Голова Клотильды. Н о в е л л ы

Голова Клотильды. Н о в е л л ы
Eva Aldemori

В книгу вошли три произведения, которые связаны между собой общими идеями. Все они зимние, новогодние. Это истории жизни сиамских близнецов, их судьбы и их страдания. А еще их связь, тайну которой никто не может объяснить. Это книга о духовном пути, о добре, о Боге. В последней повести вы попадете в холодную зимнюю Венецию, в этот зловещий город-призрак, населенный мистическими, потусторонними людьми-рыбами, где встретитесь со странным карликом.

Голова Клотильды

Н о в е л л ы

Eva Aldemori

© Eva Aldemori, 2020

ISBN 978-5-0051-9086-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается художникам

Страницы моей книги – это скорее страницы из будущих киносценариев и сцены из cпектаклей

Книга первая

ГОЛОВА КЛОtИЛЬДЫ

I

На черные горы Трансильвании надвигались зловещие сумерки. Лиловые тучи поглотили каменный замок. Мрачный и холодный, он наводил на людей беспричинный страх. На фоне кровавого заката его мертвые башни были похожи то на крылатого дракона, то на острые когти дьявола.

Сам обратившийся химерой, этот замок рождал на свет таких же химер, которые, как привидения, как призраки давно умерших его обитателей, бродили по замку и невидимо проживали в самых глубоких его подземельях.

Их присутствие всегда ощущалось, но не так явно, а исподволь, словно ты зашел в темную пещеру, где нет воздуха. Постепенно ты начинаешь чувствовать чье-то дыхание и слышать какую-то возню…

И когда глаза начинают привыкать к темноте, ты вдруг видишь очертания огромных хищных животных, которые уже давно наблюдают за тобой.

И вот в том самом замке, в его постоянной атмосфере тления и заброшенности, случилась эта не совсем обычная история…

После семилунных месяцев беременности, измученная тяжелыми родами королева выплюнула из кровоточивого чрева свой плод.

Когда же повитуха принесла ей ее дитя и развернула пеленку, несчастная лишилась рассудка и так и не оправилась до конца своих дней…

Из старинного, запекшегося временем венецианского кружева, словно из морской пены, тянулись к свету целая дюжина ручек и ножек. Они то сплетались в клубок, то расползались по пеленке. И эта розовая медуза, по всей видимости, должна была являться потомком короля, наследницей трона, а точнее всего… наследницами…

Три девочки, сросшиеся плотью друг к другу. С одной душой на троих.

Сиамские близнецы…

II

Новорожденные королевы Трансильвании крепко спали в огромной раковине из голубого перламутра, которая служила им колыбелью. Их синюшные пяточки утопали в роскошной мантии из драгоценного горностая.

Белоснежные лилии с влажными лепестками бесконечной гирляндой венчали раковину, даря девочкам свою нежность и прохладу. В то же время они напоминали нам о столь торжественном событии в королевском доме.

На хрупкие головки малышек, вместо чепчиков, были привязаны три крошечные короны из чистого золота…

Из священных походов в родные края возвращался король…

Здесь, по всей видимости, заканчивается увертюра и мы должны будем открыть этот пыльный занавес нашего мыльного театра. Пусть прольется свет на хронику времен дальних…

То была только присказка. Сама же сказка только начинается. А в сказках, как вы знаете, все правда.

Итак, мой скромный зритель, взгляни на это тщедушное тельце, которое все еще дышит, хотя душа, скорее, не посетила его. Она будет порхать рядышком до тех пор, пока Дух Святой не освятит плоть.

Что же это за чудо-юдо, похожее на многорукое божество, которое горланит в три луженые глотки так, что в жилах сворачивается кровь, а зритель уже готов вдавиться в кресло от ужаса?!!

О, это плоды порочной связи королевы с придворным шутом – карликом. Хоть карлик и был альбиносом и хромал на левую ногу, так как при рождении ему досталась левая нога на один дюйм короче правой, как словно бы Бог уснул, создавая карлику его левую ногу. Так вот, хоть этот шут не был похож на принца из волшебного царства, все это не помешало ему завладеть сердцем королевы, а в последствии, и душой.

По правде говоря, все тело этого маленького человека, все его существо, было исключительным изделием самой природы. Будто оно вышло из мастерской с не пойми какими инструментариями.

Состряпанное тяп-ляп, оно имело уродливые формы. Скорее, оно было глиноподобное. Словно кто-то взял в руки комок белой глины, и приступил к работе. От желания творить сладостно теснило грудь. Набрав воздуха в легкие и задержав дыхание, он где-то наляпал, где-то заляпал и под конец вдохнул в этот комок жизнь.

Это наше маленькое отступление, которое надо было сделать для того, чтобы милый зритель получше разглядел виновника случившихся событий, ведь он все таки играет не последнюю роль в этой драме.

Постойте, а что же король, спросите вы?!!

Узнав правду о том, что отцом близняшек являлся не он, а его шут; а это было так очевидно, ведь девочки сами выдали тайну своего рождения. Цветом волос – белым, как сметана, а так же кожей, прозрачной, как китайский шелк. И к тому же – эти глаза… Абсолютно фиолетовые, какие бывают у альбиносов, с рубиновой бусинкой вместо зрачка.

Узнав правду, король, как вы сами понимаете, не пришел в восторг от всей этой чудовищной истории. Униженный и оскорбленный, он озверел и в бешенстве приказал бросить монстров на съедение пантерам, которых держал для души.

Так, судьба в одно мгновение расправилась с королем. Он потерял супругу и утратил надежду стать счастливым отцом.

Что до королевы, она давно уже потеряла его. Может даже и раньше, чем потеряла голову от любви к карлику-альбиносу.

Любовь настигла ее, как шаровая молния.

III

Безумству страсти королевы к шуту не было предела. Она то и дело задыхалась в тисках своей опасной любви. Сладостные муки мечтаний заставляли щекотать ее тимус. Ее буквально распирало изнутри от свалившегося на нее счастья. Пьяная от похоти, она и не собиралась трезветь. От одной только мысли, что Он – ее судьба, она постоянно ощущала сладость во рту.

Поговаривали, что королева была со странностями. Ее всегда привлекало все несовершенное, с изъянами, или прямо таки, откровенное уродство.

Карлик же не был ее игрушкой. Он перевернул с ног на голову весь ее серый, затхлый мир. И не известно, какое количество лет и какое количество зим ей еще бы пришлось влачить в своей тусклости и тухлости, если бы не Он. Он словно вставил в заржавевший механизм старой куклы свой волшебный ключ. И повернул… Он зажег свечу в храме ее сердца, он сделал ее счастливой. Все это было у нее конечно, просто еще в бутоне. Но все же он был, этот плотный бутон, и теперь он распускаться начал…

Сам об этом даже не догадываясь, он разбудил в этой иссохшей мумии ту женщину, которая спала в ней много лет. Как спит вулкан, а потом извергается раскаленной лавой. И эта самая раскаленная лава клокотала кипящей смолой в ее венах, испепеляя ее всю без остатка. Каждый раз она сгорала в объятиях белого карлика, а потом снова наливалась соком, переполнялась им, чтобы опять выплеснуть.

Когда карлик лежал в постели королевы, он осознавал свою ценность и, будучи и так-то бесцветным, он белел еще больше от этого, доселе не испытанного им блаженства. Он почти сливался с простыней, призрачно плавая где-то над кроватью, словно летучий эфир, белый пар, опиумный дух… И казалось, что он вот-вот растворится в воздухе, как сахар в воде.

Чтобы убедиться, что карлик все еще рядом, королева тянула к нему свои руки, ломая их в судороге от возбуждения и нежно, остановив дыхание, гладила его набухший, волосатый нос. Кончиками пальцев она едва касалась его губ, которые как-то неестественно искривились и так и застыли в экстазе внезапно обретенного счастья. Ей нравилось трогать его веки, отягощенные приятной усталостью и безмятежным сном, с белыми и пушистыми, как снежинки, ресницами. Они трепетали под ее пальцами, словно крылья феи.

Потом, как будто уже боясь коснуться его, спящего и сияющего, как белое золото – мягкое, без звона; она долго любовалась им и в ее глазах танцевало солнце… Она глядела на него в исступлении, одержимая каким-то благоговейным страхом, и восхищением, и надеждой, и радостью и даже благодарностью. Словно это был не карлик, а Святой Грааль.