100 признательных эссе

100 признательных эссе
Ольга Викторовна Бермант-Полякова

По любому из этих рассказов можно снять фильм – короткометражку, лирическую комедию или драму. Сюжеты Ольги Викторовны любимы за узнаваемый «кинематографичный» стиль изложения, самоиронию автора и мастерское владение словом.Сборник эссе выходит книгой под одной обложкой для удобства читателей: все истории публиковались в интернете, их постоянно перечитывают и комментируют.Все совпадения с реальными лицами и обстоятельствами в текстах – случайны.

100 признательных эссе

Ольга Викторовна Бермант-Полякова

Дизайнер обложки Дарья Коробко

Фотограф Нелли Бермант

© Ольга Викторовна Бермант-Полякова, 2018

© Дарья Коробко, дизайн обложки, 2018

© Нелли Бермант, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4496-0101-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Идею для книги мне подала мама. Она попросила «лёгкого чтения». Сюжеты родились из авторского желания насладиться: точно выбранным словом, послевкусием настроения от текста, интонационной свободой говорить о профессии.

Проницательный подписчик сказал однажды, что мои эссе в каждом выявляют свои болевые точки. Святая правда, именно так я свои тексты и пишу, – чтобы у каждого что-то шевельнулось в душе.

По профессии я психолог, психотерапевт. Слова эти употребляются в книге как равнозначные. Писала я истории очень быстро, сразу выкладывала в интернете и получила десятки тысяч просмотров и сотни перепостов.

Интернет-истории 2017—2018 годов собраны под одной обложкой для удобства тех, кто любит перечитывать, умеет видеть многозначность и многослойность как отношений, так и текста. Удалось ли автору вызвать эмоции, заставить задуматься, остановиться и посмотреть в стену, переосмысливая свою жизнь, решать читателю.

На жизнь я смотрю с позиции «Не судите, да не судимы будете». Морали в эссе нет, только психологическая правда и переживания, а они задевают каждого по-разному.

Эта книга – отличная возможность для каждого человека увидеть что-то близкое себе, примерить ситуации на свою жизнь, узнать своих друзей и знакомых, найти решение своей проблемы, взглянув на происходящее со стороны.

Под красивой обложкой вас ждут два несхожих раздела.

Первый раздел книги – «Послевкусие» – о людях и отношениях между ними. Кое-где психолог упоминается как действующее лицо, в некоторых показана работа на индивидуальном приёме или с супругами.

Истории, рассказанные в этой книге, обработаны так, чтобы место действия и реальных действующих лиц невозможно было «вычислить». Кому-то я меняла страну, кому-то хобби, кому-то – описание внешности, всем героям – имя.

Поскольку это художественное творчество, а не изложение клинического случая, разрешения на публикацию от каждого пациента поимённо мне не требуется. Как говорится, все персонажи являются вымышленными и все совпадения с реальными биографиями совершенно случайны.

Второй раздел книги – «На сдельщине» – показывает работу психолога в разных обстоятельствах и подходах, что, как и почему специалист делает. Он о том, как строится профессиональное вмешательство «в длиннике», про многолетнее сотрудничество с семьями «трудных» для школы детей.

Я включила в «длинник» и признательный цикл «Басенки и побасёнки», где с иронией рассказываю личное, о себе. Историю моего профессионального становления с фактографией – эссе «Рождение клинициста», можно найти на моём официальном сайте http://olga.co.il

В книге я пишу подробно о причинах возникновения психологических трудностей и техниках работы, в надежде быть полезной как можно большему числу людей. Возможно, какое-то из эссе чем-то поможет и вам.

Любопытно, что «хитами» на Фейсбуке, в Живом Журнале, Вконтакте, Яндекс Дзен и на Пикабу становились разные истории. Завсегдатаи столь разных площадок совпали в своих горячих симпатиях только один раз из ста, комментируя эссе «Средний сын».

Вот с него и начнём.

Послевкусие

Послевкусие – вкус или аромат, которые остаются с человеком после того, как он распробовал напиток или блюдо или, в переносном значении, то, что остаётся после события, отношений, встречи.

Средний сын

С рождения сына она знала, что с ребёнком у неё что-то не так. Старший был ближе к сердцу, роднее, хоть и ершистый; младшая была ласковая, болтушка и проказница. А со средним она знала – не складывается.

Свою тонну книг по воспитанию детей она перечитала ещё в молодости. Сыну, казалось, ничего от них не надо: ни подарков, ни объятий. С детьми во дворе особо не играл, сторонился. К отцу тянулся, ездил с ним на рыбалку. Остальное было ему не интересно.

У неё попросил однажды набор инструмента для резьбы по дереву. Это было в его седьмом классе. Она удивилась, стала узнавать, что лучше купить. Никаких денег было не жалко, билась одна мысль – хоть так дать то, что не додала, не вложила, не долюбила. Поиски свели её с мастером резьбы по дереву, у него сын и перенял основы ремесла.

В школе учился сам, хорошо. После школы сын уехал из их маленького города в большой, поступил. Домой не приезжал, – начал подрабатывать. В гости не приглашал, а они показаться дома и не уговаривали – знали, что давить бессмысленно. Пообещает под нажимом, чтобы отвязались, а в последнюю минуту всё переиграет так, чтобы вырулить по-своему.

Когда её мальчику было десять, она разговаривала с психологом о том, в чём её вина, что она сделала не так, что он таким вырос.

Где совершила ошибку?

Психолог задавала пугающие её вопросы – страшным было то, что психолог как будто сына знала, предчувствовала то, как он поступит в разных ситуациях. Потом говорила с ней про то, что ошибки никакой нет, что между людьми бывают разные отношения, и у её мальчика – такой вот тип привязанности, избегающий.

Она шла домой, повторяя про себя слова про то, что он таким уродился и она в этом не виновата. Чувствовать себя недоматерью она перестала только в его шестнадцать, когда он, волнуясь, подарил ей собственноручно вырезанную липовую шкатулку.

Она обомлела, а сын показывал кто где: на крышке скульптурно изображены были и отец, и брат с сестрой, и она с ним у костра, все вместе на рыбалке. Всю композицию он придумал и сделал сам.

После вуза сын приехал один раз повидаться и сказать им, что на Родину не вернётся.

Работать устроился вахтами, чтобы скопить на квартиру в большом городе. Не пил, не курил. С тем, что он проживёт всю жизнь один, она не могла и не хотела смириться.

Раз в неделю она ему звонила, ненадолго. Денег он накопил, квартиру купил, зарабатывал сначала на ремонт, потом на хорошую кухню. Всё сам, без женской руки, – когда речь зашла о кухне, она твёрдо сказала, что после выходных приедут с отцом на новоселье.

Спрашивала, что привезти, что подарить. «Не надо ничего везти, у меня все есть», – как же ранил её раньше этот ответ! Сейчас она ответила спокойно, мол, поняла.

В выходные на базаре столкнулась с учителем по резьбе. Он сильно сдал. Спрашивал, как у сына дела, рассказывал о своих многолетних хворях. Уговорил их с мужем поехать к нему прямо с базара.

В подарок сыну повезли от него тяжёлый мешок грушевых чурбачков. На словах просил передать, что высушена древесина на совесть, сушил для себя.

Дверь по адресу сына им открыла пухлая белокурая девушка. Отец только крякнул.

– Спустись к машине, гостинцы поможешь поднять. Тебе там мешок кой-чего передали, – попросил сына.

Всю дорогу домой она проплакала.

Соседки завидовали, какой он у неё ответственный, разумный и самостоятельный, а ей не хватало его ребячьей открытости, желания прильнуть к маме, того, что было в отношениях с другими детьми – души, тепла. Так и вырос, в своём дому хозяин и при хозяйке теперь. Навсегда взрослый.

– Не угодишь тебе! То один он – плачешь, то женат он – плачешь, – не мог взять в толк, отчего у неё льются слёзы, муж.