Якобинец

– Такое в тюрьмах случается часто. Она мечтает переспать с якобинцем, подобно тому, как иные ваши получают особое наслаждение, делая это с герцогиней или маркизой, на которых при старом режиме им было запрещено даже поднимать взгляд.. Давайте уже спать, Норбер, больше она не появится, найдет себе другую жертву!

Судьба Филиппа Дюбуа после 9 Термидора.

Безумная дерзость помогла Дюбуа вывести Диану Жюно из тюрьмы, но еще большей дерзостью было поселить её у себя, что он и сделал. Эти три дня с 25 по 27 июля он редко бывал дома, таким образом, ничем не мог стеснить её и избавил себя от всяких болезненных для обоих объяснений.

Дюбуа был в помещении Комитета Общественного Спасения, когда туда на носилках принесли Робеспьера и положили прямо на стол, под головой у него оказался ящик с образцами солдатского хлеба. . Сен-Жюст, Флерио-Леско и другие узнали его, но молчали, давая шанс скрыться. Пейан не раз уже делал знак, призывая исчезнуть, но Дюбуа словно парализовало…

Неподкупный выглядел окровавленной, неподвижной, но всё же дышащей, и страдающей массой. Лишь время от времени он подносил к губам тонкий, пропитавшийся кровью кожаный мешочек ..В помещении было не протолкнуться от шумящих, озлобленно-возбужденных депутатов, журналистов.

Все они кричали, обменивались впечатлениями от ситуации, с удовольствием издевались над арестованными и обреченными на смерть якобинцами, от раненого так просто не отставали ни на минуту. Стая шакалов…

Защищаясь от зевак, Робеспьер из последних сил, принял отсутствующий вид. Казалось, он не слышит озверелого хамства, этих ругательств и проклятий.. и все же, один за другим, они нагибались к нему, стараясь заглянуть в расширенные от боли остановившиеся зрачки.. Он задыхался…На некоторые особенно озлобленные выкрики отвечал презрительным пожатием плеч.., если хватало сил.

– Что.. тиран..тебе плохо?! Я даже рад, что эта проклятая собака мучается!

– Слышали, он хотел короноваться под именем Максимилиана I и жениться на молоденькой дочери Капета, содержащейся в Тампле?!!

– Это что! Говорят, он распутничал в каком-то замке под Парижем.. этот.. блюститель нравственности…принуждал к близости жен и дочерей арестованных аристократов.. обещал, что спасет их мужей и отцов.. а на самом деле все они давно были казнены!», – голос принадлежит Клервалю, – сдохни, убийца Дантона!

– Ага, а в подвалах обнаружены шесть тысяч трупов.. все казнены по его личному приказу!», – бросает сквозь зубы бывший комиссар и палач Нанта, отозванный по настоянию Робеспьера, ультра-левый эбертист Карье, – монстр, убийца! Я всегда ненавидел его!!

– А-а!, – вопль выражает возмущение и бешенство. Любая клевета, любая анекдотическая чушь, любая мерзость охотно записывается присутствующими журналистами, как достоверный факт.. всё это теперь будет иметь успех у публики.. позволит хорошо заработать…

– Э-э.. а ты, гражданин Давид, что думаешь? Кажется, ты недавно готов был молиться на него?, – в голосе нескрываемая угроза, – ты называл его другом! Посещал обеды у мамаши Дюплэ…

– Это ложь.. чистейшая ложь! Я всегда ненавидел это чудовище и боялся,.. но.. теперь всё изменилось..это можно сказать открыто! Я был им.. грубо обманут! Плюю и проклинаю, так тебе.. чудовище.. за всё!

И всё же под пристальным взглядом жертвы Давид опустил глаза..

Из раны Неподкупного свободно текла кровь. Он бледнел и слабел на глазах. Но смерть до казни не входила в планы его убийц…

– На, утри рожу, ваше республиканское величество!, – услышав сдержанный слабый стон, жандарм, небрежно комкает листки бумаги и бросает на стол, – терпи и жди, гражданин Лакост ушел за врачом…»

Дюбуа прижался к стене с окаменевшим лицом и стеклянными глазами. Он вцепился в подоконник, чтобы не рвануться к столу… Казалось, стая шакалов окружила умирающего тигра и радуется.. славной победе!

Он задыхался… Может Норбер прав и старуха Тео в своей женской интуиции совсем не дура.. не Мир вам принес, но Меч…

Все видели, что Неподкупный тщетно пытался приподняться, чтобы подтянуть сползающие чулки, но лишь один молодой человек, из младших клерков Комитета, решился сделать доброе дело и помочь ему.

– Благодарю вас.. месье!, – прозвучало очень тихо, но все услышали.. что началось?!

– Что он сказал?! Месье?! Что это значит.. он оказывается роялист.. наш.. непреклонный и неподкупный?!», – ирония и торжествующая злоба, – я так и знал… Нерон века просвещения!!!

Дюбуа вздрогнул от брезгливого отвращения. Вот уроды! Да, он и раньше иногда говорил «месье» вместо «гражданин».. но его безупречная репутация говорит за себя.. он может себе это позволить.

Неожиданно к столу пробилась худенькая, скромно одетая девушка, она плакала.. слезы градом катились по бледным щекам. Зашептались: наверное, одна из жертв.. все родные погибли.. из-за этого..Плюнь ему в рожу.. девочка!!

Но подойдя к столу совсем близко, девушка порывистым жестом мягко взяла руку Робеспьера, прижалась к ней губами, целовала. Неподкупный медленно поднял на нее глаза, искривленные от боли окровавленные губы дрогнули.. но с них не сорвалось, ни звука. Встретившись с ним взглядом, она невольно оцепенела и на некоторое время замерла, не отпуская его руки .. Они обменялись долгим взглядом, но ни одним словом… Кто ты, добрая душа? …Какая теперь разница.. может я и есть.. тот самый..народ?

Это был почти единственный знак сострадания за эту страшную ночь.. последнюю ночь..

Онемев, толпа замерла, но тут же опомнилась. На девушку кричали, строили в ее адрес непристойные и хамские предположения, ей угрожали.

Дюбуа взял ее за руку, быстрым шагом оба вышли из помещения.

– Уходите быстрее! Спрячьтесь и о вас забудут! Я не знаю, кто вы.. но я .. от всех нас.. благодарен вам за этот добрый жест..

– Гражданин..я хочу помочь..Что нужно сделать? Неужели они.. убьют его?! Как же так?! Что же это..

– Прячься.. девочка.. Далее.. если хочешь быть полезной для патриотов…совесть подскажет тебе…А сейчас.. уходи!!

Девушка помедлив, скрылась в темноте коридора.

Хуже другое. Дюбуа тут же узнали. Клерваль бешено закричал:

– О, еще один «неподкупный!» А ну, задержите эту якобинскую тварь! Это клеврет Робеспьера, он должен присоединиться к своему шефу на площади Революции! Что?! Скрылся?! Так ищите! Ищите!! Не оставьте им ни одного шанса спастись!!

В страшной спешке забежав домой часа в три ночи 28-го, Филипп вручил Диане ключи от квартиры, она не успела ничего расспросить и понять, как услышала за дверью характерное:

– Именем Республики!

Когда жандармы уводили Дюбуа, молодая женщина в ужасе разрыдалась:

– Куда его, за что?!

Отчаянно уцепилась за рукав агента, пока тот не снизошел до резкого ответа:

– В Карм, мы ведем это якобинское отродье в Карм! Наконец получат всё, что заслужили эти убийцы Дантона!», – резко выдернул руку, – ну же, пошел!

Филипп никак не мог предположить, что Диана рискнет навещать его в тюрьме и всё же она пришла в то же утро…

Он стоял перед ней сосредоточенный, хмурый и бледный, опустив руки. Он знал, что это конец, но она надеялась спасти его, наивно строила планы, всё спрашивала, к кому надо обратиться. Филипп лишь мрачно покачал головой:

–Я не зря дал тебе ключи. В дальней комнате у окна стоит сейф, в средней ячейке деньги, не слишком крупная сумма, но всё же тебе хватит на первое время, хватит даже, чтобы снять комнату на улице подальше отсюда, молчи, не спорь со мной, сделай это как можно быстрее. Код ячейки один семь девять два, 1792, год установления Республики… Отчего ты плачешь? Плакать ни к чему.., – осторожно и неловко Филипп касается её мокрых щек, пытаясь утереть слёзы, – ты будешь в безопасности, если сделаешь всё, что я сказал…

– А я плачу не о себе. Я не брошу тебя погибать..Бедный ты мой, Господи, за что же… Скажи лучше, к кому мне надо обратиться, не будь упрямым!

Подойдя ближе, Диана берёт его руки в свои и слегка сжимает:

– Ну же.. А деньги я верну тебе,…как только тебя освободят..

К горлу Дюбуа подошел тяжелый комок, сдержав стон, он лишь вздохнул:

–Сделай всё, как я сказал, сейчас уже поздно, завтра к вечеру.. приходи,… если хочешь, если не придёшь, это ничего, я пойму…

Глядя ей вслед, Филипп прошептал сухими губами:

– Забудь обо мне!