Сказки белой совы

– Оказалось, нет. Оказалось, ограбили да по голове стукнули. Хотя, – сова задумалась и сунула голову под крыло, пощёлкала там клювом, и снова уставилась на Анри круглыми глазами, – странно всё это. Ему ещё и в руку вложили значок с изображением того самого лица, чей памятник он заменил. Ну, а дальше кома, больница, так и пролежал всё то время, пока памятником работал.

– Раздвоился, что ли?

– В том-то и дело, – вздохнула сова. – И там, и здесь был, непорядок полный. А вот когда вспомнил сегодня – развоплотился, прямо на глазах. Говорит, а сам в туман превращается. Потом и тумана не стало. Но ты тут вот при чём оказался. Реальный Артём из твоего города. Ты за ним приглядывай потихоньку, фамилию он мне успел сообщить. Если что снова странное случится – тогда снова и встретимся.

– А как я тебя найду?

– А меня искать не надо, – усмехнулась сова, – такие, как я, сами находятся.

Сова снова полезла в крыло, выдернула с кряхтением оттуда небольшое пёрышко и положила его на стол. Потом подошла у ноутбуку и клювом выщелкала в открытом по-прежнему блокноте фамилию. Подумала, вгляделась в экран и безошибочно нажала кнопку «Сохранить».

– Перо с собой возьми. Мало ли что. Не люблю странностей, а от этих историй, что Артёма, что твоей странным ветром так и тянет. Надо ещё и с Яковом обсудить.

– Яков – это гном?

– Нет, не гном, человек как бы.

– Почему как бы?

– Потому, – сова прошаркала по столу, тяжело подлетела и уцепилась когтями за форточку, – не простой человек, борода не растёт и живёт слишком долго. Но об этом не сейчас, спать тебе пора.

Сова вывалилась в форточку и исчезла, оставив Анри в совершеннейшем недоумении и раздражении. Конфета снова прошуршала и спряталась, и когда её ещё покажут, да и покажут ли вообще становилось совершенно неопределённым.

Грибы из пустыни

– Проснись! Да проснись же, – писк влезал в уши и в сон, распугивал осторожные сновидения, тащил на поверхность. В дупло то есть.

Сова неохотно приоткрыла один глаз.

– Ну, конечно, кто бы сомневался! – проворчала она, открыв и второй глаз.

В дупле обнаружился встрёпанный бесхвостый Симеон, подпрыгивавший от возбуждения.

– Наконец-то! – возопил он. – Я тебя уже битый час бужу!

– А целого часа у тебя не нашлось? – проворчала сова, пытаясь хоть как-то клювом пригладить перья. – Случилось что?

– Яков прислал за тобой, просил побыстрее к нему зайти.

– Прилететь, то есть, – уточнила сова. – А у него что стряслось?

Симеон задумался, сел на то место, где когда-то был хвост и закатил глаза кверху.

– Жив-здоров Яков, и Анна тоже. Кажется. Сыр у них точно был.

– Ну, если сыр есть, тогда спешить некуда, – резюмировала сова Симеонову борьбу с памятью.

Симеон замер, внимательно поглядел на сову и тихо пискнул:

– Но ведь Яков просил поторопиться. Значит, есть причина.

– Есть, понятное дело, – вздохнула сова и поскребла лапой под крылом. – Это я спросонок ворчу. Оставайся здесь, если хочешь. Тут тебя никто не тронет, да и новости от меня первым узнаешь.

– Полетишь?

– Ну, не пешком же идти.

Сова грузно перевалилась через край дупла и расправила крылья. Лёту до домика Якова было пару часов, если не отвлекаться на леммингов и прочую добычу. Сова и не отвлекалась, знала, что накормят.

В сумерках окна домика горели, как обычно уютным жёлтым светом. За окнами скользили тени и блики. Тени были плавны и неторопливы, тревоги в них никакой не наблюдалось, и сова расслабилась. Села на подоконник, постучала клювом по стеклу, Яков почти сразу распахнул окно и заулыбался, увидев гостью.

– Привет, дорогая, – воскликнул он и бережно взял сову на руки, перенося внутрь комнаты, – как же я рад тебя видеть! Нет, это мы рады. Анна, прилетела сова!

Анна вышла из кухни, шаль на плечах, поднос со снедью в руках, уютная и улыбчивая. Поставила поднос перед совой, убрала крышку с горшочка.

– Кушать подано, – рассмеялась приветственно, – привет, совушка!

Всё спокойно, всё нормально. И даже, кажется, лучше, чем нормально. Сова засунула клюв в горшочек, с удовольствием выловила из жаркого сочный кусок крольчатины.

Когда горшочек опустел, а живот у совы ощутимо прибавил в весе и объёме, она поинтересовалась:

– Ничего не понимаю. Звали меня зачем? Кроликом накормить, чтобы Симеону не досталось?

Яков нахмурился.

– Извини, – сказал он и встал из-за стола, – конечно, мы тебя с Анной невероятно рады видеть, соскучились, долгонько ты не появлялась. Но дело не только в этом.

Яков подошёл к стене и снял со стены меч, сове в этот момент послышался тихий вздох. Вернулся к столу, осторожно, как хрустальный, вытащил меч из ножен. В самом деле, как хрустальный. Местами клинок стал прозрачным, словно из сыра с крупными дырками. Сова протянула лапу и коснулась когтём одной из дыр – нет, под когтём оказалась твёрдая поверхность, но прозрачная.

– Что это с ним? – озадаченно поинтересовалась сова, заранее зная, что ей никто не ответит.

И ошиблась. Ответил меч. Снова тихий вздох и еле слышный шелест слов, вползающих в мозг:

– Болею я… Так у вас, кажется, это называется. Лекарство надо, оно далеко. Не будет лекарства – стану совсем прозрачным, а потом и вовсе уйду.

Замолчал. Сова вывернула голову, посмотрела на Якова. Яков делал брови домиком и голос меча точно не слышал.

– Он, – сова показала крылом на клинок, – с тобой говорил?

– Немного, – Яков вовсе не удивился, словно так и надо.

– Ну, каков хозяин, – ехидно заметила сова, – таков и меч, иначе бы не нашли друг друга. Что за лекарство ему надо, сказал?

– Сказал. Только это и сказал. Нужен ему отвар из гриба-звездовика, но не простого, а лобастого

– Лобатум, – прошелестело в голове у совы, – ну и память у человеков, геаструм лобатум.

– Лобатум, – машинально повторила сова, – геаструм. И где его взять?