Сорванная маска

В фургоне, который стоял чуть в стороне, послышался шорох: принц откинул в сторону толстую рогожу.

– Верт, вы вернулись?

– Да, ваше высочество.

– Теперь стражники поймут, что я уже в Истарале? И уже послезавтра вечером, раньше-то они вряд ли доберутся, об этом будет знать в Стреттене?

– Не думаю, – Рихард неожиданно улыбнулся, но тут же, скривившись, снова ощупал распухающую скулу. – Кто это видел? Хозяин гостиницы? Да у него разум отнялся от страха. Девушка-путешественница? Вот она, похоже, вовсе не трусиха, но она приехала после того, как вы поднялись к себе, так что заметила только нас с Феликсом.

– А если вас кто-то узнал?

Верт чуть вскинул голову – ему явно была приятна мысль, что молва о нем идет по всему Истаралу.

– Кто? Стражники нас не видели. Разбойников почти не осталось – живы были, кажется, один или двое, и то не уверен, что дотянут хотя бы до рассвета. Неизвестная красавица? С ней мы потом даже перекинулись парой фраз, но что с того?

Феликс тихо ткнул Кристиана локтем в бок:

– О, он заметил, что она красавица! Я ж тебе говорю, у Верта на благородных дамочек чутье. Это с Лейнерами ему нельзя связывать жизнь, хотя, говорят, принцесса Марианна дивно хороша. А остальных-то он не упустит!

Рихард, не слыша этих шуток, продолжал разговор с принцем:

– И к тому же люди Лейнеров следят за вашим замком, я давно вам говорил об этом. Издалека, но следят.

– И видят, что меня уже давно там нет!

Верт рассмеялся:

– Наоборот. Они видят, что к замку каждый день приезжают, как и раньше, зеленщик и молочник, что обе кухарки снуют то на рынок, то по городским лавкам, что пару раз приезжали и надолго оставались во дворе чужие кареты – наверняка гости. В окнах ваших комнат вечером горят свечи, как обычно. И даже мелькают разные силуэты. Иногда играет музыка. Три раза за это время ваша карета, запряженная вашей любимой вороной парой, выезжала в город. Как обычно, с задернутыми шторками и в сопровождении двух стражников верхом.

В повозке некоторое время было тихо, потом принц Даниэль пробормотал:

– Это ваших рук дело?

– Да, ваше высочество.

– Почему вы не сказали мне об этом?

– Потому что вы сочли бы такие траты лишними. Но если вы в самом деле считаете, что это лишнее, то я возьму эти расходы на себя, ваше высочество.

С полминуты принц молчал, потом все услышали его голос:

– И долго это будет продолжаться?

– До середины июля. Дальше это уже выглядело бы подозрительно.

– А потом?

– А потом статный молодой человек, богато одетый и издалека очень похожий на вас, в сопровождении дюжины стражников покинет замок и направится по северной дороге к приграничному лесу. Вся прислуга выйдет во внутренний двор, чтобы устроить пышные проводы.

– Так люди Лейнеров же направятся за этим отрядом к лесу!

– Наверняка. Но у отряда будет большой выигрыш во времени, да и людей, наблюдающих за замком, не так много. Скорее всего, они потеряют следы отряда после паромной переправы через приграничную реку, – на лице Верта появилась задорная мальчишеская улыбка, его серые глаза сверкнули в отблесках костра.

– И эти ищейки кинутся в Стреттен!

– Пусть. Мы-то будем уже у самого грота Небесного суда.

– Верт!

– Да, ваше высочество?

Рихард невинно склонил голову набок, и Кристиан едва сдержал смешок, думая, как бы описать эту сцену, чтобы и не отойти от истины, и не рассердить принца. Рогожа задернулась, Верт постоял у повозки еще несколько мгновений, дожидаясь ответа, а потом подошел к костру.

– А на завтрак-то у нас ничего и нет, – вздохнул Феликс.

– Разберемся. Ложитесь наконец, я потом тебя разбужу.

Артур Стел, обычно при любых обстоятельствах прекрасно владевший собой, сейчас с трудом сдерживался. Он мысленно досчитал до пяти, вдохнул, выдохнул и только потом произнес:

– Да, ваше высочество, не спорю, что вы – принцесса и возможная наследница престола, свободный совершеннолетний человек, и только вы решаете, куда и в чьем сопровождении вам отправиться. Но эта поездка к чудотворному камню была… скажу так, не самой удачной идеей.

– Вы в чем-то обвиняете мою дочь? – подняла брови королева Леонора.

Все при дворе знали, что младшую дочь, Марианну, королева любит до самозабвения, и что любой может легко лишиться головы, если королеве всего лишь почудится, что он как-то не так взглянул на принцессу. Но недаром Артур Стел, сын канцлера, стал командиром дворцовой стражи – человеком он был честным и прямым, и напугать его оказалось непросто.

– Обвиняю? – он повернулся к королеве, выдержал ее суровый пристальный взгляд, снова мысленно сосчитал до пяти и продолжил. – Нет, ваше величество. Не обвиняю, но удивляюсь такой беспечности.

– Вы отвечаете, Стел, только за дворцовую стражу. Не берите на себя больше. А с ее высочеством я о случившемся поговорю сама, – Леонора Лейнер грозно посмотрела на дочь, но та лишь отвела глаза в сторону. – Можете идти, Стел, – добавила королева.

Командир стражи не двинулся с места.

– Вы же понимаете, ваше величество, что сейчас помогло просто чудо и милость Небесных судей? Чудо, что стражники примчались так быстро и что хозяин гостиницы оказался таким бесстрашным.

– Хозяин? – принцесса Марианна, до этого только слушавшая перепалку королевы и командира стражи, впервые подала голос. Она изумленно посмотрела на мать, потом перевела взгляд на Артура Стела. – При чем тут хозяин? Он во время драки жался к стене и боялся сделать лишний вдох.

Принцесса презрительно фыркнула, королева удивилась:

– Вот как? Стражники из Антеса, которые по приказу тамошнего градоначальника сопровождали вас в столицу, рассказали, что с шайкой справился именно хозяин.

– Вовсе нет!

– Тогда что же произошло на самом деле? – Артур Стел почтительно взглянул на королеву. – Простите, ваше величество, но я не имею никакого права уйти, пока не узнаю, что случилось на самом деле. Нападение на единственную оставшуюся наследницу – это очень серьезно. Особенно после того, что стало с ее высочеством принцессой Александриной. И я уверен, что должен знать все подробности. Даже если это произошло не на той территории, за которую я отвечаю.

– Вы хотите сказать, что будь вы рядом – такого не случилось бы?

– Надеюсь.

Леонора Лейнер взглянула на дочь. В первые полчаса после возвращения во дворец Марианна выглядела растерянной и даже напуганной, но быстро собралась, снова стала сама собой, и сейчас королева видела, что ее уже вполне можно расспрашивать.