Урок мужества

Девочка развернулась и уперлась в шершавый бетон. – Дорога за мной словно зарастает. Будет ли толк в поиске карты, когда как путь один – вперед?! Хотя…, узнаю, сколько блоков ещё нужно обойти.

Школьница ещё раз развернулась и пошла по тоннелю. Через несколько метров проход разделился на три дороги. Марийка в растерянности остановилась на перепутье. – Ха, как в одной весёленькой группе любимой соцсети: налево пойдёшь – по голове получишь, направо – в глаз дадут, прямо – пинок отвесят! Точно про этот подвал, набитый немецкими уродами. Выберу из всех зол меньшее, пусть уж лучше пятая точка пострадает.

Долго Марийка шла вперед, пока не обнаружила выпирающие желтые трубы по сторонам. Днища их настолько были изношены, что всюду сочилась ржавая холодная вода, стекая на бетонный пол. Вскоре серый настил подвала оказался полностью залитым водой. Ноги школьницы уже по щиколотку уходили под воду, чёрные лаковые туфельки хлюпали. – Надо возвращаться, пока не пришлось плыть, – решила девочка. Но тут что-то больно упёрлось в спину.

– Zu stehen! Стоять! – рявкнул голос за спиной.

От неожиданности школьница выронила планшет. Устройство быстро ушло под воду. – Только не это! – с досадой высказала Марийка и наклонилась за планшетом.

– Ich habe gesagt koste! Я сказал, стой! – вторично рявкнул немец, ткнув больно дулом автомата в спину девочки.

Под потолком замигали люминесцентные лампы, далеко осветив сырой подвальный проход. В конце тоннеля была видна круглая, влитая в бетон, металлическая дверь со свастикой.

– Ist vorw?rts gegangen! Пошла вперёд! – скомандовал знакомый мерзкий голос. Немец пнул Марийку ногой.

– Ишь, с пинком-то я не ошиблась, – ухмыльнулась про себя школьница. – Да пошёл он! Не верю я, что он мне что-то сделает! Здесь одни привидения!

Марийка резко развернулась и хотела оттолкнуть высокое серо-белое мерцающее видение в обличии фрица. Немец выстрелил.

Боль обожгла левую ногу. Кровь потоком брызнула в воду. – Вот гад, – сжала зубы Марийка. – Всё всерьёз!

Школьница, молча повинуясь, захромала к металлическому люку.

Сине-ржавый металл заскрипел, дверь тяжело отворилась. Немец впихнул девочку вовнутрь какого-то помещения и тут же исчез. Дверь также тяжело закрылась, оставив Марийку в полной темноте.

Первое, что поразило девочку, это дурной отвратительный запах, как будто в уличном туалете сдох миллион кошек. Она прикрыла ладонью нос и рот, другая её ладонь зажимала рану. Голова школьницы упиралась в холодный металл потолка, мокрые ступни прощупывали сплошные живые препятствия. На секунду мигнула потолочная тусклая лампа в синей решётке, осветив сырое помещение. Это был трюм, подсобное помещение корабля, вместо груза битком напичканное людьми. По всему периметру грузового корабельного блока были встроены деревянные полки, с которых свисали голые ноги, руки, головы. Центр трюма был заполнен стариками, женщинами и маленькими детьми, сидевшими в воде, плотно прислонившись, друг к другу. Людей было очень много, наверное, больше сотни. Снова мигнула лампа, и трюм словно ожил. Со всех смрадных уголков потянулись звуки чавканья, безумного смеха, стонов, пустой болтовни обитателей, непрестанного рёва грудничков. Люди ли это? Сердце Марийки сжималось от страха и боли. Да, люди, только измученные пленом, костлявые и изуродованные. Большая их часть была неподвижно лежащими мертвецами.

Лампа опять сверкнула, показав приближающийся скелет подростка в рваной серой одежде. Рубаха, и брюки на нём были короткими. Скулы парня выпирали вперёд, кожа лица была сильно стянута, чернота редких передних зубов проглядывала в открытую косую челюсть. Тёмные кудри торчали в грязном беспорядке. Мутные глаза смотрели прямо на школьницу. Он протянул руки к Марийке. Свет погас. Девочка в ужасе закричала.

– Не трусь! Я только ногу перевяжу, – спокойно сказал парень, и осторожно приподняв за лодыжку, плотно скрутил тряпицами рану девочки. – Красивая ты, особенно глаза, зелёные, как у колдуньи. Моя Верочка на тебя похожа была.

– Кто ты? – смущаясь, спросила Марийка, пряча трясущуюся ногу.

– Я – Валька. Здесь все из Севастополя. Мы на вражеском корабле военной эскадры. Всего в море вышло двадцать кораблей, битком набитых техникой и людьми.

– А что с твоей девушкой? – осторожно спросила школьница.

– Гитлеровцы, сволочи, повесили! – с ненавистью произнес Валька.

Мерзко заскрипел ржавый металл открывающегося люка, показались злые лица конвоиров. Немцы стали выталкивать детей и подростков из трюма, загоняя на палубу корабля. Их матери в агонии падали плача на пол.

Корабль бросало из стороны в сторону, заливало бушующими волнами. Вымокшие насквозь, дети падали и ударялись до крови. Тех, кто не мог встать, забивали плетьми. Наконец, пленников выстроили в шеренгу, приказав держаться плотно друг к другу за руки. Фашисты расположились за несчастными ребятишками, прикрываясь подушками и перинами, одновременно держа всех пленников под мушками автоматов.

– Что за новогодний хоровод? – шепнула Марийка в плечо Вальки, держа крепко его большущие дистрофичные пальцы.

– Дети – живой щит от налета русских самолетов. Если бы не мы, давно бы этих мразей наши лётчики подбили!

Послышался гул самолетов. Ровной полосой приближались русские стратегические бомбардировщики. Дети гордо и одновременно с мольбой смотрели в небо. Их лица, мокрые от хмурого дождя и брызг, выражали неимоверный протест фашизму.

Не суждено было выжить ни пленникам, ни фашистам, никому на этом корабле. Огромная волна высотой в девятиэтажный дом поднялась вверх и страшным грохотом опустилась вниз, заглушая рёв самолётов и поглощая безжалостно бурлящей пеной всё и всех.

Миша

На корабле-призраке выжить не суждено было никому, кроме нёё, Марийки. Дерзкая волна вернула девочку в школьный подвал на перепутье трёх дорог. Вода моментально ушла с прямой дороги, центральный вход залило под потолок свежим быстросохнущим бетоном.

Школьница вымокла насквозь, вода стекала с неё на холодный пол. Марийку знобило. Девочка с трудом встала и машинально качнулась вправо. Путь был выбран. Она медленно двинулась по правому проходу. Хорошо, хоть лампы горят. Радовало и полное отсутствие раны на ноге.

По бокам поодаль стали виднеться жёлтые трубы, отдавало теплом. Подойдя к толстым длинным батареям, Марийка прижалась к горячему металлу всем своим худеньким телом, отогреваясь. На полу по всему проходу была разбросана солома, буквально в нескольких шагах она была собрана в несколько больших куч. Не раздумывая, девочка разделась. Одежду и обувь она разложила по трубам, сама же юркнула мышкой в ближайший ворох соломы. Грубые и жесткие стебли кололи её юное тело, но ей было всё равно, она настолько устала, что незаметно погрузилась в сон.

Ей снился Костик, любимый пятилетний братишка. Вместе они сидели в их уютном доме под сверкающей пушистой новогодней ёлкой, разворачивая подарки. – Ой, Марийка, я нечаянно твой подарок открыл, – шурша разноцветной фольгой, произнес звенящим голоском малыш. В маленьких ручонках он вертел стеклянный куб-лабиринт с металлическим шариком. Костик протянул игрушку сестре. Марийка крутила куб с одной грани на другую, но никак не могла загнать шарик в лунку с надписью «Финиш». Костик взял игрушку из её рук: – Дай, я тебе помогу! – и с лёгкостью маневрируя детскими пальчиками вывел шарик к победе. – Зови, если что! – с гордостью сказал он, не по-детски глядя в глаза сестры.

Марийка проснулась. В памяти стоял образ пятилетнего ребёнка и его совсем взрослые серо-изумрудные глаза. Тоска щемила сердце. Марийка тряхнула головой, приказав себе не думать о маленьком брате. С лёгкостью выпорхнув из соломенного ложа, школьница собрала одежду, оделась, натянула пересохшие жесткие туфли и отправилась в беспросветный путь.

Огибая частые соломенные кучи, школьница не переставала удивляться, откуда в школьном подвале солома? Хотя, чему удивляться, тут же противоречила себе Марийка, весь подвал напичкан необъяснимыми феноменами. Очередным тому подтверждением стало пиликанье её планшета в одной из соломенных горок. Марийка быстро разгребла мелкие сухие стебли, вытащив свой любимый гаджет. Он был в отличном состоянии, будто не падал на бетон и не тонул в воде никогда. Пришло сообщение: «МОИ УРОКИ НЕ ПРОГУЛИВАЮТ! ИДУ ЗА ТОБОЙ! ИСТОРИК».

– Yes-yes-yes! – ликовала Марийка, кружась и прыгая по соломенному полу с планшетом в руках. – Наконец, меня отсюда вытащат!

Школьница остановилась, попыталась дать о себе знать, позвонив, но опять-таки связи не было. Девочка сунула планшет в джинсы под кофту, подошла к серой стене, вдоль которой тянулись цилиндры батарей. Не раздумывая, она стала молотить кулачками по металлической толще труб. Но звук был совсем слабым и глухим. – Не то! Эх, мне бы какую-нибудь железку! – думала Марийка. Оглядевшись по сторонам, она ничего, кроме соломенных куч и пустот бетона не обнаружила. Тут её осенило. Она быстро подняла кофту и стянула кожаный ремень с модных черных джинсов. Держа в руках фигурную латунную бляху, Марийка что было сил ударила по трубе. Звучание было отменное. – То, что надо! – радовалась школьница, продолжая настукивать по трубе.

– Ковалёва, тебе больше заняться не чем? – раздался строгий голос учителя.

Марийка радостно повернула голову в сторону историка. Далеко в проходе стоял силуэт её любимого человека. Конечно же, упиваясь звуками своего инструмента, школьница не услышала его шагов. Марийка ласточкой порхнула к педагогу.

– Вся бригада уже в строю! Почему я должен тебя искать? – сдвинув брови, проговорил учитель.

Подлетев ближе, Марийка остановилась, как вкопанная. На неё смотрела та же синева глаз, но лицо было чужим, хотя сходство было поразительным – прямой нос, вьющиеся тёмно-русые волосы, чётко очерченные густые брови, красивая линия губ. Это был высокий парень, с виду старше Марийки на год-два. Он был одет в серо-синий комбинезон, на котором всюду были масляные пятна. От него пахло машинным маслом и лигроином. Школьница хорошо знала эти запахи дизельного топлива, так пахло в гараже её деда, старого коллекционера-любителя потрёпанных рыдванов.

– Миша, бригадир! – крикнул запыхавшийся мужской басок подбежавшего смуглого парнишки в таком же комбинезоне. – Зайди потом в контору совхоза, там что-то важное.

Смуглый развернулся и скрылся вдали прохода, подмигнув Марийке.

– Живей, Ковалёва, живей! Машина ждёт! Ребята нервничают, ждут своей очереди! Бегом за мной! – скомандовал бригадир.

Следуя за бригадиром, Марийка выбежала в чистое поле. Солнце больно ударило в глаза, свежий воздух и свежескошенная трава кружили голову. Какой колоссальный контраст после подвала!

Рядом с какими-то высокими деревянными постройками на грунтовой дороге стоял большущий гусеничный трактор, возле которого стояли ребята. На первый взгляд, это были ровесники Марийки, обычные пацаны и девчонки, одетые в скромные вещи тусклых оттенков.

– Лариска, ты что убежала? Струсила? – спросила блондинка с косичками, очень похожая на её одноклассницу Ленку Копейкину.

– Она мне хотела место уступить, правда, Ларочка? – произнес конопатый парнишка, копия одноклассника Ляпкина.

– Не дождётесь! – буркнула Марийка и подошла к гусеничному агрегату, возле которого стоял бригадир Миша, показывая руками вверх на дверцу. Девочка попыталась взобраться на трактор, но ноги, будто ватные, совсем не слушались. Почти открыв дверцу, она сорвалась, испачкав кофту и джинсы масляной чернотой. Разве скажешь, что ты вовсе не Лариса, а Мария? Что ты страшно растеряна и не знаешь, чего от тебя хотят? Ведь сочтут сумасшедшей, если объяснять свою нелепую ситуацию.

Её подхватили крепкие руки Миши.

– Ты сильней хватайся! – сказал бригадир, и аккуратно обняв школьницу за талию, ловко подсадил в кабину советского титана. Марийке было приятно его внимание.

Согнувшись, она уселась на железное сиденье, похожее на совковую лопату. Миша расположился на подножке, держась за верх кабины и открытую дверцу.