Ночь бесконечная. Рассказы

Сестра пережила нашу маму всего на полтора года. Перед смертью она разговаривала с матерью, как будто она рядом, плакала и просила у неё прощения за то, что отправила её в психушку на верную смерть. Она всё время повторяла: «Много ли надо старому человеку, а они тебя закололи, чтобы ты не вставала».

Двусторонняя распевка

Перед спектаклем актёры вокалисты обязаны распеваться. Они и распеваются. Но существует расширенная распевка, этакий вход в кураж, чтобы поймать настроение перед выходом на сцену. Однажды, я сидела в гримёрке, и ждала, пока мои подопечные актёры загримируются. Дело это долгое, всем скучно и дяденьки решили распеться. Они начали, по очереди, своими поставленными голосами орать – «Оля!» Получилось так, что актёры зовут меня. Я сижу рядом и просматриваю какой-то журнал, а они орут. Когда один из них, войдя в раж, рявкнул не своим голосом: «Шлыкова, мать твою!» (аж я подпрыгнула и покрутила пальцем у виска), по громкой связи раздался голос помрежа: «Оля Шлыкова, пройди в сто тринадцатую гримкомнату». Я ухмыльнулась: «Спасибо, я здесь», и продолжила читать. А актёры продолжают орать по очереди – «Оля!», ну распеваются, кураж ловят.

Вдруг приоткрывается дверь, и на уровне дверной ручки появляется голова помрежа Инессы: «Ребята, Ольги нигде…". Она замолкает, увидев меня. Эти две канальи ржут, а я не могу понять, почему голова Инессы так низко. Вдруг Инесса ойкает, убирает голову, закрывает дверь, и орёт на весь коридор: «Кто?» А чего – «Кто?» – непонятно.

Оказалось. Когда Инесса, не найдя меня, пошла, трясясь от страха, в гримкомнату, сообщить актёрам, что меня нигде нет, она сначала наклонилась и заглянула в замочную скважину, а потом не разгибаясь приоткрыла дверь и так далее. В этот момент, мимо проходил наш Народный артист, увидел Инессу в позе «зю», подошёл, взял её за талию, и с силой дёрнул на себя так, что она ударилась своим могучим задом об его, скажем так, гульфик. Пока Инесса разгибалась, Народный быстро удрал. В общем, все распелись. Красота.

Пингвины

История из газет конца 80-х. Когда один кооператор заработал первые «лишние» деньги, он купил огромную кооперативную квартиру в центре Москвы на первом этаже. Как водится, к нему нагрянули с проверкой, потому что людям было непонятно, зачем одинокому мужику апартаменты, где могут жить человек десять. Проверяющим навстречу вышли два пингвина в кедах и в диковинных в те годы памперсах. От чего у проверяющих отвисли челюсти. Оказывается. Кооператор перестроил квартиру, поделив её на две части. В одной – меньшей, всё было как у людей и там жил сам кооператор. Во второй был бассейн с живой рыбой и холодильная установка, которая поддерживала температуру ниже нуля. Это была пингвинья «половина». А вообще пингвины ходили по всей квартире без ограничения. Только когда заходили на хозяйскую территорию, кооператор надевал им кеды, чтобы паркет не царапали, ну и памперсы на всякий случай. Этих пингвинов кооператор случайно увидел в Шереметьево, когда возвращался из-за бугра. Их кто-то провозил контрабандой, и когда нашли в багаже, никто не признал пинов своими по понятным причинам. Кооператор выкупил птиц на таможне и ради них купил и перестроил хату. Понятно почему на первом этаже – бассейн всё-таки, вдруг бы протёк. Да и пины шлёпают кедами не слабо.

НОЧЬ БЕСКОНЕЧНАЯ

Старость – вот преисподняя для женщин. Франсуа де Ларошфуко

Юрка мой парень. Он друг моего бывшего бой-френда Борьки, с которым мы два года встречались, а потом столько же прожили вместе в любви и согласии, пока он не уехал на историческую родину. Он и меня звал с собой, но мне там не климат раз, и у меня есть дочка два. Я хорошо знаю Борькину родню, и ни за что на свете не подставила бы свою девочку под косые взгляды и разговоры Борькиных родственников за спиной – «Привёз иждивенку».

Это я так фамильярно их называю – Юрка, Борька, а на самом деле они оба солидные дяди, которые скоро разменяют шестой десяток. Но всё равно они оба младше меня лет на десять. С Борькой мы познакомились случайно у меня на работе. Он приехал по делам, а меня нелёгкая вынесла ему навстречу. Борька спросил, как пройти в бухгалтерию, а я как дурочка купилась, и пошла его провожать до кабинета главбуха. Это потом я узнала, что он прекрасно знал куда идти, потому что уже бывал в нашей бухгалтерии. В общем, вскоре мы уже встречались, а потом и сошлись. Некоторое время меня за глаза называли «Пугачёва», но мне было поровну. Замуж я за Борьку не собиралась, а с кем я живу в своё удовольствие, никого не касается.

Четыре года пролетели как один день, и мне было невыносимо расставаться. Но решение я приняла сама, поэтому пришлось смириться. Я долго ни с кем не встречалась, лелея свою боль утраты. А Борька вскоре женился, и у него родился сын. Тут-то я и очнулась, и спросила сама себя: «Какого чёрта я так убиваюсь?» И решила найти себе другого мужика. Юрка подвернулся под моё решение как нельзя кстати, хотя я про него в этом смысле вообще не думала. Мы дружили семьями, когда Юрка ещё был женат, и я к нему относилась, как к младшему братишке. Его широко распахнутые на мир глаза и застенчивая улыбка, всегда нравились мне, как пример оптимизма и позитивного взгляда на жизнь. Они с Борькой учились в одной группе в университете, оба получили дипломы геологов. Но Борька ушёл работать на производство, а Юрка после нескольких лет разъездов в экспедиции, осел в родном ВУЗе, защитил диссертацию, и самозабвенно передавал свои знания и опыт студентам. Он позвонил мне однажды под Новый год, и попросил о встрече. Я без всякой задней мысли пошла с ним в кафешку, просто поговорить о том, о сём. После отъезда Борьки мы ни разу не виделись, а прошло пять лет.

Юрка сильно изменился. В свои сорок с небольшим он стал седым, как лунь, я даже его сначала не узнала. За ужином мы говорили на общие темы, и я никак не решалась спросить, что же такого случилось, что Юркины волосы потеряли свой красивый каштановый цвет. Но он заговорил сам о разводе с женой, и болезни своего отца. Я была шокирована переменами, которые произошли в Юркиной жизни, никак не ожидала от его жены, что она так подло с ним поступит. Со стороны они казались идеальной парой. И тут он мне сообщил самое главное – мой Борька женился на Юркиной жене, и это она родила ему сына.

– Ты не переживай, здесь между ними ничего не было. – Сказал Юрка. – Я не обращал внимания, что Милка мотается отдыхать в Израиль по два раза в год, пока она не вернулась беременной. Борька мне позвонил и попросил прощения, что так вышло, но он, как мне показалось, и вправду влюбился в Милку. Мы оформили развод, и Милка уехала, оставив нашего сына со мной. Мне кажется, они счастливы.

Когда Юрка поднял на меня глаза полные боли, я положила свою руку ему на плечо и постаралась утешить. Я сама себе удивлялась, что меня нисколько не задело, что Борька женился на Юркиной Милке.

Его женитьбу, как факт, я давно пережила, а кто его жена мне было неинтересно. Юрка долго провожал меня – мы ходили кругами возле моего дома под красиво падающим снегом, и говорили, говорили…

Казалось, что мы только и ждали, чтобы вот так побыть наедине и наговориться власть. Всласть… Когда мы, наконец, замёрзли, то уселись на заднее сиденье Юркиной машины, и целовались почти до утра.

– Я всегда тебя хотел. Твоя грация меня завораживала, я смотрел на тебя, как на богиню. – Сказал Юрка. – Но я видел, что ты никогда бы не изменила Борьке. Между вами были не просто чувства, у вас была гармония в отношениях.

Я промолчала. Про грацию и богиню он, конечно, загнул. «И что во мне такого, что на меня западают мужички гораздо младше меня?» – Думала я, возвратившись домой.

Мы начали встречаться по-взрослому обстоятельно и солидно. Я иногда оставалась у него, иногда он оставался у меня. Наши дети выросли, уже стали студентами и не нуждались в нашей постоянной опеке и внимании. Лично я наслаждалась свободой наших отношений, а Юрка вдруг предложил мне выйти за него замуж. Но сделал это так неуверенно и даже фальшиво, что я задумалась, а зачем он вообще сказал – «Давай поженимся». Замуж я точно не хотела. Никакого общего хозяйства мне было на дух не надо, меня всё устраивало и так. А Юрку? Может он хотел семейного тепла и уюта, чего со мной он точно не получал. И тут меня осенило – он кого-то встретил! Я сказала ему о своей догадке, но он просто обозвал меня дурой, и хлопнул дверью. «Так», подумала я, «Попала не в бровь, а в глаз!»

Юрка не появлялся около полугода, и я уже решила, что мы расстались. И мне, честно говоря, было не до него – у меня умерла мать, начались конфликты с сёстрами, я заболела, и совсем не думала про наши с Юркой отношения. Неожиданно мне про него напомнил Борька, который всегда поздравлял меня с днём рождения.

– Ты чего там Юрку обижаешь? – Борька внимательно смотрел на меня с экрана компьютера, а его вопрос поставил меня в тупик. Я вообще не думала, что Борька в курсе того, что мы с Юркой встречаемся.

– В каком смысле обижаю?

– Он не может до тебя дозвониться, ты номер телефона сменила? И он не знал, что тётя Валя умерла, пока я ему не сказал. Почему ты ему не позвонила? Мне написала, а ему не сочла нужным?

Ничего я не меняла, и как только закончила разговор с Борькой, проверила настройки своего телефона. Оказывается, я добавила Юрку в чёрный список и забыла об этом. Из чёрного списка я Юрку убрала, и сама ему позвонила. Мы встретились, и целый месяц порхали как голубки. Чего мне только Юрка не рассказывал о своих чувствах, всё, кроме слова – люблю. А мне было интересно, скажет или нет? Но он так и не сказал, но опять предложил мне выйти за него замуж.

– Юр, ну скажи, чего я там не видела?

– Где? – Не понял Юрка.

– Замужем.

Юрка опешил. Он долго молчал, потом сказал ледяным шепотом:

– Ты не хочешь со мной жить?

Теперь опешила я. Я сама не знала, хочу я жить с ним или нет, мне нужно было подумать. Я так и сказала: «Я должна подумать». Мы почти поссорились и не встречались несколько недель. За это время вернулась из Питера моя парикмахер, и я с превеликим удовольствием, наконец, подстриглась. Пять лет, пока в городе не было моего мастера, я волосы не стригла, они отросли ниже пояса, и стали мне в тягость. Но я не учла один весьма существенный нюанс, который был в нашей с Юркой интимной жизни. Когда во время секса, спиной к нему я резко распускала волосы, собранные заколкой, Юрка испытывал феерический оргазм. И вот Юрка приехал и увидел меня со стрижкой, он уселся на пол и застонал:

– Зачем?

– Что зачем? – не поняла я.

– Зачем ты подстриглась?

– Тебе не нравится?

– Господи, Лёлька, мне всё в тебе нравится, только волос больше нет! – Он поднялся и ушёл. А я только спустя время сообразила, что он имел ввиду.

Мы не встречались около двух лет. Юрка иногда звонил, узнавал, как мои дела и здоровье. Я врала ему напропалую, что у меня всё хорошо. Но однажды он меня спросил:

– Ты мне больше не доверяешь?

– Почему ты так решил?

– Потому что только от Борьки я узнаю, как у тебя дела на самом деле. Вы с ним по-прежнему близкие люди, а я для тебя чужой человек.

И тут меня прорвало. Я кричала в трубку, что не хочу быть для него обузой, потому что старше его и уже не могу ничего ему дать как женщина, потому что меня замотали болячки, и я сама не знаю, от чего меня крутит так, что я иногда жить не хочу. Юрка, молча, выслушал мою истерику, а когда я остановилась, чтобы отдышаться сказал:

– Я всегда боялся, что ты вспомнишь про нашу разницу в возрасте! Всего остального я не боюсь. – И положил трубку.

Вчера утром проводив дочку на работу, я занялась своими делами. Когда зазвонил телефон, я удивилась. В такую рань мне никто не звонит.

– Лёль, я рядом, можно к тебе зайти? – Юрка говорил просто и обыденно, как будто не было тех трёх лет, что мы не виделись.

– Заходи. – Я от неожиданности даже не спросила, чего он делает возле моего дома так рано.

Юрка улыбался и приобнял меня по-дружески, а я, почему-то вздрогнула от его прикосновения. Мы пошли на кухню пить чай, и Юрка попробовав пирог, сказал:

– Вкусно, но тесто не твоё.

– Да, это покупная слойка. Лучше чем у меня?

– Нет, просто по-другому, а начинка просто цимес. – Что и говорить, мне было приятно, а Юрка уплетая пирог, сказал: – Ты посмотри в портфеле, что я тебе привёз.

Я отнекивалась, говорила, что не собираюсь шариться в его вещах, но он настаивал, и я сдалась. Открыв портфель, я увидела коробку конфет и книгу – подарочное издание Моэмовского «Театра».