Котрус. Осторожно – родственники!

– Попытка хищения в не особо крупных размерах, – уже речитативом выговаривали нам существа. – Наказание – уничтожение на месте.

– Ребят, у нас ничего нет, – побледнел Даня.

– Попытка хищения в не особо крупных размерах.

– Мы не хотели ничего похищать, мы просто хотели посмотреть и вернуть, – попыталась оправдаться девчонка. – Мы все вернули, до монетки.

– Ложь! Наказание – уничтожение на месте.

– Я не лгу! – завизжала Инна.

– Правда все вернули! – вторил ей брат.

– Ребят, бесполезно, – попытался остановить надвигающуюся панику с истерикой я. – Их походу запрограммировали уничтожать любого, кто сюда попадет.

– Подтверждаю! – бесстрастно ответило одно из существ.

– Но вашу ложь это не отменяет, – произнесло второе.

По мере их приближения я осознал, что это мумии нехилых таких кошек. Каждый из наших мумифицированных «друзей» был больше меня раза в три.

– Ничего себе кошечки, размером с хорошего ротвейлера, – пришла в голову Инне мысль, совпадающая с моей, и девочка ее тут же озвучила.

– Это сервалы, – наверное снова вспомнил свою передачу про Древний Египет ее братец. – Их египтяне держали вместо кошек. Видите у них приподнятое тело на длинных лапах, маленькая голова и большие уши.

– Подтверждаю, сервалы, – сказал своим механическим голосом робоконек.

Мне, если честно, было все равно, хоть нарвалы, хоть штурвалы. Было очень жутко. Я попытался несколько раз полоснуть когтями по воздуху, чтобы активизировать ЗМК и убрать нас всех подальше отсюда. Но, увы, не сработало, я, наверное, выработал всю энергию перемещения на сегодня. Блин, что же я такой маломощный! Один крохотный переход обесточивал меня на весь следующий день и может быть даже больше.

А существа продолжали приближаться к нам ломаной угловатой походкой. Все трое от хвостов до носов были перевязаны материей, похожей на наши современные бинты, только пожелтевшей от времени и местами истлевшей. На том, что шел впереди своих товарищей, была надета золотая маска, изображавшая морду кошки с непропорционально большими для такой мелкой физиономии ушами. А именно так, если верить Дане с Миком, и выглядели эти самые сервалы-переростки.

Тот, кто шагал справа, был просто обмотан древним заменителем бинта, порванным на боку, причем очевидно каким-то режущим оружием. Через прорезь виднелась свалявшаяся пятнистая шерсть. А на «бинтах», которые прикрывали морду, были нарисованы глаза. Те самые фирменные гляделки с большими черными стрелками, которые до сих пор смотрят на нас с пергаментов и стен пирамид.

У третьего же головы не было вовсе, что, впрочем, не мешало ему уверенно и целенаправленно идти вперед ничуть не хуже, чем его снабженные черепушками товарищи.

– Ну, ладно, полюбовались стремными котиками и хватит. Трансгрессируем, Мик, – сказал я, в очередной раз проведя когтями по воздуху, но Заклинание Мерцающего Когтя снова не сработало.

– У меня не выходит! – завопил я, на всякий случай попробовав активизировать заклятие еще раза три или четыре подряд. Все тщетно.

– Мой трансгрессор тоже не срабатывает! – бесстрастным тоном автомата сообщил робоконек. – Анализ данных показывает, что мы находимся слишком глубоко под землей и наших сил недостаточно, чтобы убраться отсюда.

– Ребята, что нам делать? Решайте скорее! – напомнила о себе Данина сестра.

– Хорошие кисы… – попытался задобрить адских тварей её брат. – Отпустите нас, и мы вам вышлем целую коробку корма «Укискас Вмискас Сосискас». Честное слово!

Но те никак не отреагировали на его попытку подкупа и двигались прямо на нас, время от времени издавая низкий утробный рык. Они были непоколебимы и бесстрастны, как дежурный, проверяющий наличие сменки у входа в школу. Если, не дай Котолепсус, забыл, то ни за что не пропустят, иди за ней домой и все. Здесь же такой поход за запасной парой обуви не прокатил бы, к сожалению.

Мы пятились назад, осознавая, что в этой комнате нет ни одной двери или окна, через которые можно было бы сбежать.

И тут до моего слуха, который, как я вам неоднократно говорил, в пять раз лучше, чем у любого земного кота, не говоря уже о собаках и людях, донесся странный звук. Он в моем восприятии никак не увязывался со всевозможными мумиями, Египтом и пирамидами. Это был едва уловимый скрип металлических шестеренок. Именно такой я слышал несколько дней назад. Его издавали напавшие на меня в прошлый раз плюшевые мишки-роботы.

– Это не мумии. Это киборги, – произнес я свою догадку вслух.

– Сканирование подтверждает, – бесстрастно подтвердил мою мысль Мик.

– Мы раскрыты! – произнес самый здоровый из псевдомумий, тот у кого на черепушке красовалась кошачья маска.

– Активизировать режим стремительного уничтожения! – сказал второй точно таким же «эмоциональным» голоском, как и у его коллеги-киборга.

А третий, как вы наверное догадались, промолчал, потому что болтать ему было нечем. Он заискрился и зашуршал в области шеи, и оттуда появилась пулеметная установка, дуло которой медленно, но верно повернулось в нашу сторону. В это же самое время глаза-прорези золотой маски второго засветились, и из них полыхнул лазерный луч.

Если бы Инна меня не оттолкнула, то это было бы моим последним мигом в жизни, а так луч ударил в стену и оставил на ней здоровенную вмятину, но блоки, из которых стенка состояла, были слишком прочными, чтобы он смог проделать в них дыру. Египтяне, если, конечно, строителями были они, строили на века, а не для того, чтобы положить сэкономленные на низком качестве деньги себе в карман, как это принято в некоторых измерениях. Интересно, а у вас как с этим?

В это время изо лба второй мумии вылезло точно такое же пулеметное дуло, как и у его коллеги, стоящего с другой стороны от вожака, разве что немножко поменьше размером.

Но тут загромыхало где-то сверху, по потолку полезли здоровенные трещины. Что-то громадное и сильное садануло об потолок с обратной стороны. Затем еще раз и еще.

– Вторжение! Уничтожить! – проскрипел вожак мумий, и все они, словно забыв о нашем существовании, воззрились туда, откуда шел грохот.

Мы, разумеется, не остались стоять на месте, чтобы выяснить, что же происходит. Мы ринулись в сторону, где располагались россыпи сокровищ, и спрятались за самой большой статуей кошки.

Как раз вовремя, чтобы увидеть причину стремительного и громкого разрушения потолка. Ей оказался огромный двухметровый пес-сенбернар с шикарными кремового цвета крыльями.

– Джок! – радостно завопила девчонка, узнав в гиганте своего любимого пса.

– Гав! – громогласно пролаял в ответ тот, очевидно тоже узнав хозяйку.

От вызванных гавком децибелов безголовую кибер-мумию перевернуло в воздухе, со смаком шлепнуло об стену, и бедная нежить медленно сползла по каменным блокам на пол кучкой ни на что не годного металлолома. И наверное для полного комплекта на неё сверху упал увесистый кусок разрушенной собакой стены. Коллеги пострадавшей мумии каким-то чудом устояли на ногах.

Они оказались разумнее своего погибшего собрата и растворились в воздухе, оставив кровожадные намерения до прихода следующих визитеров. Хотя возможно, что у них просто сработали какие-нибудь программы, которые велели им, скажем, убегать, когда им грозит опасность, и не о каком разуме речи не идет. Но нам, понятное дело, было все равно, почему они удрали, мы просто радовались, что спаслись.

Мы вскочили на широкую спину Джока, и он, делая мощные взмахи своими орлиными крыльями, понес нас куда-то вверх, проломил собою и нами еще несколько стен и потолок следующего уровня. И вот таким громким образом мы вылетели из пирамиды и оказались среди белых песочных барханов. После темной пирамиды свет дня показался мне настолько ослепительным, что даже заслезились глаза. Я посмотрел на мальчика с девочкой, они тоже закрывали гляделки несколько минут рукой, пока не привыкли к новому режиму освещения.

– Ну, что, Мик, мне кажется очевидным, куда нам трансгрессировать дальше.

– Разумеется, в измерение симуранов! – отозвался конек, в его голосе послышалось подобие теплых нот.

– Чудо-жидкость, которую мы принесли, тебе больше ни к чему, ты завершил свое превращение, – сказал Даня, обращаясь к Джоку.

– Даня, не выбрасывай, на всякий случай, а вдруг пригодится, – шепнул я другу, передавая ему ставшие не нужными три пульверизатора, чтобы он их сохранил.

– Ладно, – не стал со мной спорить парнишка.

Тут, ни с того ни с сего, я ощутил такую адскую боль в висках, что перед глазами заплясали непонятные цветные пятна, а затем мой мир поглотила темнота.

Очнулся я от едкого странного запаха, такого мерзкого, что начали слезиться глаза. С трудом сконцентрировав зрение, я увидел ветеринара-практиканта Ваню Громова, который убрал от моей физиономии какой-то пузырек с прозрачной, гадко пахнущей жидкостью.

– Нашатырный спирт, – пояснил Иван. – Используется, чтобы привести пациента в чувства.