Маска

– Ну, и денек сегодня! Мишка, ты в самое "удачное" время звонишь! Ты хоть в курсе, который час?

– Мне плевать на час! Мы же – бывалые ребята, – «дежуранты» хронические. Нас хоть в три утра растолкай, и мы как "ваньки-встаньки" пойдем «человеков» спасать!

– Ладно, черт с тобой! – чего нужно-то?

– Вставай сегодня пораньше…

– Сегодня уже наступило, и я не ложился!

– Дай сказать, ё-моё! В шесть утра на н..ской остановке нас "газель" заберет, – сваливаем из смрадного города, и – на природу в Ярышкино! Там – дичь и жесть, можно сказать, – другое измерение, и что ни маловажно, прохладное! Идет?

– Я тебе перезвоню минут через десять, ок?

– Пойдешь, Гриш, или останешься? – Полина неожиданно для себя смягчилась.

– Нет, я пойду, Полечка, прости меня. Наверное, теперь долго не увидимся!– его передернуло от собственной загадочной фразы. – "что я сказать хотел этим"? – он призадумался…

–Как это? – мы же работаем бок о бок? Ты – в порядке? По-моему, сегодня особенно урожайный день на вторжения в твою личную жизнь! – сначала Васька, этот бессовестный обормот, потом придурок по телефону! – кто это был?

– Михаил Николаевич из неврологии…я, наверное, уйду из больницы, но не из-за тебя!

– Куда же ты уйдешь? – ты у нас признанный, лучший и со статусом заведующего отделением. Хочешь карьеру сломать?

–Так я понял, что жизнь сломал и тебе, и себе, и Марине…а ты говоришь -"карьеру"! Черт с ней! – в жизни есть вещи поважней. Все, пока! – он прикоснулся губами к ее холодной щеке и удалился.

Полина еще долго не могла уснуть, ломая красивую и умную головку вопросом "что с ним такое случилось?" и типичными для состояния растерянности, – загадочными и остающимися без ответа "кто виноват" и "что делать?"

3 глава

Газель сильно раскачивало и подбрасывало на ухабистой проселочной дороге, не ремонтированной, видимо, с времен "Очаковских и покоренья Крыма". Вокруг простирались густые некошеные луга, изобилующие цветущими травами, насыщенный аромат которых заполнил салон микроавтобуса, вызывая у путников легкую ностальгию по давно ушедшему детству. Небольшая возвышенность открывала все великолепие своеобразного природного ковра с причудливым мозаичным орнаментом, сочетающим нежные неяркие тона российских трав: от бледно-розового и василькового до охряного и ослепительно белого.

– О! – близко уже: вот за тем перелеском – Ярышкино – богом забытый край. Ребята, еще раз предупреждаю: место не спокойное, в плане нечистой силы, так что, просьба: далеко от дома не разбредаться, к усадьбе Ярышкиных не соваться! – лица у путников вытянулись, раздались удивленные возгласы.

– Зачем же ты нас везешь туда? Мы хотели себя "сталкерами" почувствовать, а ты – "не суйтесь, не выходите"? Как понять тебя? – гудели ребята. Всего их пять человек было, вместе с Григорием и Михаилом. Во время поездки, Григорию удалось отвлечься от неприятных событий, – он позволил увлечь себя общему романтическому тону и даже поддаться легкому «мандражу» перед встречей с "непознанным".

– Местные жители вообще не приветствуют разного рода сталкеров, да, и в принципе, мало кто знает об этой зоне: помалкивает народец!

– Что же ты, Мишуха, треплешься? Тайну из "склепа" выносишь?

– Сам не знаю, что нашло на меня? – наверное, пьяный был, когда зазвал вас сюда!

– Можно подумать, что сейчас ты трезвый! – едко заметил кто-то из присутствовавших.

– Не больше, чем, вы друзья-алкоголики, тунеядцы! – парировал он. – Вот приедем, я вас со своим дедом познакомлю: он местный старожил и ходячая легенда, – носитель закрытой информации. А живет он, кстати, в бывшем домике для челяди Ярышкиных; домику порядка 150 лет, – точно никто не знает дату постройки, он несколько раз горел, затем перестраивался не один раз. Сам дед утверждает, что его прабабушка не просто знала Ярышкиных, а служила у них кем-то вроде экономки.

– А дед, как его кстати, зовут? – он возмущаться не будет появлению нашей бригады? – поинтересовался Григорий.

– Степаном Петровичем его зовут, называть можно просто Степа…шучу! Да, я и сам толком не пойму к чему он все это затеял?!Еще и хирурга просил классного привезти, помнишь, Гриш, мотивацию-то я тебе именно эту обрисовал! В общем, дед древнегреческий! – со своими причудами! Ему давно за девяносто перевалило, а выглядит на все сто! – Михаил расхохотался высоким гортанным смехом, его поддержали молодые.

– Блин, он еще к хирургу решил обратиться, а надо бы к гробовщику! – «прикольнулся» Женька, Мишкин друг и самый молодой изо всех.

Парни дружно и громко загоготали, и тотчас же машину резко подбросило, буквально разметав всех по салону. Шофер выскочил из кабины, чтобы осмотреть масштабы телесных повреждений у пассажиров.

– Ребята, кости у всех целы?

– Угу! – парни растерянно поднимались с пола и осматривали небольшие ушибы и ссадины.

– Вот так ярышкинская земля встречает шутников! – усмехнулся невролог Михаил, пострадавший меньше всех, – а что случилось, Вадик?

– Ну, мужики, не заметил, что впереди ямина глубокая! Интересно, что она замаскирована хитрым образом, – показалось, что, наоборот, бугорок! Чёрт, ведь езжу же здесь постоянно…

– Как это, – замаскирована?

– Еду, смотрю на эту изуверскую дорогу: впереди небольшая кочка, ну, я въезжаю на нее, а потом – бац! – оказывается в канаву и бампером в бугор уперся!

– Приключения начинаются! – Женька угрюмо поглаживал огромную шишку, выросшую посреди лба, – ударился башкой прямо о поручень…

– Ярышкины шутить не любят…Надо бы ледку или медь приложить к рогу! – предложил невролог, – да, ты не бойся: обычная поднадкостничная гематома! – до свадьбы рассосётся! – он осторожно ощупал Женькин лоб, не находя серьезных причин для беспокойства.

– Знаете, господа, в тот момент, когда меня тряхнуло, то до меня вдруг дошло, что и атмосфера здесь другая…, – Григорию захотелось поделиться своим впечатлением, – ему не дал договорить остряк Сашка.

– Нас тут всех, господа, «поперетрахивало», – как говаривал Лукашенко! – он старался подражать интеллигентной интонации Григория, да потом заржал, держась за живот, все его поддержали. Когда шум от веселья стих, повисла идеальная тишина: ни крика птиц , ни шелеста листвы…только не ясный гул и рокот по верхушкам высоких и старых деревьев пронесся.

Разумовский зябко поежился, да и приятели, судя по лицам, находились в состоянии легкого испуга.

– Все, мужики, давайте по коням! – скомандовал Вадим оцепеневшим парням, – осталось пустяки проехать: вон, просвет между лапником впереди замаячил.

– А теперь, дружно забываем о небольшом инциденте! Мы едем (почти приехали) отдыхать в живописное местечко: рыбу половить – отнюдь не в мутной воде! у костра посидеть, послушать местные "байки из склепа" и, в обязательном порядке, накушаться водки при всем этом великолепии! – Мишка быстро вернулся в свое обычное шутливое настроение.

– А девки в программе будут? – Сашка подхватил мажорный Мишкин тон.

– Из девок там только две-три местные старушонки да несколько теток-дачниц неопределенного возраста. Подойдет? А?– Сашка отрицательно покачал головой, остальные усмехнулись.

– Не надоели тебе еще эти бабы в городе? Не достали со своими претензиями? Мы и едем-то чтобы оторваться ото всех, забыть о бренном мире, зарядиться необыкновенными впечатлениями! А ты опять к рутине тянешься! – речь Михаила звучала пафосно и весело – прирождённого актерского мастерства ему было не занимать. Компания легко поддавалась энергичному и нескучному Мишкиному настрою: во врачебных кругах он слыл заводилой, весельчаком, немного пьяницей, а также компетентным и интуитивным доктором.

Григорий немного отвлекся от болтовни, чувствуя, что некая значимая мысль сейчас пытается пробиться в сознание…В какой-то степени в себя его погрузили разглагольствования "поддатого" Михаила, они словно содержали скрытое послание. Но кроме него, этого никто не почувствовал. "Как будто слова о "бабах" мне адресованы, а еще непонятная "хирургическая помощь"…я предчувствую некое событие, со мной здесь что-то произойдет! – рассуждал он, практически уверовав в собственные выводы, – «может, я в параноика превращаюсь? – начинаю предполагать, что везде и всюду лишь обо мне и помышляют, и планы только на меня строят!"

Выехав из перелеска, путники наблюдали диковинную картину села Ярышкино: старинная церковь с огромным сияющим куполом, увенчанным крестом, величественно возвышалась на центральном холме и казалась зависшей в воздухе из-за волн смога, окутавших подножие холма. Ни кустарников, ни деревьев не просматривалось, только светящееся сооружение, напоминающее космический корабль, только что оторвавшийся от земли в своем полете.

Вокруг, на более пологих холмах, густо поросших разнообразной растительностью, тусклой и поникшей от осевшего дыма, беспорядочно располагались домишки, видно, давно не крашенные и ветхие. В целом, картина деревни напоминала безжизненный, моментальный черно-белый снимок профессионального фотографа, легко передающего любой эмоциональный заряд.

Дорога по деревне выписывала резкие и неожиданные зигзаги и привела, наконец, путешественников на окраину села. С чувством легкого головокружения и неустойчивости от тряской длительной езды, мужчины ступили на твердую почву. Они вышли возле двухэтажного особнячка, довольно крепкого на вид и состоящего из кирпичного первого этажа, значительно вросшего в землю – примерно до нижней трети небольших окон, задернутых пыльными выцветшими занавесками, и бревенчатого верхнего, заметно накренившегося вперед. Вокруг дома и за ним наблюдались лишь заросли сорняков и бурьяна, и лишь узенькая тропинка, ведущая ко входу, свидетельствовала об обитаемости строения.

Приехали! Десантируемся! – скомандовал Михаил, – ну, Вадим, пока! – завтра в то же время заезжай за нами!

Вадим со всеми раскланялся и не заходя в дом, чтобы хоть чуть-чуть передохнуть с дороги, незамедлительно вскочил в кабину и поехал обратно, что вызвало немалое удивление у всех присутствовавших, кроме Михаила. На вопросы типа "почему проделав неслабый путь, он не остался отдохнуть?", он отшучивался и объяснял его личным дефицитом времени, погоней за временем и прочей разной чепухой.

Только спустя года полтора Григорий узнал об истинных мотивах поспешного побега Вадима из Ярышкина…