По краю мечты

– Надо будет тебя подлатать, что-то ты совсем расклеился. Не всё же время мы тебя будем на себе таскать.

– Я могу и сам, – обиженно пробурчал себе под нос Двейн, сделав попытку освободиться.

– Ладно, иди уже, герой, – доктор ласково потрепал его по волосам.

В ответ Двейн вымученно улыбнулся, молча ткнувшись в его плечо, выражая свою признательность.

***

Уезжая, Бетси зачем-то обернулась. Ведь знала, что не стоит этого делать, но не смогла устоять. Она увидела, как Джастин сжимал в своих объятиях эту непутёвую молодёжь. А они жались к нему, как маленькие дети, ища защиты и утешения.

«Кто он им? Только ли пережитые отчаяние, горе и страх толкнули их в его объятия? Или? Чем он заслужил это? Как тоже прожив жизнь, полную боли и отчаяния, он заслужил сейчас любовь и уважение этих двоих? Чем она хуже?» Последняя мысль застала её врасплох. «Да о чём я вообще? Не нужны мне все эти сопли и лишние проблемы. Или всё-таки нужны?»

Бетси не могла понять, что с ней сейчас творилось. Отчего так болело и ныло в груди? Почему ей было так плохо сейчас? И вдруг простая мысль возникла в её голове, расставив всё наконец по своим местам и заставив её разрыдаться: «Как бы я хотела сейчас стоять вместе с ними, обнявшись, утешая и ища утешения себе».

Бетси впервые за последние два десятка лет рыдала в голос, позволяя наконец своей душе очиститься и переродиться, оставив позади все страхи, тревоги, ненависть и злость, отчаяние и невыносимую боль. Вот только пожалеть и утешить её сейчас было некому. «Проклятый характер… проклятый….»

***

Двейн устало откинулся на спинку сиденья в экипаже и закрыл глаза. Его всё ещё била нервная дрожь и он никак не мог успокоиться. Эбби прижалась к его груди, слушая гулкие удары сердца. Она тоже всё ещё не могла поверить в то, что он наконец был рядом.

Двейн вдруг неожиданно выпрямился и начал сосредоточенно перебирать складки её платья. Эбби с недоумением и тревогой смотрела на него во все глаза. Не обращая на неё внимания, парень продолжал что-то нащупывать сквозь ткань, а потом облегчённо выдохнув, запустил руку в потайной карман её платья и что-то вытащил из него. Девушка, ничего не понимая, растерянно смотрела на него. Вей разжал руку и Эбби узнала кружевной платок. Она уже знала, что в нём, и прикрыв рот рукой, подняла на него полные слёз глаза и выдохнула:

– Я думала, что потеряла её тогда.

Двейн приоткрыл платок и молча протянул ей шпильку. Побледневшая девушка прошептала:

– Если бы только знал, сколько слёз я по ней выплакала. Как жалела, что не смогла сохранить.

Испугавшись её бледности, Вей быстро прошептал:

– Прости, детка. Тогда в тот день я положил её в карман твоего платья, зная, что ты точно его наденешь. А потом забыл про неё. Прости меня, – он нагнулся и поцеловал её ладошку.

Она нежно погладила его по волосам, а Двейн поднял на неё глаза и снова протянул ей свой подарок. Эбби аккуратно взяла шпильку и зажав в руке, прижала к груди. Парень вопросительно посмотрел на неё.

– Если у нас родится дочь, то я хочу передать её ей.

Двейн сгрёб её в охапку, прижимая к себе, и который раз за сегодняшний день поцеловал в макушку, а потом тихо прошептал:

– Эбби, давай пообещаем, что больше никогда не расстанемся. Знаю, что это глупо, но давай сейчас пообещаем друг другу.

– Обещаю, – она подняла на него влюблённые глаза, – Куда я без тебя?

– И я обещаю, что всегда буду рядом, – он нежно коснулся её губ, – и больше тебя никуда не отпущу.

Сидевший напротив них Джастин отвернулся к окну и грустно улыбнулся.

«Господи, какие они всё-таки ещё дети…»

***

Эбби колдовала на кухне. Ну как колдовала? Пыталась. Ей так хотелось приготовить что-нибудь очень вкусное для него, для всех. Но периодически подкатывавшая тошнота от вида некоторых продуктов мешала и отвлекала. Промучившись, Эбби в отчаянии уже была готова попросить о помощи у Адларда. Но тот как назло куда-то запропастился по поручению Джастина.

Доктор занимался Двейном, и девушка не хотела им мешать. Она так истосковалась по нему, но понимая, как он устал и измучился, она и всю эту готовку затеяла, чтобы отвлечься. Но сердце её трепетало и замирало только от одной мысли о нём. Отчаянно хотелось быть рядом, не отходить ни на шаг.

Она окончательно извелась и когда чуть не отрезала себе палец, тяжело вздохнула и наконец, отложила нож в сторону. И как только Эбби решила оставить эту безнадёжную затею, на кухне появился её спаситель. Вернулся Адлард. Быстро оглядев жалкие результаты её «готовки», привычными уверенными движениями засуетился на кухне. Девушка стояла, замерев в нерешительности, не зная, что ей делать. Адлард бросал на неё быстрые взгляды, загадочно как-то по-доброму улыбаясь. Эбби, не понимая в чём причина такого поведения всегда скупого на эмоции слуги, растерялась.

– Будут какие-нибудь пожелания на счёт ужина, Мисс Эбби?

Она тут же оживилась и начала, размахивая руками, рассказывать, что именно она хотела приготовить. Спустя время на кухне что-то зашипело и зашкварчало, наполняя её ароматом еды. Но, как только дело дошло до разделки мяса, Эбби мгновенно побледнела. Увидев это, Адлард наконец осторожно выпроводил её с кухни. Эбби была ему бесконечно благодарна.

В доме стояла тишина. Было только слышно, как в камине в гостиной потрескивали поленья. Эбби неслышно двинулась в сторону манящего тепла. Но только войдя в комнату, она замерла на пороге, увидев Двейна.

Он сидел в кресле у камина. Бледный, осунувшийся, он спал. Присев перевести дух после всех этих манипуляций доктора, он не заметил, как отключился. Огонь сделал своё дело, даря тепло, чувство покоя и уюта.

Эбби на дрожащих подгибающихся ногах прошла через комнату, не отрывая от него влюблённых глаз, а затем осторожно опустилась на пол у его ног. Её глаза оказались на уровне его руки, лежащей на колене. Костяшки пальцев были сбиты в кровь. Она осторожно еле касаясь провела дрожащими пальцами по ссадинам и поцеловав, тихо легла щекой на его руку и обхватив руками его колено, закрыла глаза и тихо заплакала. Слёзы текли, выпуская наружу весь ужас последних дней, заполняя её сердце любовью, жалостью, беспокойством, тревогой и безграничным счастьем, от того, что он жив, что он с ней, рядом. Она сидела, не смея пошевелиться.

Так её и застал доктор Харрис, замерев в дверях гостиной. Он растерялся от того, что стал невольным свидетелем этого душевного, трогательного и какого-то интимного проявления её чувств. Он ещё немного полюбовался этим, незаметно крадя несколько секунд их трогательного счастья. А потом, грустно улыбнувшись, тихо вышел, так и оставшись незамеченным, осторожно прикрыв за собой дверь.

Эбби казалось, что время остановилось. Ей было сейчас так хорошо, так спокойно, так правильно. Но девушка неожиданно отстранилась, как будто что-то вспомнив, она поднялась на ноги, сняла с шеи его крестик и осторожно наклонилась, стараясь, как можно аккуратнее одеть его ему на шею. И тут она встретилась взглядом с парой карих глаз, смотрящих на неё в упор с нежностью и любовью.

– И что это Вы такое делаете, мисс Уэлби? – спросил он, улыбаясь.

Девушка замерла от неожиданности, а потом всё также не отстраняясь, прошептала:

– Я… Я подумала, что… – а потом выдохнув, совсем тихо, – Я прошу, разреши мне сделать это. Так мне будет спокойнее. Пожалуйста…

Он молча нагнул голову, а она дрожащими руками одела ему на шею крестик его матери. Двейн поднял голову и взяв её руку в свою ладонь, приложил к губам. А потом неожиданно потянул девушку на себя. Она вскрикнула, и сама не поняла, как оказалась у него на коленях. Он смотрел на неё влюблёнными глазами и нежно провёл рукой по её щеке. Эбби умирала от нежности под этим взглядом, но тут же напряглась, вспомнив о его поломанных рёбрах, и попыталась отстраниться от него и встать. А Двейн, не разрывая взгляда, ещё теснее прижал её к себе.

– Тебе же больно?

– Если ты не перестанешь дёргаться и убегать, то да.

Она тут же замерла.

Двейн запустил руку в её локоны, притягивая её к себе, и нежно поцеловал. Поначалу трепетный и осторожный поцелуй быстро перерос с страстный и обжигающий. Он просто упивался сладостью, мягкостью и теплом её губ. А когда воздуха перестало хватать обоим, он отстранился со стоном, хрипло выдохнув:

– Эбби, этот поцелуй снился мне каждую ночь. Это правда не сон? Ты правда со мной?

Она молча кивнула, обнимая его за шею и прижимаясь к нему. Дыхание и сердцебиение сбилось у обоих. Немного успокоившись, Двейн тихо сказал:

– Эбби, прости меня. Прости за то, что нам пришлось всё это пережить. Прости, что не сумел предотвратить и позволил всему этому случиться в нашей жизни.

Она отстранилась и приложила палец к его губам.

– Не надо. Давай не будем больше это вспоминать.

Он поцеловал её пальчики и прижав её ладонь к своему сердцу и глядя в глаза, сказал: