Ведьма и кот

Очевидно, кот, которого ребята не так давно застали на вершине камня, здесь не только отдыхал. Среди коричневато-зеленого настила белеют тоненькие крохотные косточки, принадлежавшие в былой жизни мышкам и птичкам.

А вот Валю это зрелище не отпугнуло, а напротив, заинтересовало. Столько костей он ни разу не видел и, присев на корточки, принимается ощупывать и рассматривать, как бывалый палеонтолог.

– Тебе не…противно? – кривится в гримасе личико Эдик.

– Да нет. Это ж всего кости. Вот, если б на них было мясо, тогда…

Эдик мнется и решает, что интереснее посмотреть с края копыта. Да, высота всё-таки приличная, ну, для восьмилеток.

– А знаешь, мы ведь, наверное, первые, кто взобрался на чертов камень, – делает вывод Валентин, опуская очередную косточку на листья и занося пометки карандашом в блокнот.

– Да ну, не может такого быть, чтоб никто до нас сюда не забрался, – возражает Эдик, но как-то слабенько. На самом деле, ему страсть как хочется оказаться где-то первым.

– Посмотри, сколько листьев нападало, – с ученым видом тычет юный палеонтолог карандашом в прелые листья, – в этом году точно, тебе говорю, никто сюда не залезал.

– А кот?

– Кот не считается, он не человек. Считаются только люди.

Мальчишки обходят площадку, всё сильнее влюбляясь в новое место. Эдик, привыкнув к белеющим остаткам кошачьих обедов, даже смелеет, подбирает несколько и бросает с верхотуры.

– Если здесь прибраться, ну, там расчистить место, можно принести плед, – начинает планировать в своих мечтах Валентин, – и пару толстых палок. Тогда у нас будет свой шалаш!

– Или палатка! – восклицает товарищ по играм и сосед по парте. Идея, правда, шикарная. – Здорово ты придумал, Валька.

– Бери выше: наблюдательный пункт, – умничает Валентин со значением, по-взрослому, поднимая указательный палец вверх.

И вот остальные дни на той неделе идут на уборку мусора с камня и установку «наблюдательного пункта». У Вали есть бинокль, отличный, взрослый, и ребята по очереди смотрят в него, высматривая шпиона. Откуда должен прийти шпион и почему, мальчишки не знают, но надеются, что придет. Кстати, черный кот тоже не возвращается, очевидно, облюбовав менее оживленное местечко.

И как бывает с непоседами-мальчишками, лежать три дня подряд, пусть и в засаде, в шалаше из пледа надоедает. Даже с бутербродами. Детский пыл исследователя мешает им продолжать ответственное и, безусловно, опасное дело. И они выдумывают новую миссию.

Недалеко от чертова камня ребята в бинокль примечают блестящую ленту ручья. Идея – пойти и рассмотреть ближе – возникает одновременно в мальчишеских головках. На другой день спозаранку Эдик забегает за Валентином, ну потому что у Эдика непоседливые и быстрые ноги, хоть он и меньше друга, как в росте, так и в весе. А Валя, пусть и упитанный и неторопливый, зато вдумчивый и умный. Наскоро уложив в рюкзачок: блокнот с карандашом – для заметок, бутерброды – для обеда (идут же на весь рабочий день) и бинокль – а вдруг шпиону вздумается именно сегодня пробираться через лес, приятели снова без девочек идут прямиком в лес. Не то чтобы они не хотят брать подружек с собой, тут дело ответственное и далекое, не для нежных девчачьих ножек. Да и не всё, по правде, знать нужно девочкам. У парней ведь могут быть и свои секреты.

Ручей оказывается обычной быстроногой водой, текущей по неглубокому желобу старой канавы, выкопанной в противопожарных целях лет этак… одним словом, когда Вали и Эдика на свете не было. Пройдя вдоль ручья метров сто (на самом деле не больше тридцати), мальцы впадают в скуку, но тут в умную голову Валентина приходит гениальная идея: устроить корабельные гонки. Так как ни у кого с собой не прихвачено помимо бутербродов даже малозавалящего кораблика, то ими провозглашаются кленовые листья.

Выбираются два больших кленовых листа. Эдик даже сажает в своё судёнышко жёлудь в шляпке, короновав его капитаном галеона, а Валя за неимением подходящей кандидатуры обходится маленькой раздвоенной косточкой, припрятанной в карман с места кошачьего пиршества. Одновременно отпустив листочки, мальчики бегут следом. Течение оказывается быстрее, чем казалось до того, как корабли отчалили из рук юных путешественников.

Огибая кусты и кочки, спотыкаясь о корни деревьев, мальчуганы торопятся за корабликами. Русло ручья ширится и вдруг за очередным поворотом впадает в большой пруд, круглый, как ковш, густо поросший по бережку мокрицей. Вода, втекая в круглый ковш, теряет бег и засыпает. Она даже пахнет невкусно – тиной и сном, как выражается Валя. Он даже шутит: если выпьешь воды из пруда, уснешь тогда.

Кораблики с капитанами врываются в центр пруда и замедляются. Мальчики уже решают – победит тот корабль, который первым пристанет к берегу. Скорость галеона и каравеллы падает почти до нуля, но всё ж они тащатся к берегу, где за них болеют два юных спортсмена.

Настает такой напряженный момент, когда ближе к бережку подходит Валина каравелла. Ей остается чуть-чуть, и она вот-вот ткнется кончиком листа в землю.

И Валя, обрадованный такой удачей, забывая обо всём, в том числе, о безопасности, встает на четвереньки и тянется рукой к кленовому листу. Пальцы почти касаются кораблика, Валя ликует – сейчас он вытянет суденышко и станет победителем гонки. Сзади достаточно громко возражает Эдик, но Валентин напоминает, что правилами не возбраняется «помощь» своему кораблю. Но Эдуард почему-то не может вспомнить этих правил.

Пока идет препирательство между друзьями Валя оскальзывается на мокрице. Берег пруда покатый и мальчик теряет равновесие: владелец каравеллы падает в воду. Мало того, что берег скользкий, ещё и вода глубокая, юный гонщик не достает ногами дна.

Валю охватывает паника: он и так никудышный пловец, а тут и вовсе со страху забывает, как плавать. Он ойкает, колошматит руками по воде (при этом кораблики уплывают далеко от берега в другую сторону) и зовет Эдика.

Эдик застывает на месте – это так не похоже на непоседу, но у него сложная дилемма: с одной стороны, он отчаянно желает спасти друга, ведь кроме того, что он лучший бегун среди сверстников, но также и отличный пловец; с другой стороны, Эдик меньше Вали, и видя, как шумно барахтается товарищ, опасается, что друг и сам утонет, и его за собой утянет. Наверное, это один из редких случаев, когда Эдуард Фрей включает голову и решает «разумно» подойти к решению проблемы. Нужна палка – решает Эдик и лихорадочно озирается по сторонам, но как назло, подходящее орудие спасения не желает казаться ему на глаза. И отойти мальчик не смеет, ведь утопающий уже еле держится на плаву. Остается одно.

Эдик становится на четвереньки, совсем как недавно Валентин, и подбирается к самому краешку опасно скользкого бережка. Тянет руку к другу и кричит, чтобы тот пытался схватить его. Валя старается, но не дотягивается. Эдик подтягивается ещё – если он сдвинется хотя бы на сантиметр, свалится в воду и ничем уже не поможет другу. Отчаяние накаляется.

– Мяу, – раздается за спиной Эдика, а затем вздох.

Эдуард Фрей не оглядывается назад, он замирает с протянутой к воде рукой, точно статуя. Но не только подобное чудо происходит с ним, всё вокруг глохнет. Ветер, птицы, насекомые – смолкают, деревья – не шелестят листвой, вода и тонущий в ней Валентин – застывают единой скульптурной композицией.

За спиной оцепеневшего Эдика возникает черный кот, а за ним – Клара Захаровна, местная ведьма. Как обычно, в черном платье с фиолетовым платком на шее она бормочет какие-то слова, которые не разберет даже Варфоломей, её кот. Но то, что она произносит, начинает действовать: вода выпускает из своих жадных объятий Валентина Новика и тот, под действием колдовства, плавно переносится на берег, рядом с Эдиком.

Клара Захаровна смачно щёлкает пальцами, и мальчик плюхается на землю. В тот же миг время возобновляет свой ход – ветер дует, насекомые жужжат и летают, птицы щебечут, а кораблики лениво ползут по воде назад к бережку.

С Вали потоками льется вода, но он этого даже не замечает, потому что в шоке, равно как и Эдик. И не удивительно: только что один из них тонул, а другой тщетно старался его спасти и вдруг – бац! – невообразимым образом утопающий на берегу. Лишь переведя взгляд назад, мальчишки замечают даму в черном, и всё сразу становится ясно. И страшно. Кто ж из детворы не боится ведьмы из орехового домика? А если не боится, то остерегается ей попадаться на глаза.

– Как думаешь, Варфоломей, – обращается ведьма к черному коту, который смотрит на мальчиков так, будто его всё это не касается, – мы здесь больше не нужны?

– С ними всё в порядке, – чопорно произносит кот, и взгляд его полон пренебрежения, что свойственно почти всем кошкам. – Можно идти домой, я проголодался.

Но этот веский аргумент остается без ответа, Клара Захаровна с интересом смотрит на застывших уже от испуга мальчишек.

– Вставайте, – велит она, наконец, поворачиваясь спиной и намереваясь идти от пруда, – и следуйте за мной. Время полдника подошло.

Ребята так загулялись, что напрочь забыли о полднике. У Вали при упоминании о нём урчит в животе. И мальчишки послушно движутся за ведьмой и её котом, то ли от вдруг накатившего голода, возникшего под воздействием приключения, то ли от волшебных чар, которые могла на них наслать Клара Захаровна.

Конечно, наслушавшись от взрослых да и от сверстников баек про хозяйку домика с ореховыми стенами, мальчуганы по мере удаления от коварного пруда и приближения к дому Клары Захаровны – с него от леса начинается городок – принимаются фантазировать себе много чего. Им кажется, что всё закончится, как в старой сказке: ведьма прикажет им сесть на лопату, а затем отправит их прямиком в печь – вот тебе и полдник, то-то котяра всю дорогу фыркает да зыркает глазищами, будто знает.

Эдик уже хочет расплакаться, когда лес заканчивается и предстает черная калитка ведьмина дома, но почему-то не может.

– Заходите, только ты, – указывает на Валентина хозяйка, – сними одежду, я её повешу на веревку, пусть просохнет, пока будем пить кофе с пирогами.

Упоминание пирогов действует на мальчиков чудесным образом: Эдик передумывает плакать, а Валентин стаскивает футболку и штанишки с обувью, которые незамедлительно виснут на бельевой веревке под ласковым июльским солнышком. Вале Клара Захаровна выдает черную футболку, которая висит на нем лучше, чем на веревке, но велика и достигает коленок. Но это всё мелочи, когда ребята видят гостиную с круглым столом, на котором большое блюдо с горой румяных пирожков. Все мысли о лопате и печке тут же выпадают из детских голов. Мальчишки занимают места за столом, но их ждет разочарование. Как только их пальчики пытаются схватить пирожок, блюдо взмывает вверх, а при попытке поймать его – ловко уворачивается.

– Кто ж садится за стол с грязными руками? – негодует Клара Захаровна. – Сперва руки мыть, а потом уж кофе пить.

Мальчики сконфужено, но послушно идут к раковине на кухне и тщательно, под надзором Варфоломея, смывают следы похода. А Валентин ещё и лицо умывает.

На кухне ребята осматриваются и вдруг замечают, что печки нет, а только обыкновенная плита, как в любом доме, а значит, никто их в печь на лопате не посадит – они просто не влезут в духовку. Эта мысль забавит их и смешит своим легкомыслием, и они возвращаются к столу уже совсем в веселом расположении духа.

Кофе уже разлит по чашкам, а пирожки на тарелочках ждут едоков.

– А мне не дают пить кофе, – вдруг стесняясь, произносит Эдик, хотя запах кофе его влечет. – Мама говорит, что я ещё мал пить кофе, что это крепко для меня.

– Ерунда всё это! – выдает Клара Захаровна, берет черный с позолотой фарфоровый молочник и щедро разбавляет непроницаемую черноту кофе до мягкого ирискового цвета. – Просто взрослые считают это сугубо своей привилегией. А со сливками и сахаром – ребенку можно.

– С молоком и я могу, – подтверждает черный кот, лакая в уголке из блюдца сливочный кофе.

– Ух, ты! Здорово! – радуется Валя, которому, конечно, тоже запрещают пить напиток для взрослых.

Пирожки идут нарасхват. Начинка с гречкой и луком внутри мягкой и воздушной сдобы приходится по вкусу Валентину Новику и тут же становится любимой. А вот Эдику очень нравится кофе со сливками. Он один раз пробовал кофе, но без молока и без сахара, но в тот раз ему напиток совсем не понравился из-за крепости и горечи. А вот с молоком и сахаром – другое дело!