Не догоняй давно ушедший поезд. Рассказы

– А я ничего и делать не буду. Тебя мои друзья на хор поставят (это жену-то!), а я только смотреть буду и ногой тебя отталкивать, когда будешь ползти ко мне на коленях, просить пощады и целовать мои ботинки.

Потом он просил прощения, и Лена, чтобы не расстраивать своих родных, на развод подавать не стала.

А ещё через год Владимир приехал в отпуск с новой женой. Лена, ничего не знавшая о его приезде, совершенно случайно встретилась с ними в райцентре на автостанции. Лицом к лицу все трое и столкнулись. Он сделал вид, что не узнал её, а ей ничего не оставалось делать, как «не узнать» его.

К сыну Владимир на этот раз не приехал.

И слава Богу! Теперь Лена могла с чистой совестью подать на развод – никто бы её не осудил. Но оставаться в этом районе всё же было опасно: вряд ли у новой жены хватит терпения долго терпеть причуды избранника, значит, по окончании срока он может опять появиться в жизни Лены и Серёжки и опять превратить её в сплошной кошмар.

Лена уехала туда, где жили её родители и где у неё было много друзей. А когда она подала на развод, оказалось, что Владимир, не успев отбыть первый срок, получил второй и находится опять на зоне. К тому времени его гражданская жена родила сына Руслана, оформила алименты, так что деньги будут делиться между двумя детьми.

От алиментов Лена отказалась, ей нужен был только развод.

Узнав адрес, Владимир начал атаковать Лену письмами с зоны. Нет, теперь он не угрожал, теперь он давил на жалость. О новой жене и втором сыне там не было ни единого слова.

Дмитрий Филиппович тоже не терял времени даром, он тратил его на письма директору школы, в которой работала Лена. Потом начал писать заведующей РОНО. «Как человек бдительный и честный», свёкор считал своим долгом раскрыть руководящим лицам глаза на мерзкую Елену Сергеевну, которая «…отняла посох у слепого», она «… отняла у отца сына, а у деда – внука». Более того, «… эта мерзкая женщина, сделавшая тайно одно грязное дело – развод без согласия мужа, хочет ребёнка, чистокровного белоруса, сделать бурятом или монголом по национальности».

Не был обделён вниманием и второй муж Лены. О, какой грязью обливал его Дмитрий Филиппович! А как же иначе? Ведь «…этот Чингиз-хан раззявил рот на чужое»!

Свёкор буквально захлёбывался собственным ядом, но тоже ни словом не обмолвился о второй жене своего сына и новом внуке.

Только вот над письмами выживающего из ума старика могли разве что потешаться, ибо развод с находящимся в заключении не требует его согласия, а второй муж Елены Сергеевны имел не только русскую национальность, но и ярко выраженную внешность рязанского парня.

С тех пор прошло сорок лет. Дети давно уже крепко стоят на своих ногах. Сергей стал врачом и живёт за границей. Дочь Ирина – журналист, а младший Егор – сейсмолог. У всех свои семьи.

***

Зазвонил телефон. Длинные гудки. Значит, межгород или заграница. Родной голос сына:

– Мамуля, что-то случилось?

– Да нет, сынок, ничего не случилось. Просто тебя твой отец разыскивает.

– Какой отец?

– Биологический.

– Напиши ему, что мой отец умер, а другого у меня не было, нет и быть не может. А, вообще-то…, – Сергей помолчал, потом закончил:

– Мамуля, извини меня за нецензурщину, но лучше ответь этому «фениксу», что я просто послал его на …!

Елена Сергеевна так и ответила на то сообщение, оформив прямой речью сказанное сыном. А от себя добавила: «Не догоняй давно ушедший поезд!»

Стёпкина Радость

Пятилетний Стёпка всегда был занят каким-нибудь делом: то играл с ребятами в догонялки, то возводил в песочнице прекрасные, как ему казалось, замки, то качал в коляске соседскую крикливую Таньку, внучку соседки бабы Кати, пока та ходила в магазин за продуктами

А ещё он любил рисовать. Мама купила ему красивый альбом, цветные фломастеры, и теперь Стёпка рисует картинки, такие же прекрасные, как те замки из песка. В общем, у него всегда были дела.

Вот и сейчас он на лавочке у соседнего подъезда не просто так сидит и от нечего делать болтает ногами, а ждёт своего нового друга Тимку, с которым вчера познакомился в песочнице. Оказывается, Тимка в их дом переехал ещё весной, но раньше Стёпка его не видел. А вчера, когда он сооружал новый замок для царицы Будур, про которую мама читала в толстой книге, к нему подошёл рыжеволосый мальчик и стал помогать, точнее, всё переделывать. Вообще-то, Стёпка не жалует соавторов, но этому мальчику он перечить не стал. Замок получился почти таким же, как на картинке в той толстой книге.

– Тебе мама тоже про эту царицу читала? – спросил Стёпка.

– Почему, мама? Я сам читал, – ответил мальчик.

– Сам?!

Стёпка с уважением посмотрел на мальчика.

– Конечно, сам. Мне уже шесть лет, осенью пойду в школу.

Стёпка сник. Мальчик ему очень понравился, только вряд ли он захочет дружить со Стёпкой, который младше на целый год и не умеет читать. Но Стёпка не любил мучиться сомнениями и все вопросы решал сразу. Как мама. Она это называла расставить все точки над «i». Он тоже решил расставить эти точки и вынес приговор их дальнейшим отношениям:

– Значит, ты со мной дружить не будешь!

– Это ещё почему? – удивился мальчик.

– Я маленький и не умею читать.

– Ну, и что? А хочешь, я научу тебя читать?

Стёпка очень хотел, и они тут же приступили к делу. Мальчик на песке нарисовал две буквы. М и А. Стёпка сразу их запомнил и вскоре сам стал их рисовать. А если их вместе нарисовать по два раза, то получится МАМА. Здорово!

Вот так они и подружились.

Теперь Стёпка сидит и ждёт нового друга, который обещал научить рисовать слово «папа».

На соседней лавочке собрались бабушки и о чём-то разговаривают, но Стёпка не прислушивается. Бабушки такие же, как и бабушки из их подъезда, значит, и разговоры их о том же, что и у тех. О какой-то Перестройке, о талонах, о тяжёлой жизни. В общем, ему это совсем неинтересно.

Мимо прошла женщина в цветастой юбке, с короткими, как у мальчика, красными, как у Стёпкиной мамы, волосами и такая же красивая, как мама. Правда, красные волосы у мамы были на прошлой неделе, сейчас они у неё фиолетовые, но это тоже красиво, потому что у мамы синие глаза.

Женщина поздоровалась с бабушками и приветливо улыбнулась им. Бабушки дружно улыбнулись ей, вежливо ответили на приветствие, а как только эта красивая приветливая женщина вошла в подъезд, тут же оживились – у них появилась новая тема для обсуждения.

– Шалава, – категорично заявила одна.

– А ты почём знаешь? – не согласилась с ней другая. – У ей мужик есть. Ты видала его? Такой представительный. В очках.

– Вот твой представительный очкарик и не видел, как третьего дня его жену такой же представительный, но без очков поздно вечером на машине подвозил. Этот слепой олень и рогов своих не увидит, пока за что-нибудь ими не зацепится.

– А эту рыжую на какой машине подвозили? – включилась в разговор третья бабулька. – Ежели на чёрной, так это друг ейного мужа, а ежели на зелёной, то это ейный сослуживец.

– Да темно было, я не разглядела. Но всё равно она шалава, потому что хоть другом будь он, хоть сослуживцем, одинаково – чужой мужик, значит, хахаль. Путная баба на машине с чужим мужиком поздно вечером кататься не станет.

Ну, если катается на машине… да с чужим мужиком… да ещё поздно вечером… Тогда, конечно, шалава. О чём тут спорить?

На форуме был достигнут консенсус.

Имя Шалава Стёпка уже слышал, так одна из бабушек их подъезда назвала его маму. Но та бабушка, наверное, забыла, как зовут маму, и мальчик вежливо напомнил.