Проклятие старой усадьбы

– Чертовщину, чертовщину…Все мы под богом ходим… Что с девкой-то случилось, помнишь? Один её жених утоп, другой из-под венца прямо сбежал, а третий… мошенник. По миру пустить надеялся. Я и выгнал. Так она плакала. Так плакала… ослабла, видимо, за полгода ентих. А чахотка, она тут как тут! В могилку-то и свела. Дочка ещо перед смертью мне не раз повторила: «Не уйду, батюшка, пока не обвенчаюсь со своим суженным. Пока не увижу его, судьбинушку мою!»

– Может, енто он? Вон тот?! И не боится же сyчонoк этакий! – указав на Харитона.

А призрачная невеста, Сашенькой при жизни звали, тем временем кругом парня обошла. Со всех сторон рассмотрела и говорит:

– Нравлюсь я тебе? Иль нет?

– А что ж, не нравиться. Нравишься, – немного нервничая от страха и переминаясь с ноги на ногу, ответил Харитон.

Она тоненько засмеялась, как колокольчик в ночи.

– И кто ты будешь?

– Столяр я. Харитон. Мастер, каких мало.

– Мастер, говоришь? Красивый да ладный… А в жены меня взял бы? Осмелился б? Отец за меня хорошее приданое положит. Не поскупиться.

– Ты ж… мертвая, стало быть,… уже. Кто ж нас обвенчает? – спросил, а сам про приданое задумался.

Вспылила Сашенька так, что белое платье в пепел превратилось, а глаза загорелись дьявольским огнём. Харитона тут кондратий и схватил. В горле пересохло. Упал он наземь в ноги невесте и стал молиться. Путаясь в словах и заикаясь. Что говорил и не понять. Но по всему видно, согласился. Сам того не понимая.

Кузьмич струхнул не меньше жениха, а Иван Поликарпыч за сердце так и схватился. Не успели дух перевести, как призрак Сашеньки прямо перед ними возник. Холодно стало среди жары, и у мужчин зубы так и заходили ходуном.

– Вот мой жених, папенька, – резко повернувшись, указала она на Харитона. – Обвенчай нас, да в церкви! До сорокового дня, иначе всех вас с собой заберу. Как пить дать заберу…

Вернулась к Харитону и говорит жутким таким голосом: «Пойдешь завтра, руки моей у папеньки просить станешь… Но смотри, чтоб за моей спиной на ком другом жениться не затеял. Беды не миновать! – сказала так и растаяла.

Иван Поликарпович еле-еле, чуть не ползком, добрался до Харитона:

– Не боись! Все как нужно справим. И свадьбу, и… друг мой, поминки. А я тебе в приданое похоронное бюро своё отдам! «Благовест». Там и столярная мастерская есть, и все дела… Рад будешь ещё! – заикаясь, говорил Иван Поликарпович Харитону.

На следующий день Харитон еле с постели встал. Тело тяжестью налилось. День проходил куклой деревянной. Всё не шла из головы эта женитьба с мёртвой невестой. Но в то же время «Благовест» контора крупная. Сулит безбедное существование на долгие времена. И деньги сэкономить можно…

– …а там, глядишь, и женюсь снова, – прикинул Харитон и пошёл свататься.

В это время отец Сашеньки вовсю хлопотал по поводу свадьбы (раньше времени преставиться не хотелось) – с бутылкой горилки ранним утром он уже стоял на пороге церквушки, что при кладбище.

– Отец Филимон, господом богом прошу. Помилуй! Не успокоится душа Сашеньки, пока не обвенчается в церкви. А кто ж венчает молодых, как не священник? Я тебе 100 рублёв дам! – убеждал он, громко наливая желтоватую жидкость в граненый стакан.

К вечеру всё было готово к свадьбе. Священник лыко не вязал, как и Кузьмич, должный держать над молодицей венец. Держать второй венец взяли служку. Родителям-то нельзя. Так он тоже напился в хлам, узнав о предстоящем венчании с покойницей-невестой.

Матери Харитон о свадьбе ничего не сказал. Боялся, что не допустит его и сама, узнав о тёмном обряде, изведётся. Взял напрокат фрак и заявился к полуночи в кладбищенскую церковь.

От невесты несло холодком. Но красоты подобной Харитон в жизни не видывал. Поэтому слегка даже… загордился такой невестой. Душу грело приданое – похоронное бюро. Тесть обещался уйти в отставку, оставив все дела новоиспечённому зятьку…Тяжелые венцы в руках свидетелей дрожали, и пару раз служка, теряя сознание от страха, пронизывал призрачную голову невесты этим венцом насквозь. На третий раз недовольная невеста в гневе отбросила его какой-то невероятной силой в притвор, и тот упал, сильно ушибив голову о подсвечник.

Очнувшись наутро, служка уже ничего не мог вспомнить. Слава Господу! А Кузьмич крепко подружился с горилкой. Ходил по кабакам, да всем про свадьбу Харитона с Призрачной Невестой рассказывал. Только ему не верили. Думали, сбрендил мужик. Денег зато на паперти подавали. По большим праздникам.

Священник ушёл в монастырь молиться что есть силы. Иван Поликарпыч отбыл на минводы, а вернувшись через год, нашёл своего зятя почерневшим, с пустыми впалыми глазами старика.

– Все силы из меня ваша дочка высосала. Не хочет отпускать. Уходим мы с ней… Упокой, Господи, душу раба твоего… – сказал Харитон, закрыв конторскую книгу. И в ту же ночь пoмep.

Тёмный жнец ждёт меня за окном

Михаил, словно в замедленной съёмке, лениво поднимая ноги и открывая рот в безмолвном крике. Бежал, оскальзываясь на мокром полу, вдоль длинного барьера полупустого бассейна. На том конце дорожек кричал и толпился народ. Необычная сцена поражала воображение, подобное не часто увидишь в обычном плавательном центре: истерически визжали беременные женщины, хватаясь за поясницы, а вокруг, сбрасывая обмундирование и шлёпая ластами, бегали обескураженные водолазы. Все смотрели в бассейн, туда, где бурлила и вздымалась вода. Именно туда стремительно мчался Михаил. Что-то страшное, безумное и совершенно невозможное тянуло его в толпу, ближе к тому месту. Окунуться в бурлящие воды…

Мужчина проснулся с диким воплем и подскочил на кровати, сбрасывая с себя одеяло.

– Что? Что случилось?! – проснувшись, испуганно спросила Маша. – Ты весь мокрый! Тебе приснилось что-то?

– Даже сказать не могу, что это было. Но во сне я сходил с ума от страха. И мысли крутились вокруг… тебя, – с трудом вымолвил Михаил и, глубоко вздохнув, лёг на колени жены, обнимая её ноги, завернутые в одеяло.

– Ты такой милый! С каких пор ты стал таким милым, а? – засмеялась Маша. – На, вытрись…

Маша, сняв со спинки стула полотенце, вытерла с лица Миши пот.

– Поспим ещё немножко…

– Ну, если немножко. Уже семь. Скоро вставать…

Завтракая на кухне, Михаил ерзал и озабоченно вздыхал.

– Ты сегодня никуда не собираешься?

– Никуда. А что?

– На гимнастику, в бассейн? Куда там вы, беременные, всё время бегаете?

– Сегодня занятий не будет. И Леночка, наша тренер, приболела. На этой неделе отбой. Лениться буду!

Михаил немного успокоился, но перед выходом всё же сказал своей любимой:

– Машуль! Я очень за тебя волнуюсь. Если куда-нибудь соберёшься, обязательно предупреди.

– Ладно. Слушаюсь и повинуюсь, – послушно отрапортовала Маша.

День прошёл на удивление тихо, без происшествий, и Миша, поцеловав жену перед сном, подумал, что сон – всего лишь страшный сон, и он, возможно, ничего не значит.

Но и этой ночью ему приснился тот же самый кошмар. Всё повторилось с одной лишь разницей: во сне он прыгнул в бассейн и там, на самом дне увидел безвольное тело Маши.

Миша снова проснулся. Его грудь вздымалась, он тяжело дышал, не понимая, где находится. Взгляд с ужасом метался по сторонам. Он увидел спящую Машу и сглотнул. Холодный пот вызвал лёгкую дрожь в теле и, осторожно выбравшись из кровати, мужчина побрёл в душ, ополоснуться и немного прийти в себя. Его мысли путались, и сердце учащенно стучало. «Что? Что означает этот ужасный сон?

В этот раз Миша принял меры безопасности и на весь день остался дома с Машей, благо работать он мог удалённо, через интернет. На следующий день он тоже был дома, а в четверг согласился сходить с женой по магазинам: пришла пора купить детские вещи для выписки из роддома.

Страшный сон больше не приходил. А, получив удивительные впечатления от покупки чепчиков и штанишек размером с ладошку, будущий отец пребывал в розовом настроении. Скоро у него должна родиться дочурка, и он таял от нетерпения.

Вечером позвонила мама, но очень быстро сбросила звонок. Миша даже подойти не успел. «Хитрит. Проверяет, перезвоню или нет?» – подумал Михаил и ухмыльнулся, набирая мамин номер.

– Привет, мам!