забором с колючей проволокой, встретила Ивана неприятным безмолвием улиц, стерильных от мусора и людей. Проезжая мимо одноэтажных, белых домов-клонов (пустых и холодных призраков с тёмными окнами без намёка на жизнь), он, вдруг, подумал, что так, наверное, и выглядит ад для богатых: тотальное одиночество без любви и надежды.

– А вот и ваш дом.

Джон остановил машину возле дома под номером один. «Что ж, логично, – отметил про себя Иван. Каждый Джон прикреплён к определённому дому. Не ошибёшься».

– Ужин вам уже принесли. Завтра я зайду за вами и всё тут покажу. Да, чуть не забыл, – куратор достал из кармана рубашке сложенный вчетверо лист белой бумаги. – Это правила, – сказал он серьёзно. – Вам нужно выучить их, мистер Азизи, как можно скорее. Рад был знакомству. Увидимся.

Ужин, в отличии от скудного пайка Сергеева, был щедр и хорошо приготовлен. Жареный цыпленок с тушеными овощами особенно понравился голодному Ивану и жизнь, постепенно, стала возвращаться к нему; пёс был накормлен, картонки сложены в шкаф, картина повешена. Иван успокоился. «Чёрт с ними со всеми, – мысли гасли в сознании Ивана. – Моё дело маленькое: продать, получить и свалить отсюда как можно быстрее».

Дом, даже по российским меркам, был небольшим: прихожая с табличкой «No smoking», совмещенный санузел, гостиная, она же столовая, да маленькая спаленка с кроватью и тумбочкой возле неё, на которой стояли электронные часы. Мебели было ровно столько, чтобы человек мог нормально жить: стол, стул, кресло в правом углу, диван, телевизор да шкаф для одежды. Кухни не было. Судя по принесённому ужину, пищу готовили в другом месте. При более тщательном осмотре гостиной, была замечена ещё одна тумбочка с белым электрическим чайником, туго обмотанным проводом. Там же отыскались кружка, чайная ложка, чай, кофе, сахар и сухие сливки в пакетиках. Бара не было, даже крошечного, как не было и кондиционера, и какого бы то ни было завалящего планшета для игр и связи с оставленным миром.

Хотелось курить. Иван даже подумал, а не накрутить ли ему какой-нибудь местной травки, но в стерильном доме попросту не нашлось бумаги: «Ну не из туалета же брать, в самом деле,» – и он лёг спать, браня судьбу и дурацкие правила, сразу по приезду, выброшенные им в урну для мусора.

В семь утра прозвенел звонок и вежливый женский голос в часах что-то сказал – Иван не понял. Спросонья, он не сразу нашел приборчик, переводящий тарабарскую речь, и только успел услышать: «…в райском месте».

– Чёрт, – выругался он, снимая наушник и переворачиваясь на спину.

Он снова закрыл глаза и в ту же секунду, словно издеваясь над ним, часы завыли полицейской сиреной и выли до тех пор, пока Иван не встал, ругаясь и досадуя на «мерзкую тварь» без каких-либо видимых кнопок на металлическом теле. Иван вставил приборчик в ухо и решил больше не вынимать его, на всякий случай.

В восемь часов в дверь постучали. На пороге стояла весьма симпатичная (Иван это отметил) девушка-индианка в белой, фирменной униформе компании. В руках она держала трёхъярусный пластмассовый контейнер.

– Доброе утро, мистер Азизи. Я принесла ваш завтрак, – сказала она приязненно, протягивая ему контейнер, источавший дурманящие запахи жареного бекона и горячего кофе.

Не дожидаясь ответа, девушка вернулась к похожему на большого жука фургону, села за руль и, как добрый самаритянин, отправилась дальше кормить страждущих завтраком. Большие красные буквы «ОК» на белом теле «жука» напомнили Ивану, что халява не вечна и здесь он не на курорте. Досадуя на себя: «Я ведь даже спасибо ей не сказал», – юноша забрал контейнер и вернулся в дом. Обоняние не обмануло его: хрустящие тосты, яичница с беконом, клубничный джем и горячий кофе были отменными.

Ровно в девять часов в дверь опять постучали.