На грани света и тени. Книга 2

О ней еще никогда не сплетничали, и она была поражена, насколько извращенно можно перекрутить любую ситуацию. Она ни разу не сталкивалась с грязью, и липкая чернота мерзким пятном осела на ее душу.

– Не злись, – примирительно сказала Кира. – Я все время думала о том, что это совсем на тебя не похоже. Наверное, ты все же сильно ему нравилась.

– Но, серьезно, ты и вправду вела себя так, словно и он тебе нравился! Мы все были уверены в этом! – снова не выдержала Диана.

– Он и вправду мне нравился, – ледяным тоном ответила Вероника. – Просто когда я узнала его поближе, то поняла, что это не мой человек. Если это делает меня сукой и вертихвосткой, что ж, пусть так и будет.

Вероника никогда не говорила таких слов, но сейчас она была по-настоящему шокирована. Она просто поверить не могла, что Олег представил ее в таком свете. А ведь она узнала только малую часть!

Диана красноречиво молчала, не опровергая ее слов. Но Кира снова взяла ее за руку.

– Не принимай это близко к сердцу, Вероника. Уверена, он скоро угомонится. Но не нужно пропадать из-за этого, ладно?

Честное слово, она была такой милой, что Веронике стало противно. Почему-то она была уверена, что Кира готова и Олега поддержать с этой же благодушной улыбкой. Она была из тех людей, которые всегда раздражающе миролюбивы, находя в своей показной доброте огромное удовольствие.

Девушки отправились по своим делам, а Вероника продолжила идти к музыкальной школе. Настроение испортилось совершенно. Снег теперь казался ей грязно-серым, а его искристая поверхность раздражала глаза.

Господи, она никогда не могла бы подумать, что о ней, о Веронике, ни разу не встречающейся с парнями, могут такое сказать! Что ж, теперь ясно, почему Матвей больше к ней не подходит. От мысли, что он теперь считает ее лицемерной стервой, у нее сжалось сердце. Черт побери парней и их самолюбие, которое заставляет их распускать язык! Интересно, что же он мог рассказать Матвею лично? Чтобы не выставить себя брошенным неудачником в его глазах, он наверняка сказал что-то вроде того, что Вероника едва ли не лезла к нему в штаны, а в последний момент соскочила. Ей стало дурно.

Поэтому, разумеется, на репетиции ее мысли были где угодно, но не там. Ее все еще трясло от гнева и унижения, и она то и дело сбивалась с ноты. Наконец Альбина не выдержала.

– Вероника, да что, черт побери, с тобой такое? – в сердцах воскликнула она. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – буркнула Вероника.

Вероника прекрасно понимала, что Альбина с ее проницательностью, конечно, замечает, что она не настолько отдается занятиям, как раньше. Честно говоря, со всеми событиями и переживаниями, которые захватили ее в последнее время, пение перестало казаться ей единственной вещью в жизни, которая имеет значение. Она перестала отдаваться ему вся без остатка.

– Правда? – спросила Альбина, и Вероника увидела, как ее покидает привычная невозмутимость. – Тогда я не понимаю, что с тобой происходит! У меня складывается впечатление, что, чем ближе к конкурсу, тем больше ты расслабляешься! Я уже молчу о том, что ты так и не определилась с песней!

Это был удар ниже пояса. Время поджимало, а Вероника так и не сделала свой выбор. Она уже много недель подряд перебирала одну песню за другой, но по-прежнему все они казались неподходящими. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Альбина была ее наставником, ее другом, ее опорой, и она просто не могла выносить ее обиды и разочарования. Ей непременно захотелось оправдаться.

– Прости, Альбина. У меня так много дел в школе, и я, как могу, стараюсь успевать все, но…

– Нет, – не отрывая от нее внимательного взгляда, покачала головой Альбина. – Нет, дело не в школе. Ты меняешься, Вероника. Твои мысли вечно где-то витают. Ты перестала их контролировать. Ты перестала направлять их в нужное русло. Ты стала безответственнее. Ты начала надеяться, что выедешь на одном таланте. Но известно ли тебе, сколько в мире людей, которые были слишком уверены в своем успехе, но так и не почувствовали его вкус лишь потому, что перестали лезть из кожи ради своего места под солнцем? И они так и остались в тени. Так что, ты хочешь пополнить их ряды?

Это было обидно. Это было больно. Это было унизительно. Вероника знала, что, если бы Альбина сама не была так расстроена, она никогда бы так не сказала. Тем не менее именно в таком состоянии люди чаще всего говорят правду. Вероника почувствовала, как в ее глазах закипают слезы. Нет-нет-нет! Она не может заплакать при Альбине! Не может показать, как сильно ударили по ней ее слова. И, круто развернувшись, она вылетела из кабинета.

Вероника вихрем пронеслась по коридору, сама не понимая, куда бежит. Рыдания душили ее, и ей вдруг отчаянно захотелось на воздух. В это время из двери другого кабинета перед ней вышло несколько парней с гитарами. Среди них Вероника мгновенно узнала знакомое лицо. О нет, только не сейчас! Он, конечно, заметил ее, и Вероника взмолилась, чтобы он не увидел ее глаз.

– Привет, – сказал Матвей тем нейтральным тоном, которым он разговаривал все последнее время, но Вероника не ответила. Ей сдавило горло, и любое слово вырвалось бы из него вместе с рыданиями. Она, не глядя на него, пронеслась мимо и без верхней одежды выбежала прямо на улицу.

Лицо сразу же опалило колючим холодом. Редкие снежинки таяли на ее пылающих жаром щеках. Она часто задышала, всеми силами пытаясь взять себя в руки.

Ей стало холодно. Она была одета в короткое, пусть и шерстяное, платье, которое плотно облегало ее тело. Это было не похоже на ее привычную одежду. В последнее время она стала прислушиваться к себе, к тому, как чувствует себя в разных нарядах. Она стала изучать изменения в своем поведении, играя и экспериментируя со своим гардеробом. И обнаружила, что некоторые вещи могут повлиять на ее повадки, ее движения, ее уверенность. Да, Стелла права. Одежда – могущественная вещь.

Вдруг позади нее послышался шум открывающейся двери. Вероника не обернулась из страха, что ее глаза все еще красны от слез. А секунду спустя ей на плечи накинули что-то теплое. Что-то, от чего пахло знакомым свежим парфюмом.

– А ты, как я посмотрю, предвзято относишься не только к зонтикам, но и к верхней одежде, да? – послышался у нее за спиной насмешливый голос Матвея.

– Спасибо, не стоило. Я уже собиралась внутрь, – пробормотала Вероника. Внутри нее сейчас кипела такая буря чувств, что ей было все равно, что рядом с ней стоял Матвей, обращаясь к ней почти так же, как когда-то.

– С тобой все в порядке? – поколебавшись, спросил он. – Ты пронеслась по коридору с таким лицом, что я всерьез обеспокоился, как бы ты не убила кого-то по дороге…

– Все в порядке, – резко ответила Вероника. – Мне просто нужно было на воздух, вот и все.

Осознание того, что Матвей поверил клевете Олега, жгло ее изнутри. Она так и не могла заставить себя посмотреть на него.

– Ладно, – сказал Матвей, и Вероника почувствовала, что он смущен. – С тобой точно все нормально? Может, мне проводить тебя до…

– Не нужно, – холодно сказала Вероника и вдруг порывисто обернулась к нему. Он стоял прямо за ее спиной. Впервые за продолжительное время она увидела его так близко. Его рыжеватые волосы, его необычные глаза с искорками смеха и несколько милых веснушек на носу. Выражение его лица говорило о том, что он тщательно контролирует каждую свою эмоцию.

– Не утруждай себя, – добавила Вероника. – Все это время, что ты игнорировал меня, тебя не сильно волновало, как я, так что не делай сейчас вид, что тебе не все равно.

Вероника понимала, что ее несет, что она выдает себя с головой, но ничего не могла с собой поделать. Ну почему бы ему просто не оставить ее в покое?! Почему бы не позволить ей наконец забыть его?

На его лице появилось неловкое выражение. Он отвел глаза в сторону.

– Глупости. Я вовсе не избегал тебя.

– Странно. Выглядело это совсем иначе. Но, наверное, это моя вина. У меня сложилось ошибочное мнение, что мы друзья.

Это слово больно кольнуло ее, но только так она могла объяснить свою вспышку. Ей показалось, или на этом слове у него дернулся уголок рта?

– Конечно, мы друзья, – торопливо заговорил он. – Просто я… Не было подходящего случая, так что…

Вероника впервые видела, что он не может подобрать слов. А вот у нее, напротив, с этим сейчас не было никаких проблем.

– Да ладно тебе, Матвей, не трать слов понапрасну. Я и так прекрасно понимаю, в чем дело. Не хочется общаться с вертихвосткой, которая обожает играть чувствами других, да?

– О чем ты? – недоуменно спросил он.

– О, да перестань! – закатила глаза Вероника. – Думаешь, я не знаю, что рассказывает обо мне твой приятель? Ты поверил ему, правда?

– Нет, Вероника! – он наконец посмотрел ей прямо в глаза, и его голос снова стал твердым. – Я никогда бы не опустился до того, чтобы верить чужим сплетням. Даже если это мой друг. И, если хочешь знать, я сказал ему закрыть рот, как только он начал рассказывать мне о…

– Пожалуйста, избавь меня от подробностей! Мне и так уже пересказали все, что он говорил. В деталях.

– Да уж, и правда слухами земля полнится, – задумчиво и с ноткой презрения пробормотал Матвей.

Они некоторое время помолчали. Вероника зябко обхватила себя за плечи. Она казалось особенно тонкой и хрупкой в своем облегающем платье и в его куртке, в которой буквально утонула. Снежинки таяли на ее светлых волосах.

– Ты стала выглядеть иначе, – вдруг прервал молчание он.

– Покрасила волосы, – равнодушно пожала плечами Вероника. Но ей все же польстило, что он заметил.

– Да нет, дело не только в этом, – сказал Матвей с какой-то особенной интонацией. – Ты стала держаться иначе.

Вероника снова пожала плечами. Она чувствовала на себе его взгляд, и от этого ее щеки пылали, несмотря на обжигающий холод. Все же у нее отлегло от сердца, когда Матвей сказал, что не стал слушать Олега. Но тогда чем объяснить его странное поведение?