Полночь: 12:09

Он подошел ко мне и не успел я понять, что происходит он надел наручник на мою руку. Второй наручник накинул на железную перекладину кровати.

– Сиди дома. Потом еще спасибо скажешь, – он подошел к шкафу и бросил мне пижаму. – Надень вот, а то мои друзья еще тобой заинтересуются.

Я остался совершенно один в комнате. Мой план провалился, не мог помочь Илоне, потерял Мари. Я – ничтожество. Отец был прав – у меня ничего не выходит.

Я сел на пол, однако рука осталась торчать вверх из-за наручника. Поза была неудобной, но Илоне сейчас в миллион раз было хуже.

Спустя час, когда рука окончательно онемела, я услышал крики за окном. Видимо, отец прощался с дружками. Сквозь стекла услышал звук отъезжающих автомобилей, хлопнула входная дверь. Внизу послышались шаги отца. Хлопнула дверь его спальни и все стихло.

Откинув голову на борт кровати, я посмотрел на наручник. Он уже начал натирать мне руку, образовывая покраснения.

Я подумал об Илоне, там, в лесу, с несколькими типами.

Во мне поднялась волна злости. Если я ей не помогу, то кто, кто ей поможет?

Встав на колени, я начал расшатывать поручень, к которому был прикован. Он был прикручен несколькими шурупами к основному столбцу спинки, однако шурупы было видно. Один из них можно было попытаться выкрутить.

Я огляделся в поисках чего-то металлического, какой-нибудь застежки, ремня или другой железки. На полу лежали мои мотоштаны, которые я уже было начал надевать. Подтянув их ногой по полу, я попытался застежкой открутить шуруп. Это оказалось довольно сложно. Застежка постоянно срывалась и норовила стереть резьбу. Мне нужно было открутить лишь кусочек, потом его можно было вытащить руками.

Провозился минут пятнадцать с шурупом, но мне удалось открутить пару сантиметров. Дальше было проще, пара минут и шуруп со звоном упал на пол.

Я замер. Дверь в комнату отца хлопнула, раздались шаги. Я быстро спрятал шуруп в карман пижамы, ожидая что сейчас распахнется дверь, и отец ворвется в комнату. Но он прошел мимо, выкрикивая ругательства.

Быстро придвинув кровать к окну так, чтобы стало видно подъездную дорожку, я увидел, что отец, крича по телефону, садится в автомобиль и резко вырулив, уезжает в ночь.

Это был мой шанс – я начал выкручивать остальные шурупы, уже не беспокоясь о том, что меня услышат.

Спустя два часа мне удалось открутить все шурупы и даже отогнуть поручень. Я уже почти протащил руку сквозь железные прутья, когда услышал шум колес. Я выглянул в окно – машина отца.

– Черт, кажется, все было впустую. Я опоздал, – прошептал я. – Чертов, ублюдок…

Однако в этот момент я увидел на сидении девушку – Илона! Ее белый пуховик было сложно не узнать. Затем я увидел довольное лицо отца. Он протянул к ней руку и убрал волосы с лица. На меня накатил приступ отвращения. Он не имел права трогать ее, касаться, да черт – даже говорить с ней!

Резко дернув на себя руку, я расцарапал кожу, но даже не заметил этого. Она была близко! Я могу ей помочь.

Я бросился вниз по лестнице, немедля ни секунды. В этот момент я ненавидел отца настолько, что придушил бы его собственными руками. Он – был моим триггером, он тот, кто разрушает жизни людей. Он тот, кто убил маму! Пора перестать мне прятаться, пришло время вступить в игру.

Резко распахнув входную дверь, я выскочил на крыльцо и застыл. Картина, открывшаяся мне, на всю жизнь застрянет в моей памяти: Илона, заплаканная, с измазанным кровью пуховике, стояла возле открытого автомобиля. Она стояла, сжав кулаки и смотрела на меня. Девушка снова меня не узнавала. Я хотел подойти к ней и сказать, что все хорошо, что все в порядке, но тут мой взгляд метнулся на автомобиль отца. Через брызги крови на лобовом стекле я увидел его, точнее то, что осталось от лица. Он лежал, откинувшись на сидение, из того места, где раньше были глаза и нос, а теперь была каша, текла кровь. Кожа на его лице висела лохмотьями.

Я снова посмотрел на Илону. Это сделала она? Ей пришлось защищаться? Я сделал шаг со ступени, но тут она дернулась как от пощёчины, и развернувшись побежала прочь, в распахнутые ворота.

Я хотел пойти за ней, но не мог двинуться с места. Все мои демоны, все монстры были повержены. Но не мной. Маленькая хрупкая девочка победила. Я должен был быть убитым горем, но мне было так легко. Как-будто камень упал с души.

Однажды, я найду ее и верну ей долг. Я спасу девушку, спасшую меня. Спасу мою маленькую смелую амиго.

Глава 16

Алекс

Я молчу. Давно я не говорил так много. Илона тоже мочит. По ее напряженной позе не могу понять настроения. Чувствую, как все сжимается внутри.

– Что было после? – Хриплым голосом спрашивает она.

– Я избавился от улик: выбросил камень, протер сидения в автомобиле и снял с отца золото. Потом вызвал копов. Они решили, что это было ограбление.

Я помолчал. Сейчас, когда все карты были раскрыты, мне оставалось только молиться, чтобы она не прогнала меня прочь. Я хотел услышать хоть звук, хоть крик, хоть что-то, но Илона упорно молчала.

Я решил продолжать говорить, так было легче:

– Я всегда приглядывал за тобой, незаметно. Ты не подумай, я не маньяк и не преследователь, просто я боялся тебе рассказать, не знал, как ты отреагируешь. И когда я заметил, что кто-то начал подкидывать тебе письма, я разозлился – не мог вычислить мерзавца, – я снова подождал и добавил. – Тогда я решил организовать для тебя небольшой отпуск, точнее работу для тебя.

В этот момент по ее лицу пробежала улыбка. Затем она стала больше и больше, и вот уже на мое удивление Илона смеялась во всю силу. Из ее глаз лились слезы, она размазывала их по лицу и продолжала смеяться.

Наверное, это было самое прекрасное, что я видел. Она смеялась так заразительно, что я тоже не смог удержаться от улыбки. Тело болело от ударов, но я сидел на ступеньках в чертовом полотенце и улыбался.

Когда девушка перестала смеяться, то посмотрела на меня и серьезно произнесла:

– Почему меня не встретил, когда я прилетела? Что это был за арабский тип? И потом, там в винном погребе? Что это было?

– Я начал тебе рассказывать, про твоего преследователя, но не закончил. Мне кажется, это были люди Арсена.

От одного имени румянец на ее лице сошел прочь. Она замерла и не отводя от меня взгляд села рядом на ступеньку.

– Он?!… он…

– Да, я знаю. После смерти моего отца я видел его последний раз. Михаила мне удалось засадить за махинации в компании, однако хлыщ оказался вертлявым. Ему удалось уйти. За то, что они творили с девушками, привлечь никого не удалось. Отец хорошо умел заметать следы… Прости, что я не смог тогда тебе помочь…

– Ничего, – прервала меня Илона. – Я была сама виновата. Мне не следовало быть такой беспечной. Я была не твоей заботой, ты тоже был ребенком и тебе досталось даже больше, чем мне тогда. Тогда, в винном погребе, когда я была связана, я думала, что это справедливо – то, что ты хотел убить меня.

– Ты не права. Ты спасла меня он него. Прости, что ударил тебя. Когда я прилетел в Дубай, помнишь, там на пароме наш диалог – ты застала меня врасплох. Я импровизировал, – замялся я. – Тогда я все контролировал последний раз. Ты была права – я был очень зол. Люди Арсена обезоружили моих людей, я был в ярости. Остался один, без союзников и верных помощников. В ловушку, которую я готовил для него, попался сам. После тоннеля, когда ты уползла, они меня схватили и мне пришлось подыграть людям Арсена. Я хотел выведать его местоположение, но все зашло слишком далеко. Пришлось их убрать. Прости, что я устроил этот спектакль с могилой. Представляю, какого тебе было. Точнее, нет, не представляю… Ты всегда спасала себя сама, я хотел бы быть твоим рыцарем, но как видишь… плохой из меня защитник.

Илона всхлипнула, подняла голову и посмотрела на меня.

– Ты помог мне, и не один раз. Ты мог уничтожить мою жизнь, но сейчас мы сидим тут, в Эмиратах. А ещё ты плавал в бассейне, а я любовалась – это уже неплохо.

Я облегченно рассмеялся. Такой она мне нравилась больше. Груз вины никуда не исчез, мы так же были подавлены, но вдвоем было легче переживать.

Я посмотрел на нее и сделал то, что хотел сделать еще тогда, на дурацком парикмахерском курсе – я поцеловал ее. Она ответила на поцелуй почти сразу, словно ждала этого. Ее губы были мягкими, а кожа теплой. Я понимал, что должен подождать, но она была так близко, такая долгожданная, такая недоступная.

Прервав поцелуй, я взял в руки ее лицо, и начал убирать волосы.

– Илона, нам нужно собраться и уехать. Больше нельзя тут оставаться, как бы мне этого не хотелось. У нас остался еще один враг, и что-то мне подсказывает, что он не успокоится пока не найдет нас. Мы должны быть готовы.

Илона кивнула головой и, улыбнувшись мне, пошла на кухню.

Я поднялся наверх, быстро оделся и собрал вещи. У меня был с собой пистолет, но всего с двумя патронами. В этой стране было запрещено оружие, однако для меня сделали исключение. И я подозревал, что для Арсена тоже.

Проверив оружие, я заткнул его за пояс и прикрыл рубашкой.