Не догоняй давно ушедший поезд. Рассказы

Дядя Олег долго рассматривал портреты, самого Стёпку и недоверчиво крутил головой.

– Неужели это ты нарисовал?

– А кто же? – обиделся мальчик. – Я же сам вам про зелёные волосы говорил.

– Верно, брат, извини. Я что-то не то сказал.

– Ладно, проехали, – великодушно простил его Стёпка.

– А ты можешь мне показать другие свои рисунки?

– Могу. Завтра принесу.

Но ни завтра, ни послезавтра Стёпка не пришёл. В их семье всё пошло наперекосяк.

Папа, который третий, напился и начал требовать у мамы денег на водку, а у неё их не было, потому что деньги то ли заморозила, то ли сожрала какая-то жуткая Перестройка. Тогда папа сильно разозлился, побил маму и пошёл к своим друзьям. Там они что-то натворили, их загребли менты, те самые псы легавые, и теперь, по словам мамы, папа будет видеть небо в клетку.

Сначала Стёпка ухаживал за мамой, которой папа пересчитал рёбра, отпаивал её горячим чаем и рисовал картинки. На одной он нарисовал страшную Перестройку, похожую на бабу Ягу, которая заталкивала в свой огромный рот мамины деньги. На другой – третьего папу. Папа стоит в окружении разноцветных собак и смотрит на небо. По небу плывут облака, некоторые из них проваливаются в крупные клетки. Стёпке, несмотря ни на что, почему-то было очень жалко папу. Наверное, потому было жалко, что они с мамой так и не успели его куда-нибудь приспособить, и теперь он остался один под небом в клетку и среди этих цветных легавых псов, ждать от которых чего-то хорошего не приходиться.

На следующий день мама выпила немного пива, закрасила синяки, купила Стёпке три порции мороженого и, наказав ему съесть только одну, ушла на работу. А он не заметил, как съел все, и почти неделю лежал дома с ангиной.

За эту неделю их квартира преобразилась. Исчезли бутылки из-под вина и пива, окурки, а вместе с ними исчез и тот противный запах, который Стёпка пытался передать на своих рисунках грязно-серыми тонами. Правда, это у него пока не получалось. Мама тоже стала другой, но не потому, что покрасила волосы в тёмно-каштановый цвет, а потому, что сделалась какой-то домашней, уютной. Она навела везде порядок, часто стряпала то вкусные оладьи, то такие же вкусные пирожки, а по вечерам читала Стёпке интересные сказки, где всё хорошо кончается.

Чтобы Стёпка поскорее выздоровел, баба Катя принесла ему банку малинового варенья и похвалила маму за то, что та, наконец-то, взялась за ум.

В субботу, как обычно, пришёл папа Коля. От него по-прежнему пахло тем же грязно-серым цветом, он просил маму простить старые обиды и что-то там начать сначала. Но мама не согласилась. И впервые к Стёпке пришла мысль: «А, может, ну их, этих пап? Разве им плохо вдвоём?»

Хотя, если честно признаться, этого папу ему тоже было очень жалко.

В воскресенье мама разрешила Стёпке выходить во двор и он тут же, взяв все свои рисунки, сломя голову помчался к Тимке.

Дядя Олег опять долго и очень внимательно рассматривал их, потом попросил оставить на несколько дней. Да хоть насовсем! Стёпке не жалко. Таких-то картинок он сколько угодно нарисует. А вот как нарисовать ту, единственную, увидев которую, люди сразу станут добрыми? Они перестанут говорить гадости друг другу и пить вино с пивом, а папы не будут у мам требовать денег и считать им рёбра.

У маленького Стёпки была большая мечта: он хотел нарисовать Радость. Только мальчик не знал, как это сделать.

Через три дня дядя Олег сам пришёл к ним домой. С ним был Тимка и незнакомый дяденька, которого они называли Михаилом Кирилловичем. Михаил Кириллович сначала поговорил со Стёпкой, просмотрел те рисунки, которые тот нарисовал за эти три дня, подарил настоящие акварельные краски и большой альбом с гладкими листами. Потом дядя Олег и Михаил Кириллович о чём-то долго разговаривали с мамой. Стёпка не слышал, о чём, потому что учил Тимку играть шашками «в Чапая».

***

Михаил Кириллович стал частым гостем в их доме. Он приносил с собой рамку, на которую была натянута белая простыня, много разных кисточек, красок и подолгу что-то рисовал, однако смотреть никому не разрешал. Но если Стёпке была дарована полная свобода, то маме было строго наказано сидеть на одном месте. Это, наверное, чтобы она не подглядывала. Стёпка-то подглядывать не будет, он мужчина. А женщины, они же любопытные.

Через несколько дней Михаил Кириллович показал то, что нарисовал. Стёпка ахнул – на него с простыни смотрела живая мама!

– Вот бы мне научиться рисовать такие картинки! – восхищённо прошептал мальчик.

Михаил Кириллович ласково потрепал его по щеке.

– Ну, вот, Степан, с этого мы и начнём наш с тобой первый урок. Запомни: это не картинка. Это портрет. А портреты не рисуют. Их пишут. Причём, не кистью – сердцем.

***

Молодой художник куском мягкой ткани тщательно протёр кисть, положил её в футляр и отошёл от мольберта. Вот и всё. Конец долгой работы. Сделан последний мазок. Он вымыл руки и набрал по мобильнику номер.

– Тимка, привет! Ты можешь ко мне приехать? Да. Что? Прямо сейчас? Всё, жду.

Через час в мастерскую молодого художника вошёл высокий рыжеволосый мужчина лет тридцати с небольшим.

– Давай, показывай свои шедевры.

Художник снял покрывало с первой картины.

– Ба! Да это же наше детство! Вот песочница. Мы с тобой пишем слово МАМА. Лавочка. Тополь весь в пуху. Слушай, ты же должен помнить, как я в детстве страдал от аллергии на него? Так вот, у меня даже сейчас в носу засвербило при виде этого тополя.

На второй картине был изображён Знаменский собор. Казалось, что колокола, сияя позолотой в лучах восходящего солнца, издавали мелодичный звон, который плыл и плыл над старым сибирским городом. Здесь было столько света, что меркло всё, мешающее людям жить. Здесь исчезало фарисейство и очищалась душа от всякой скверны.

Тимка ахнул от восторга.

– Стёпка! Это же надо! Ты всё-таки нарисовал свою Радость! Талант, брат, талант!

Друзья помолчали. Потом художник тихо произнёс:

– Первую картину я подарю тебе и твоим родителям, а вторую – моему настоящему отцу, Михаилу Кирилловичу. Ведь именно он стал моей путеводной звездой. Картину я назвал «Отрешение от суеты сует».

– А тебе не жалко дарить свою Радость? Ведь столько лет рисовал!

– Эх, ты, технарь! Радость ведь для того и существует, чтобы её кому-то дарили.

Художник улыбнулся, но тут же стал серьёзным.

– И запомни, Тимка: картины не рисуют, картины пишут. Причём, не кистью – сердцем.

    Январь, 2016.

Максимка

Максимка будет послушным мальчиком, он вырастет хорошим человеком, только вы, взрослые, помогите ему стать таким… Пожалуйста…

Моему горячо любимому внуку посвящаю…

Максимка богат роднёй. У него есть мама, папа и целых три бабушки: две городские и одна деревенская. Бабушка Люся – самая старшая. Она не только Максимкина бабушка, но ещё и мамина. Бабушка Наташа – это только его бабушка, потому что она – мамина мама. Деревенскую бабушку, которая мама папы, можно просто называть бабулей. А если назвать баболей, то это будет сразу и чин её, и её имя.

Ещё у него есть тётя Наташа, папина сестра, и дядя Паша, муж тёти Наташи. К ним Максимку возят в гости. Правда, редко. Тётя Наташа и дядя Паша хоть и живут в том же городе, что и Максимка, но далеко.

Кроме уже перечисленных родственников, есть ещё одна тётя Наташа, девочка Настя и ещё одна бабушка. Её зовут Галя. Бабушка Галя – это мама дяди Паши и второй тёти. Она добрая-предобрая! Такая же, как те, о которых Максимка вам уже рассказал. Бабушка Галя разрешает Максимке брать Настины игрушки, ходить в кухню, открывать холодильник и кормить Перса колбасой. Перс – это кот. Он очень важный, большой, весь белый и пушистый. Только вот колбасу Перс не ест и наотрез отказывается играть в догонялки. Жалко, конечно. Папа сказал, что Перс заелся, стал ленивым и воротит нос от своих кормильцев. Максимка сразу догадался: если кто заестся, то потом становится ленивым, очень важным и не обращает внимания на тех, кто его кормит. Он, Максимка, никогда не станет таким, как Перс, потому что это очень плохо. Это называется быть неблагодарным.

Максимка невероятно счастливый, потому что все его очень любят. Правда, по-разному. Мама с папой любят строго, а бабушки – нежно и всепрощающе, поэтому возникают какие-то разногласия. Максимка не понимает, почему? Они же все хотят одного и того же, а именно: чтобы он рос хорошим, послушным мальчиком? Но хотят почему-то тоже по-разному. Максимка будет хорошим и послушным, только пусть взрослые помогут ему стать таким.

Деревенская бабушка отменила памперсы. Правильно. Максимке они тоже уже надоели. Папа садит его на горшок. Это Максимке не нравится. Нет, горшок-то ему как раз нравится и даже очень. Его можно надевать на голову или затолкать в него котёнка Бабая. Но сидеть на горшке – это уже слишком!