100 признательных эссе

Она то мечтала, чтобы он уже быстрее изменил ей, чтобы выставить его из своей жизни, то боялась оказаться один на один необходимостью самой на всё зарабатывать.

Он попытался завести роман, но не смог приходить домой и врать, смотреть в глаза. Закончилось всё на этапе флирта. За флирт в минуту откровенности он ей повинился. Её чуть не стошнило прямо там же. Настоящий мужик, в её представлении, должен был всё отрицать.

Ничего хорошего она в нём не видела. В квартиры, ремонты и новые машины она уже наигралась. В путешествия с мамой тоже. Она стала интересоваться его карьерой и требовать, чтобы он рос по службе. В честь преодоления очередной ступеньки карьерной лестницы она с ним обязательно спала.

Он не мог без её тела.

Потом сильно сдал её отец, два инсульта подряд. Бабушка упала и сломала шейку бедра. Мать не тянула уход за обоими и попросила её переехать к ним.

В знакомом с детства городе и доме всё стало иначе. Родители поставили её «над» всеми. Теперь она была во главе семейной иерархии, она принимала решения – как и у кого наблюдаться, что и когда оперировать, на что тратить деньги.

Он не понимал, почему её туда так тянет.

Она предложила ему поехать жить в родительском доме вместе с ней, насовсем. В конце концов, за долгие годы она смирилась с тем, что он ей во всём подчиняется и привыкла тратить заработанные им деньги.

Он отказался. С её солдафонской семьёй он давно не ладил, иерархические игры его отталкивали. Он мечтал поговорить с женой по душам, излить то, что тревожит, успокоиться рядом с ней.

Признания мужа в своих тревогах её раздражали. Забота о нём – выглаженная рубашка, приготовленный обед, убранный дом, – всегда были на уровне. Она считала себя образцовой женой, честно выполняющей свою часть супружеского договора.

На новом месте у неё было много дел. Чтобы как-то отвлечь её от семейного лазарета, двоюродный брат познакомил её со своим партнёром по бизнесу. Муж сказал бы про нового знакомого «хам» и «мужлан», а ей именно такой и нравился. Очень.

В нём было то, чего ей не хватало в мужчине, за которого она когда-то давно так стремительно вышла замуж. Деньги, власть, напор, и способность просто сказать: «Закрой рот, женщина. Приказывать здесь буду я». Она таяла от того, что её «ставят на место».

Рано или поздно случилось то, что должно было случиться, – она изменила мужу с другим. Пока она размышляла, что лучше – развестись или оставить всё как есть, муж подал исковое заявление в суд. У него, оказывается, была другая женщина.

Она задействовала сеть друзей, подруг и знакомых, и узнала её имя в Фейсбуке.

– Если долго не спать с мужем, можно увидеть, как он спит с другой, – не преминула заметить мать, разглядывая фотографии на экране. – Умеет давать, этим и взяла. Не расстраивайся, у тебя тоже всё будет.

Развод стал для неё громом среди ясного неба. Она потребовала себе львиную долю совместно нажитого имущества. Он беспрекословно всё отдал. Имущество ему было не важно.

Впервые за много лет он был счастлив.

В новой жизни его понимали, жалели, что он пришёл усталый, ласково спрашивали, отчего он хмурится и бережно прижимали к мягкой груди, чтобы он успокоился и отвлёкся от невзгод. Любя.

20 лет без тебя

Когда Егору было шестнадцать и никто, даже Пушкин, не мог придумать, куда ему поступать, в их класс пришла новенькая.

Девочка, которую родителям-дипломатам пришлось срочно отправить к бабушке, потому что самим нужно надолго уезжать. А там, где у них командировка, посольской школы не было.

Нормальная девчонка, не задавалась. Любила историю и запоем читала книжки, давала слушать одноклассникам на кассетах Depeche Mode и с трудом тянула задания по физике и химии. Потом, когда они с одноклассниками её вспоминали, все девчонки признавались, что мечтали носить, как она, заграничные вещи. А все мальчишки вспоминали движения.

И ещё – её голос.

…Летом их поставили в пару, отрабатывать практику в школе. Они разговаривали, а потом он предложил пойти на дневной сеанс в кино. Шёл фильм «Офицер с розой», про войну. Югославский. Егор проводил её до подъезда. Потом его угнали помогать на дачу. А в сентябре классная сказала им, что её увезли с собой родители.

Он отучился на инженера, отработал, женился, родил двоих детей, ушёл в бизнес, увлёкся гонками на джипах по бездорожью. Утроил бизнес, развёлся, оставил прибыльную фирму детям и бывшей жене, перспективные фирмы взял себе. Начал ходить в церковь.

На очередной встрече одноклассников Егор услышал, что у той девочки есть активный аккаунт, в соцсети. Поздно вечером вернулся домой, хорошо выпил и отправил в темноту интернета дурацкий вопрос:

– Ты меня помнишь? Я тебя так сильно любил. В детстве… А теперь уже давно не детство. И я двадцать лет без тебя.

Выбрал из стикеров самую красивую розу, дописал в сообщении, прежде чем закрыть:

– Ты очень красивая. Будь такой всегда. Ты девочка из моих снов. Что-то переключилось в душе, когда нашёл тебя на этой планете. Давай не теряться больше.

«Просмотрено», – сказала ему программа. «Печатает». Четыре слова.

– Ты помнишь югославский фильм?

Всё получится

На концерт во Дворце спорта она попала случайно, за компанию с девчонками по группе. Те отмечали окончание сессии в танцпартере под грохот мощной звукоаппаратуры. Сначала ей было не очень, а потом даже понравилось.

Он столкнулся с ней, когда толпа несла их из темноты, расцвеченной сценическим освещением, к выходу в фойе. Они даже сказали друг другу какую-то пару фраз. Что именно, он не помнил – это было «слишком сильное колдунство».

Проснулся он другим человеком. У него в жизни появилась практически невыполнимая миссия – найти незнакомку в миллионном городе. Когда все идеи были безрезультатно использованы, он просто стал приходить ко Дворцу спорта каждый вечер. Бродил и вспоминал волшебство, как она была рядом.

Она после сессии съездила на две недели на море. Потом пожила с родителями на даче. Потом поехала в город, жила неделю у папиной бабушки, отдраивала вместе с ней квартиру. Квартира была в девятиэтажке окнами на Дворец спорта. Вечерами вместе с ребятами со двора собирались на ступеньках спорткомплекса, на площади.

Она столкнулась с ним, когда шла в темноте домой, к освещённому подъезду. Он не придумал, как её окликнуть и что ей сказать.

Всё лето он каждый вечер ходил по аллеям вокруг Дворца, в напрасной надежде не протормозить в следующий раз и познакомиться с ней.

Потом они оказались на студенческой свадьбе в общей университетской компании, и она разрешила ему проводить её до дома.

– И всё? – разочарованно спросила его дочь, пятнадцатилетняя девица, которой надоело сидеть на переднем сиденье авто и созерцать ступеньки допотопного спортивного сооружения. – Но всё равно, хорошо, что ты её всё-таки заприватил.

– И всё, – кивнул он. – После университета мы с твоей мамой поженились, потом родились ты и твоя сестра.

– Ходить по городу после концерта – так себе варик. Я бы не стала го такой квест. А почему ты не нашёл её Вконтакте? Или она могла зачекиниться на Фейсбуке, что была на том концерте, ты бы по фоткам её вычислил и потом через FindFace нашёл бы акк, – рассуждала она, пока он трогал машину с места. – Па, а зачем мы сюда приезжали?

– Сказать себе, что всё получится. Даже невозможное.

Перфекционистка

Её заклятый враг – это её богатое воображение. Любое дело, которое она начинает в реальной жизни, воображение тут же отбирает себе, моментально расцвечивает дивными красками, украшает изящными деталями, подаёт в самом лучшем свете и утверждает как план действий.

Она не умеет обуздывать его буйства. Вместо этого она пытается выполнить то, что надо сделать, на 100% правильно и хорошо. Так, как задумало воображение. Нужными оттенками цвета. С точным соблюдением пропорций каждой детали. Доведя проект до конца, не смея показать никому, пока не будет найден самый впечатляющий ракурс. Иначе – стыд, позор и критика. Которая её убивает.

Она не умеет с ним договариваться. В былые времена чувство реальности приходило ей на выручку и показывало воображению, что можно воплотить – а что не выйдет. Когда-то чувство меры помогало ей на переговорах с воображением и аргументировало, что имеет смысл отшлифовывать до совершенства, а что достаточно выполнить в первом приближении. Но она потеряла своих союзников, и осталась один на один с мощным врагом.

Она мечтает, чтобы всё закончилось. Мечтает ничего не хотеть. Её богатое воображение крадётся к новому материалу, чтобы прыгнуть! Ты не просто ничтожество, а грандиозное ничтожество. У тебя не просто неудачный вариант, а эпический по своим масштабам провал. Что бы ты ни сделала, это будет катастрофа – потому что вообще никто не обратит внимания на твои потуги. Ни один человек. Кому бы ты ни доверилась в своём желании сделать это вместе – боль предательства будет невыносимой, потому что он украдёт твою идею, выдаст за свой успех твоё достижение, и ты никогда не сможешь доказать, что имела отношение к данному проекту.

Она устала бороться. Она не делает ничего. Она отдыхает, когда погружается в numbing – эмоциональное отупение. Ты победило, воображение. Я ничего не хочу. Разве что поесть. И денег.

Деньги на врачей ей дала мама. Первый терапевт – врач-психиатр по образованию, когнитивно-поведенческая психотерапевтическая подготовка, – поставил ей диагноз синдрома дефицита внимания без гиперактивности и депрессию. Лекарственную схему меняли три раза, особого результата терапия не давала. Когда она сказала ему, что не хочет жить, он добавил диагноз «эмоционального неустойчивого расстройства личности». Она почитала, что пишут про пограничных пациентов и бросила врача.