Урок мужества

– Придётся снова наводить порядок, – вздохнула голубоглазая подруга. – Окна забьем фанерой. Но потом, когда вернёмся! Сейчас важно забрать паёк!

Девочки кое-как спустились по разбитой лестнице, и вышли на улицу. От разрушенного здания веяло ужасом, оно выглядело огромной устрашающей могилой из обломков. Вокруг было тихо, ни единой души. Проскочив развалины, повернув за угол, они очутились на проспекте, овеваемом всеми ветрами. Казалось, стужа пробирала до костей.

На проспекте не было ни людей, ни животных, ни машин, ни огней. Одинокий трамвай стоял далеко весь во льду. Куда не повернись, только тьма, страшные дома с черными глазищами глухих окон и запорошенные снегом холмики на промерзшей земле. Это был мёртвый город.

Посмотреть Питер мечтали все ребята из её класса. На весенних каникулах намечалась такая поездка. Но совсем не таким хотела увидеть его Марийка.

Зазевавшись по сторонам, она споткнулась и упала на один из снежных холмиков. Руки уперлись в посиневшее лицо мертвого ребенка. Его тельце лежало на боку, в зубах были зажаты карточки. Школьница побелела и отшатнулась.

– Васятка, сорванец, как же так! – всплеснула руками огорчившаяся Наташа. – И тебя настигло! Это наш местный мальчишечка, – пояснила она. Наташа вытащила карточки и положила во внутренний карман пальто. – Отдам Васяткиным родным, – объяснила она.

Вдали за снежной пеленой послышался детский плач. Девочки бросились на рёв ребенка. Посреди дороги лежала мёртвая женщина, возле которой плакала малышка лет пяти, теребя мать за меховой воротник.

– Мамочка, мамочка, открой глазики! – кручинилась малышка, повторяя одно и то же много раз.

Когда девочки подошли близко, то увидели, как ребенок стянул варежки и стал гладить лицо мертвой женщины, снова повторяя горькие слова.

Марийка заметила, как из варежки малышки что-то выпало на снег. Это был спичечный коробок. Не успела школьница подобрать коробок, как малышка бросилась на нёё и стала бить кулачками.

– Отдай, отдай, – кричала в слезах маленькая драчунья. – Это не твоё! Это для мамы!

Марийка спешно сунула коробок в руки девочки.

– Там хлебные крошки, – растолковала Наташа. – Хлеб – это самое ценное сейчас для жизни в Ленинграде.

Наташа ласково обняла девочку. – Пойдём в тепло, здесь нельзя оставаться, пропадёшь, – обратилась она к ребенку.

– Не пойду никуда! – плакала девчушка, вцепившись в холодную мать.

Девочки присели возле малышки и стали уговаривать её пойти с ними. Ничего не помогало.

– А где твой папа? – спросила случайно Марийка.

– Нет у меня никого, он воюет, – проревела девчушка.

– Мы идём в детский дом, в нём много ребятишек, как ты, – проговорила медленно Наташа, беря за руки ребенка. Там родные находят и забирают маленьких деток. Твой папа будет искать тебя. Пойдём. Здесь он тебя не найдёт.

Малышка поднялась и уткнулась личиком в Наташино пальто.

– Кушать сильно хочется, – прошептала, шмыгая носом, драчунья.

– Вот и пойдём с нами скорей, – обрадовалась Наташа и тут же сказала Марийке – Надо отвести её в детский дом.

Она указала на трёхэтажное кирпичное здание справа.

Детский дом оставил в душе школьницы смешанные чувства боли, отчаяния и безысходности. В последний раз она испытывала такие чувства у гробика Кости. А ведь заглянули с Наташей буквально на пару минут, пожелать ребятишкам доброго утра и спеть озорную песенку про птичку-невеличку. В памяти так и стояли унылые металлические кроватки с маленькими скелетиками в белых простынях. Осунувшиеся лица детей не выражали никаких чувств. Дети, молча, закрывали глаза и отворачивались.

Маму Наташи отыскали в столовой, она считала там количество мизерных порций, состоящих из ломтика хлеба, кусочка масла и стакана чая из хвои. Марийка прятала слёзы, глядя на скудный завтрак детей. Вспомнился последний рацион в её школе: картофельное пюре с котлетой, винегрет, фруктовое ассорти, слойка и вишневый компот.

Наташа объяснила матери про Марийку, попросив оставить её жить с ними. Также рассказала подробно про малышку-драчунью и передала её, покинув детское учреждение вместе с Марийкой, клятвенно пообещав зайти позже.

Девочки договорились встретиться на квартире. Наташе нужно было бежать за пайком. Марийка попросила подругу дать ключи, чтобы заняться уборкой комнат после бомбежки.

В квартире гулял ветер и лежал снег поверх битого стекла, кусков кирпича, известковой крошки, обломанной мебели, разбросанных вещей. Марийка оценила фронт работы и принялась за дело. В кладовке нашлись мешки и большие рукавицы. Девочка первым делом собрала разбитые стёкла. Затем подняла деревяшки и щепки от частично вырванных оконных рам и мебели, аккуратно сложив их к печке. Случайно наткнулась на старенькую аптечку под сломанной деревянной этажеркой. Несказанно обрадовалась, вспомнив про карту, которая лежала под пластинами таблеток. Карту Марийка спрятала в джинсы, болтавшиеся на уцелевшей веревке над печкой-времянкой, пообещав себе позже изучить. Потом она убрала оставшийся мусор в мешок и подняла с пола уцелевшие вещи. Возле дивана школьница обнаружила свой рюкзак. Она вытащила содержимое на стол, расстроившись, что планшета на месте не было. Теперь Марийка точно не сумеет выбраться из Ленинграда с помощью магии красных звезд! Участь жителей города девочка знала из рассказов и фильмов историка. Неужели ей суждено умереть от голода и холода вместе с Наташей? Но ведь были и выжившие в этом голодном аду! Будь, что будет, подумала Марийка, хотя бы людям помогу, чем смогу! Продукты из дома были в сохранности, даже бутылка молока, на удивление, не разлилась. Детские вещички вместе с продуктами Марийка решила отдать в детский дом.

Оставалось забить окна, вынести мусор и принести воды, чтобы вымыть квартиру. Фанеру и гвозди Марийка взяла в кладовке. Молоток пригодился свой из рюкзака. Девочка залатала окна, как сумела. По крайней мере, ветер и снег уже здесь не хозяйничали. Мешки мусора школьница оттащила к развалинам рухнувшего дома. По дороге встретила лишь двух людей, вернее то, что осталось от них – бескровные тени, медленно передвигающиеся по снежным тропам с пустыми бидончиками. Марийка проследила за ними, чтобы знать, где набирать воды. Это оказалось в двух шагах прямо к открытому канализационному люку в противоположной стороне от проспекта.

Вернувшись за ведром, школьница увидела на лестнице лежащую Наташу. Лицо её было восковым. Марийка испуганно подбежала к подруге. Наташа была жива. Губами она еле шевелила, с трудом выговорив, что только присела передохнуть. В руках её был зажат бумажный сверток, из которого виднелась горбушка черного хлеба. Марийка помогла девочке подняться, дойти до квартиры, лечь на софу. Теперь она опекала Наташу. Подбодрив её тем, что еды много, указав на стол с продуктами, Марийка затопила печку. В маленькой алюминиевой кружке школьница подогрела немного молока, которым напоила Наташу. Девочка слабо улыбнулась.

– Ты моя спасительница, – прошептала она, а потом вдруг спросила – Маша, у тебя есть родные, к которым ты хотела бы вернуться?

– Разве что, мои бабушка с дедушкой, – пожав плечами, ответила Марийка.

– Значит, сегодня ты уезжаешь, – тихо сказала Наташа.

– Не поняла? – рассмеялась Марийка. – Я тебе уже надоела?

– Ну что ты, просто у тебя есть шанс жить, – ответила подруга. – Ночью очередной рейс с детдомовскими ребятами по спасительной дороге. Мама сказала подойти вечером до комендантского часа. Обещаешь написать, как доберёшься до Большой земли?

– Обещаю, – взволнованно сказала Марийка. – Дай мне свой адрес.

Марийка записала адрес на обратной стороне похоронки и сунула бумажку в джинсы.

– Мария, положи на стол мой паёк, – попросила Наташа, протянув свёрток. Горбушка невзначай выпала из бумаги. Марийка заметила, что из замерзшей корочки торчал мышиный хвост. Она вскинула брови и съёжилась, презрительно глядя на стол.

– Поджарь мне его, пожалуйста, вместе с хлебом, – тихо попросила Наташа. – Сковорода и олифа там в углу.

– Но, Наташа, это такая гадость! Не нужно! Продукты же есть, оставим часть, а остальное отнесем детям.

– Нет. Отнесём детям всё, – отчетливо произнесла каждое слово девочка. – Я ведь прошу тебя немногое?

Наташа посмотрела на школьницу печальными голубыми глазами.

Марийка послушно поставила сковороду на печь. – А с олифой ты не оговорилась? – спросила она. – Это же лакокрасочное масло, это не пищевой продукт?

– Не оговорилась, – ответила подруга. – В городе в продаже другого ничего нет.

Марийка безоговорочно налила олифы и только положила ломтик хлеба в сковороду, как всё тут же вспыхнуло, оставив одни угли. Запах гари моментально заполнил комнату. Не рассчитала она с масляной жидкостью.

Наташа закрыла глаза руками и жалобно заплакала, отвернувшись к стене. Марийка подошла к девочке, обняла её и произнесла расстроено: – Прости меня. Пожалуйста.

Затем она погладила подругу по плечу и сказала: – Позволь мне покормить тебя. Я только маленький ломтик картофелины тебе дам. Свой.

Школьница была очень рада, когда Наташа согласилась. Она с большим удовольствием размяла в чайной ложечке кусочек отварной картошки и подала девочке с остатками молока из кружки. Сама Марийка ничего так и не поела, не хотелось совсем.

Незаметно подкрался вечер. Марийка успела закончить уборку, натаскать воды. Школьницу беспокоило состояние Наташи. Подруга так и не сумела встать с постели, слабость и головокружение с каждой попыткой возвращали её в лежачее состояние.

Зажгли керосиновую лампу. Тишина и тусклый свет удручали.